Публикацию можно считать ответом на то, что происходит в самой Польше через 72 года после окончания войны: принят закон, который разрешает снос памятников советской эпохи, в том числе воинских монументов. В польском МИДе говорят, что закон позволит «порвать с символикой тоталитарного режима», но настаивают, что снос не затронет памятники непосредственно в местах солдатских захоронений. То есть до вандализма на кладбищах польские власти обещают не опускаться. Хотя кто поручится, что на волне избавления от монументов не возникнет и такая «инициатива с мест»? Видимо, в Польше просто дождались, когда уйдёт военное поколение и поколение их детей. То есть люди, которые и ставили эти памятники, помня, от чего их избавила Советская армия.
«Отношение радостное»
Штаб 1-го Белорусского фронта 18 июля 1944 года сообщил в Москву о выходе войск фронта на госграницу СССР северо-западнее Бреста. Ещё в начале июля военный совет польской армии в СССР обратился к соотечественникам на занятых вермахтом территориях: «Братья. Поднимайтесь все на борьбу с гитлеровскими оккупантами. Не верьте лжи немцев или их сознательных или бессознательных агентов о Советском Союзе и нашей польской армии. Помогайте нашей армии и советским войскам».
О немецкой пропаганде говорилось не для красного словца: гитлеровцы запугивали поляков «варварами с востока», использовали исторические болевые точки. Сотрудникам политотделов наступавших армий приходилось иметь это в виду. Так, например, в справке политуправления 1-го Белорусского фронта говорилось о том, что люди часами стоят на улицах, встречая проходящие по Варшаве войска, «отношение радостное, дружелюбное, но в то же время настороженное».
О сдержанном отношении говорилось и в некоторых других донесениях. Войска получали дополнительные распоряжения насчёт особых действий на польских территориях. Так, например, как следует из документов, войскам 2-й Гвардейской танковой армии в какой-то момент строго запретили передвижение тяжёлой техники по асфальтированным дорогам, чтобы избежать их порчи.
Освободители
«В городе Тарнув всё население вышло встречать войска Красной армии, когда немцы ещё были в предместье и весь город был под обстрелом, — сообщалось в справке политуправления 1-го Украинского фронта. — В населённых пунктах навстречу нашим передовым частям выходят на улицы почти все жители... Выносят воду и молоко, угощают ягодами». Продукты несли, несмотря на то что положение самих поляков было ужасным, страна была разорена. Но местные хорошо понимали и сами рассказывали, от каких ужасов их избавляют: то тут, то там открывались места массовых захоронений казнённых нацистами людей.
«Население уверилось в том, что его собственность неприкосновенна, — докладывал начальник политотдела 60-й армии генерал-майор Исаев. — Местные купцы открывают свои магазины. Крестьяне выносят на рынки свою продукцию и свободно её продают. Восстанавливаются и пускаются в эксплуатацию разрушенные немцами заводы и фабрики». В личном рапорте Сталину маршал Жуков, командовавший в тот момент 1-м Белорусским фронтом, отмечал, что при стремительном наступлении советских войск значительную часть промышленности Польши всё же удалось сберечь.
Настроения менялись даже у местных священников — ксендзов, некоторые организовывали торжественные похороны погибших во время боёв с гитлеровцами советских солдат. Среди опубликованных документов Минобороны есть сводки о потерях. Так, например, в январе 1945 года, когда началась Висло-Одерская операция, 1-й Украинский фронт потерял 18 531 человека (5% состава частей) убитыми и 64 318 (17% состава) ранеными. Теперь в Польше решили, что памятников им слишком много. Грустно...