470 лет назад, в ночь с 1 на 2 декабря 1547 г. в небольшом городке Кастильехо де ла Хуэста, что в Севилье, умер человек, к которому абсолютно неприменима народная мудрость: «Где родился, там и пригодился». На момент кончины ему было примерно 62 года. 28 из них он провёл на родине – в Испании. 34 года – в Новом Свете. И провёл до того впечатляюще, что с тех пор и на все времена его имя неразрывно связано с историей тех краёв. Звали его Фернандо Кортес де Монрой и Писсаро Альтамирано.
У людей, не чуждых поэзии, в голове тут же возникают строки Николая Гумилёва: «Я конквистадор в панцире железном». У тех, кто спотыкается даже на «буря мглою небо кроет», ассоциативный ряд точно такой же. Бородатый мужик, закованный в железо с ног до головы, верхом на коне, в одной руке блистающий толедский клинок, в другой – устрашающего вида огнестрел, в дуле которого способна жить белка средних размеров.
Этот зрительный ряд давно уже стал не только шаблоном восприятия, но и почти универсальным ответом на вопрос – как и каким образом невеликий отряд Фернандо Кортеса сумел за смешной срок в три года – с 1519 по 1522 гг. – завоевать Мексику и уничтожить могущественную империю ацтеков?
Ответ вроде бы на поверхности. У индейцев, пусть даже и очень многочисленных, сплошь «детские игрушки» - луки, стрелы, дубинки. А против них – изрыгающие дым, пламя и свинец пушки. Плюс ручной огнестрел. Плюс кавалерия – лошадей индейцы увидели впервые и панически боялись «четвероногих демонов». Ну и, конечно, тот самый «панцирь железный», делавший испанцев неуязвимыми. Словом, избиение младенцев в лучшем виде – самые передовые европейские технологии уничтожения против беззащитных индейцев, вооружённых не пойми чем.
К суровой реальности это не имеет никакого отношения. По факту отряд Кортеса был не просто «невеликим». Он был микроскопическим. Более того. Он не имел серьёзного преимущества в оружии и доспехах перед индейцами.
Кожа, рогожа и «горшок» на голове
Вот численность того самого отряда, что начал победное шествие по Южной Америке в начале 1519 года. 508 пехотинцев, 16 конных рыцарей, 13 аркебузиров, 32 арбалетчика, 100 матросов и 200 рабов, использовавшихся, в основном, как личные слуги и обозно-вспомогательные соединения. Артиллерия – 14 стволов. 10 пушек плюс 4 фальконета – совсем уже небольшие орудия, калибром 45-70 мм. И весом снаряда от фунта до трёх.
Можно видеть, что огнестрел как таковой находится в подавляющем меньшинстве. Количество пушек не должно вводить в заблуждение – как следует использовать их в полевом сражении тогда не умели даже самые передовые военачальники Европы. Недоучившийся студент университета Саламанки, каковым являлся Кортес, к их числу явно не принадлежал. К тому же дефицит пороха, производство которого в Новом Свете наладить пока не успели, тоже не располагал к ураганной пальбе.
Основной ударной силой его отряда была пехота. Конкретно – родельерос. То есть бойцы, вооружённые мечами и щитами. Доспех их состоял из кожаной кирасы. И, скажем, прямо, это было уже старьё. В Европе испанцы к тому моменту начали отказываться от этого рода войск – в сражении они несли большие потери и были особенно уязвимы для атак кавалерии. Разумеется, возникает вопрос – почему же индейцы называли их «железными людьми»? Ответ довольно прост – щит rodela, собственно, и давший название роду войск, был стальным. Кстати, придётся отказаться и ещё от одного стереотипа. Морион – такой красивый стальной шлем с высоким гребнем и скошенными полями, в которых любят изображать воинов Кортеса, появился лет через тридцать после их славного похода. Пока что они в массе своей носили кожаные шлемы, и в самом лучшем случае кабассеты – банальные железные колпаки, прозванные «головным горшком».
Нет пороха в пороховницах
Чуть лучше обстояли дела у кавалеристов. Но их было совсем мало – всего лишь 16 боевых единиц. Что же до огнестрела, то преимущество ручного стрелкового оружия было, в основном, моральным. Аркебузы, которыми были вооружены испанцы, сильно уступали в скорострельности лукам, да и по убойной силе превосходили их едва ли.
Но всё моральное превосходство, все эти «достижения европейских военных технологий» очень скоро перестали быть таковыми. Скажем, после второй битвы с тласкаланцами Кортес замечал: «Индейцы уже не обращают внимания на грохот наших пушек и бесстрашно бросаются в бой». В самый критический момент первого похода, так называемую «Ночь скорби», 1 июля 1520 года, когда ацтеки всё-таки выбили испанцев из своей столицы Теночтитлана, последним не помогли ни пушки, ни аркебузы. К слову, практически весь огнестрел и всё награбленное золото были тогда испанцами утрачены – попросту брошены. Они вообще едва ушли живыми.
А 7 июля состоялась битва при Отумбе. И тут уже нельзя делать никаких скидок на то, что испанцы, дескать, многократно превосходили своих противников по качеству вооружения. Потому что не было у них в тот день ни пушек, ни аркебуз. И самих людей было мало – не более 450 человек. И были они голодные, усталые и израненные, как, впрочем, и их лошади.
Им противостояло от 20 до 40 тысяч ацтеков. И дело закончилось полной и безоговорочной победой европейцев.
Успех миссии Кортеса объясняют миллионом разных причин. Упоминают, что за него воевали индейцы других племён, враждебные ацтекам. Много говорят о том, что империю Монтесумы погубили не столько конкистадоры, сколько болезни, ими принесённые, в частности оспа, от которой умерло от 40 до 90% населения государства. Говорят также о суеверном страхе ацтеков перед европейцами – дескать, бородатых и светлокожих воинов Кортеса индейцы принимали за сынов Кецалькоатля, одного из главных богов местного пантеона.
Всё это в той или иной степени справедливо. Но никак не объясняет чисто военных побед испанцев. Особенно той – при Отумбе. А объяснение, как ни странно, довольно простое. В войнах сражается не оружие. Более того – в войнах сражаются даже не люди. В войнах происходит столкновение организационных структур. А организация любого европейского войска, даже кустарного, сляпанного «на коленке» в тысячах миль от метрополии, на несколько порядков превосходило то, что могли противопоставить ей туземцы. Экспедиция Кортеса в Мексике – впечатляющая демонстрация эффективности европейского военного искусства как такового.