«Пора перестать считать нас за варваров...»
Начиналось всё с того, что в 1718 году Пётр I посетил Французскую академию наук и с тех пор постоянно думал, как бы создать аналогичный научный центр в России. На одном из принесённых ему докладов он оставил резолюцию: «Сделать академию, а ныне приискать из русских, кто учён и к тому склонность имеет, также начать переводить книги юриспруденции и прочия». Но «Определение об Академии» император подписал гораздо позже, в январе 1724 года. 28 января (8 февраля по новому стилю) стало днём основания Академии наук и художеств, как она первоначально называлась.
На первых порах искать персонал для созданной организации предлагалось привычным способом: за границей. Для вызова иностранных учёных был издан отдельный указ. «Академия должна, — говорил Пётр, — приобресть нам в Европе доверие и честь, доказав на деле, что у нас работают для науки и что пора перестать считать нас за варваров, пренебрегающих наукой».Однако прибывшие из-за границы учёные Петра в живых уже не застали. Официальное открытие академии и первое её заседание проходили при императрице Екатерине I.
Исследователей из Европы продолжали звать на протяжении всего XVIII века. Первыми президентами Академии наук были Лаврентий Блюментрост (он, правда, родился в Москве), Герман Карл фон Кейзерлинг, Иоганн-Альбрехт фон Корф, Карл фон Бреверн. Но, поскольку при академии был открыт университет (первое в России светское высшее учебное заведение), вскоре наладили выпуск «собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов». А первым русским академиком стал наш знаменитый самородок Михайло Ломоносов. Что, конечно, весьма символично.
Сейчас в это верится с трудом, но именно в России впервые в мире во главе Академии наук встала женщина. Это была Екатерина Воронцова-Дашкова. Президентом, правда, числился граф Разумовский, а Дашковой достался пост директора, но академией управляла она. Княгиня выступала за очищение и обогащение русского языка. Это благодаря ей в нашем алфавите появилась буква «ё». В 1783 году на академическом заседании Екатерина Романовна спросила у присутствующих (Державина, Фонвизина, Княжина), может ли кто-то из них написать слово «ёлка». И, написав сама «іолка», задала им вопрос: «Правомерно ли изображать один звук двумя буквами?» Не разумнее ли заменить «iо» на одну литеру «ё»? С её доводами согласились, и буква «ё» была официально признана.
Либо Е=mc², либо бомбы не будет!
В советские времена Академия наук перебралась в Москву. ХХ век стал наиболее ярким периодом в её истории: на эти годы пришёлся ядерный проект и прорыв в освоении космоса. Однако учёным приходилось проявлять чудеса изворотливости, чтобы находить общий язык с властью и не попадать в жернова репрессий.
Вот показательный пример. После разгрома генетики на знаменитой Августовской сессии ВАСХНИЛ подобная участь грозила и физике. В 1949 году после выхода критической статьи в «Правде» планировалось провести дискуссию на тему: «А нужна ли нам физика, не является ли она буржуазной наукой?» Тогда Курчатов собрал коллег и спросил: «Что будем делать?» Решили звонить Берии, который курировал науку со стороны Политбюро. И сказали ему примерно так: «Лаврентий Палыч, как вы знаете, мы работаем над атомной бомбой, а тут собираются провести дискуссию о том, нужна ли нам физика вообще. Так что вы выбирайте: либо дискуссия, либо бомба». Берия опешил: «Вы что, мне ультиматум ставите? — Да нет, просто вы поймите, нас хотят убедить, что Е=mc² — это неправильная формула, что она не соответствует диалектическому материализму. Но если Е не равно mc², то никакой бомбы не получится!» Позже Берия перезвонил и сказал, что дискуссию о физике отменили.
Академик Анатолий Александров, который возглавлял АН СССР с 1975 по 1986 годы, вспоминал свою встречу с тем же Берией в 1946 году. Тогда с поста директора Института физических проблем сняли Петра Капицу и намеревались поставить Александрова. А он этого не хотел. Его вызвали в Кремль, и он по дороге купил водки, побрызгал на костюм и немного выпил для храбрости. На приёме у Берии Александров твердил, что директором института он быть не может, поскольку пьёт и за себя не ручается. На это Лаврентий Павлович ответил, что им хорошо известно, как тот, направляясь на встречу, поливал себя водкой и полоскал рот. И вручил-таки академику Александрову приказ о его назначении, подписанный лично Сталиным.
Да, времена для учёных были непростые. Зачастую наукой приходилось заниматься в тюремных КБ, знаменитых «шарагах». Многие отсидели в лагерях, кто-то там умер, а некоторых (например, генетиков Соломона Левита и Израиля Агопа) расстреляли. Предъявленное обвинение — «за протаскивание враждебных теорий в трудах института и за меньшевиствующий идеализм».
Во времена «оттепели» отношение к учёным изменилось. Государство создавало им комфортные условия для жизни и работы, в науку вкладывались большие средства. На эту тему метко высказался академик Лев Арцимович: «Наука есть лучший способ удовлетворения любопытства отдельных лиц за счёт государства».
Кого облучают «золотые мозги»?
И напоследок — немного мистики. Когда на Ленинском проспекте выросло здание президиума РАН, в народе его тут же прозвали «Золотые мозги». Сооружение увенчано декоративной металлической конструкцией золотистого оттенка и необычного вида. И хотя на самом деле конструкция призвана закрывать размещённые на крыше элементы инженерных коммуникаций, среди москвичей поползли слухи о том, что всё не так просто.
Так, возникла легенда, что это то ли накопитель, то ли излучатель неведомой энергии. Эзотерики и исследователи аномальных явлений, конечно, знали, какой: торсионной энергии Земли! Конструкция, по их мнению, аккумулирует её в себе, а потом направляет куда нужно. Если энергия «хорошая», её можно направить внутрь здания, чтобы учёным, которые там работают, лучше думалось. Если «плохая» — облучать ей жителей столицы, чтобы подавлять их волю, делать покладистыми и трудолюбивыми.
Ну а простые москвичи, не наделённые столь богатым воображением, считают, что «золотые мозги» на крыше президиума РАН — это просто красиво и символично. Раз православные церкви украшают золотые купола с крестами, то и главное здание Академии наук должно быть украшено чем-то подобным. Оно ведь тоже своего рода храм. Храм науки.