Дело было в районе сопки Ключевская, в устье реки Кануч, что в память о том событии называется теперь Крестовcкой. Так, воздвижением креста 23 июля 1697 года первопроходец Владимир Атласов возвестил о том, что Камчатка стала русской.
Вокруг подобных знаковых событий неминуемо складывается корпус легенд. От постоянного повторения они приобретают статус исторической правды. Так, в большинстве словарей и энциклопедий можно прочитать, что полное имя человека, подарившего России Камчатку, — Владимир Васильевич Атласов и что родом этот казак с Вологодчины.
Владимир Владимирович
На самом деле документально установлено, что отцом нашего героя является «якуцкой казак Володимер Отлас». А это уже принципиально другая картина. Выходит, что Камчатку сделал нашей всё-таки Владимир Владимирович. И что был он русским сибиряком как минимум во втором поколении. Это многое говорит о скорости и основательности освоения Сибири. А также о предприимчивости русских людей XVII столетия. И то и другое было для тех времён сверхъестественным.
Правда, предприимчивость нередко вступала в конфликт с дисциплиной. Дисциплинарные проступки, в свою очередь, компенсировались служебным рвением. В результате получался русский конкистадор — умный, грамотный, волевой, жёсткий до жестокости, с очень специфическими понятиями о справедливости и субординации. Так, тот же Атласов, будучи всецело предан царю, постоянно враждовал с начальством рангом пониже. Собственно, вся его карьера, что привела к триумфу присоединения Камчатки, может быть представлена как ряд ссор и стычек с вышестоящими «служилыми людьми».
Первую «большую службу» он получил в 1687 г. Якутский воевода Пётр Зиновьев наделил казачьего десятника «Волотьку Отласова» особыми полномочиями. Ему поручалось пресечь на всей вверенной территории самогоноварение. А также наладить взыскание долгов с местных племён — иные якутские старейшины, принявшие власть «белого русского царя» и обязавшиеся платить в его пользу ясак (натуральный налог), затеяли утаивать и задерживать выплаты. Нужно было показать, что верховная власть сильна.
Атласову это удалось с лихвой. Карать зло он принялся так рьяно, что на него тут же написали целый ворох жалоб и даже завели несколько административных дел. Скажем, сын боярский Василий Петриловский сетовал, что «оный Волотька» не только закрывает нелегальные винокурни, но и разбивает у самогонщиков посуду, ломает сараи и вообще «многие насилия творит».
«Дурость», вулканы и глютамат
С теми, кто уклонялся от налогов, Атласов поступал ещё круче, что отражено в солидном рукописном сборнике: «Дело о том, как Волотька Отласов воровал ясачных людей, разорял, грабил, и обиды и налоги им чинил». Утешение здесь одно — согласно прикреплённым к делу свидетельским показаниям якутов, Атласов, конечно, и притеснял, и рукоприкладствовал. Но не ради личного обогащения, а ради выбивания долга в пользу государя.
Реноме честного, но временами бешеного человека чуть было не сослужило ему плохую службу. Исторический поход на Камчатку мог быть прекращён в самом начале. 4 апреля 1697 г. глава Анадырского острога Григорий Постников, узнав о том, что Атласов отправился на поиски новых «примыслов Великому Государю», снарядил за ним вооружённую погоню: «Дабы он, Володимер, в таком дальнем расстоянии и своею дуростью не потерял бы служилых людей». Погоня успехом не увенчалась — Атласов был не только бешеным, но и стремительным.
А вот опасения оправдались. В первые же месяцы похода в стычках с местными было 8 человек только убитыми. И сверх того: «Его, Володимера, ранили, и с ним больше 30 человек переранили служилых людей».
Причиной тому была вовсе не дурость или излишняя горячность Атласова. Край, куда он направился со смешным отрядом в 65 русских казаков и 60 юкагиров, был богатым, густонаселённым и не желающим платить ясак кому бы то ни было: «А по обе стороны той реки иноземцев гораздо много, посады великие, более чем по 400 юрт».
Несмотря на потери, отряд Атласова довольно-таки споро двигался вперёд, приводя «под руку Великому Государю» новые земли и новых подданных. И новые сведения. Не только военные или сулящие выгоду, но и научные. «Есть гора — подобна хлебному скирду и высока гораздо: из неё днём идёт дым, а ночью искры и зарево» — вот первое описание камчатских вулканов. «Рыбу камчадалы кладут в ямы и засыпают землёю, и как та рыба изноет, наливают её водою, нагревают, размешивают и пьют. А от рыбы исходит смрадный дух». Точнейшее, а главное — чуть ли не первое в Европе описание рыбного соуса, содержащего глютамат натрия — изюминку кухни Юго-Восточной Азии.
Японский след
Там же, на реке Нане, Атласов освободил из камчадальского плена странного иноземца. И освободил снова не «приветом и лаской», как полагалось по инструкции, а вооружённой рукой. Оно того стоило. «Подьячий Индейского цартсва, апонский татарин, именем Денбей, обличьем подоблет гречанину — сухощав, невелик, волосом чёрн». По-настоящему этого человека звали Дэнбей Татэкава. Первый японец в России. Честно сообщивший сведения о своей стране. И даже обучавший русских японскому языку.
Это был настоящий прорыв. В то время Япония была закрыта для всех европейских держав, кроме Голландии. Голландцы же свято хранили свои секреты и делиться ими ни с кем не собирались. «Страна Яппон» была в Европе сказкой, настоящей фантастикой. Джонатан Свифт, описывая похождения Гулливера по вымышленным землям, посылает его и туда — Япония кажется ему ничуть не реальнее страны лилипутов или великанов.
А вот у русских появляются надёжные сведения об этой державе, полученные из первых рук. И всё это благодаря «Волотьке Отласову» и его «скаскам», как тогда называли отчёты служилых людей о проделанной работе.
Неизвестно, имел ли русский сибиряк Владимир Владимирович какие-либо литературные амбиции. Если да, то ему было бы лестно узнать, что «скаски» ещё при жизни автора были многократно переведены на основные европейские языки и напечатаны в книгах знаменитых географов Страленберга и Витсена. К сожалению, имя русского первопроходца там не упоминается ни разу.