315 лет назад, 9 октября 1708 года, около полудня раздались первые выстрелы сражения, которое вошло в наши школьные учебники под красивым названием «Мать Полтавской виктории».
Не на первых ролях
Эта точная формулировка принадлежит Петру Великому. Свою победу над шведским корпусом Адама Людвига Левенгаупта в битве при деревне Лесная, что юго-восточнее Могилёва, царь-плотник ценил очень высоко. Несколько лет спустя, объясняя, почему, собственно, именно это сражение должно остаться в памяти, Пётр подчеркнул: «Сия у нас победа может первая назваться, понеже над регулярным войском никогда такой не бывало, к тому ж ещё гораздо меньшим числом...»
Оспорить здесь ничего нельзя, да и не нужно. А вот кое-что добавить — вполне. Мы привыкли считать, что Россия в Северной войне 1700-1721 гг. терпела поражения только в самом начале, когда приключилась «конфузия» под Нарвой. А потом вроде как всё быстренько пошло на поправку, и наши войска шагали от победы к победе, увенчав всё грандиозной Полтавой. В самом деле — взятие Нотебурга и Ниеншанца, взятие Нарвы и Дерпта, победоносный бой в устье Невы и основание Петербурга — разве это не победы?
С нашей точки зрения — да, безусловно. Но весь фокус в том, что та война велась не между Россией и Швецией. Против Швеции выступал целый альянс под названием Северный союз, куда входили Речь Посполитая, Саксония, Датско-норвежская держава и Русское царство. И, как ни печально это признать, Россия, хоть и была инициатором этого альянса, выступала в нём не то чтобы на первых ролях. Скорее наоборот.
Россию оставил на потом
Эту точку зрения разделяли все, включая шведского короля Карла XII, который имел свои соображения насчёт ведения войны. Он располагал первоклассной, почти идеальной военной машиной — шведской армией, созданной его дедом и отцом. Три поколения шведских солдат, знаменитых «каролинов», фактически не знали поражений. Так что Карл мог себе позволить очень эффектную стратегию.
Он бил сразу по столице наиболее опасного противника, выводя его из войны. Так, после десанта под Копенгаген в 1700 году сдалась Датско-норвежская держава. В 1702 году Карл ударил на Варшаву и Краков — Польша была поставлена на колени. В 1706 году шведы всего лишь за две недели заняли Саксонию.
Что же до России, то Карл, одержав победу под Нарвой, оставил её на потом — как самое слабое звено. От известий о русских победах в Прибалтике он попросту отмахивался. С его точки зрения, это были не победы, а так — временные успехи «возомнивших о себе варваров». Потому что никакого проку русским от этих успехов не будет, когда Карл возьмёт Москву. Именно «когда», а не «если».
В этом были уверены все. Карл привёл в трепет всю Европу, и это не фигура речи. Когда шведский король просто приблизился к границам Священной Римской Империи, австрийский император счёл за лучшее прогнуться. Да, его держава в Северный союз не входила и была в той войне нейтральной, так что опасаться вроде бы и нечего. Но трепет перед «Шведским Львом» был настолько велик, что император Иосиф I с ходу предоставил Карлу право вербовки своих подданных в шведскую армию, да ещё и отдал лютеранам Силезии все храмы, некогда отобранные католиками. А когда Римский папа упрекнул его за такое недостойное поведение, Иосиф ответил: «Ваше Святейшество, вы должны быть рады, что король Швеции не потребовал от меня принять лютеранство. Ибо если бы он захотел этого, я не знал бы, что мне делать!»
Словом, когда Карл начинал свой «Русский поход», ситуация для Петра была отчаянной. Союзники разбиты, покорены и выведены из войны. Армия Карла пополнена и находится в отличной форме. Пётр даже предпринял попытку заключить компромиссный мир — русские были согласны отдать шведам Дерпт и выплатить за взятую Нарву и строившийся в устье Невы Петербург солидную денежную компенсацию. Однако предложения о мире Карл высокомерно возвращал нераспечатанными.
«Скифская война»
Тогда-то и сложилась комбинация, которая привела сначала к Лесной, а потом и к Полтаве. Карл, обрушившись на русских с запада, метил на Смоленск, который открывал прямую дорогу к Москве. Но очень скоро обнаружил, что против него ведётся «скифская война», когда противник, отступая, оставляет за собой пустыню и пепелища. Причём в тот раз русские вели её настолько эффективно, что Карл даже не подступил к Смоленску и завяз под Гродно, Вильно и Минском.
У него оставалось два варианта. Идти на север — в Ливонию, в свои владения, на соединение с армией Левенгаупта. Либо идти на юг — в Малороссию, в свои владения, на соединение с силами Ивана Мазепы.
Вы не ослышались. Именно в свои малороссийские владения. Ну, или почти свои. Дело в том, что гетман Иван Мазепа, на которого Пётр полагался как на себя, не хуже прочих разглядел такой неласковый для Петра расклад сил. И ещё с 1707 года вёл с Карлом переговоры о заключении союза со Швецией и совместном ударе на Москву с юга. В начале 1708 года соглашение было достигнуто.
Украина Мазепы стала своего рода запасным плацдармом для нападения на Россию, и Карл выбрал южный вариант, велев корпусу Левенгаупта догонять основные силы и прихватить с собой обоз в 7 тысяч фур. Поначалу всё шло неплохо — корпус Левенгаупта двигался размеренно и спокойно. Шведы были уверены в своей непобедимости настолько, что мало заботились об укреплении лагеря: «Против армии московитов шведы презирали окапываться...»
«Бежали, как стадо овец»
Начало битвы при Лесной вроде как подтвердило их презрение: «Наша пехота успешно сошлась с неприятелем, захватила две или три пушки, и русская пехота начала уступать...» Но потом произошло такое, чего шведы не могли увидеть и в страшном сне. Пётр ввёл в бой свою гвардию — семёновцев и преображенцев, которые моментально обрушили все стереотипы о «непобедимых каролинах»: «Сила первого залпа русских была похожа на гром молнии и потрясла даже старейших шведских офицеров. Подполковник был убит, а знамёна потеряны. Увидев это, неприятель дал такой залп им в спину, от которого солдаты повалились, как трава под косой, после чего он преследовал их, пока оставался хоть один человек. Некоторые из наших, не дав ни залпа, особенно полк Банера, были так растеряны, что не знали, что делать, и бежали, сбившись в кучу, как стадо овец».
Это был полный разгром. А для «каролинов» он стал попросту чудовищным. Три поколения шведов не знали поражений. Только что, буквально за несколько лет, они фактически поставили на колени всю Центральную Европу. А тут русские, которых откровенно презирали, внезапно бьют их так, что никогда не показывавшие спину шведы бегут, «как стадо овец»...
Статья по теме
«Морская Полтава». Как царь Петр взял шведов на абордаж