250 лет назад, 21 июля 1774 года, на правом берегу Дуная в деревне Кючук-Кайнарджа (ныне село в Силистренской области Болгарии) был подписан мирный договор. Он завершил Русско-турецкую войну, длившуюся с 1768 года.
О том, кому в этой войне досталась победа, красноречивее всего говорит судьба непосредственных участников действа. Князь Николай Репнин, подписавший договор и доставивший его в Петербург, получил звание генерал-аншефа и чин подполковника Измайловского лейб-гвардии полка, шефом которого была сама Екатерина II. Главнокомандующий русской армией граф Пётр Румянцев, скрепивший подпись своего подчинённого, — фельдмаршальский жезл, крест и звезду ордена Андрея Первозванного и 100 тыс. рублей. Также графа надлежало именовать «Румянцев-Задунайский» — в честь побед, одержанных за этой рекой.
Теперь о турецкой стороне. Нишанджи (секретарь и хранитель печати султана) Ахмед Ресми-эфенди, подписавший договор, по возвращении был лишён должности и отправлен работать на дворцовую кухню. Главнокомандующий турецкой армией великий визирь Мухсин-заде Мехмед-паша, скрепивший подпись своего подчинённого, был стар и мудр, а потому ко двору султана Абдул-Хамида I не вернулся вовсе, предпочтя умереть, не доезжая столицы, — «от переживаний, стыда и позора».
Основания для торжеств
Итак, победу торжествовала Россия. Но о какой же победе может идти речь, если России по условиям Кючук-Кайнарджийского мира достались лишь город Керчь и крепость Еникале? А ведь война шла 6 лет, и на момент 1774-го русские войска, разгромив турок при Ларге, Кагуле и Козлудже, стоят по всему Крыму и в Дунайских княжествах, русские адмиралы в 1770-м уничтожили турецкий флот при Чесме, а в 1773-м взяли с моря Бейрут... И после всех этих триумфов Россия отовсюду выводит войска и получает только две крымские крепости? Не маловато ли для пышных торжеств и богатых наград?
Чтобы понять, почему в Петербурге имели серьёзные резоны для торжества и почему вся Европа пришла в полное уныние, нужно немного отмотать назад и посмотреть — какие же цели ставили себе стороны, вступившие осенью 1768 года в вооружённый конфликт.
Начать следует с Османской империи, поскольку именно султан Мустафа III объявил России войну. И тут нас поджидает сюрприз — у Турции насущной причины воевать с Россией не было. Теоретически в Стамбуле подумывали о вмешательстве в дела Польши, где против русского ставленника, короля Станислава Понятовского, даровавшего православным равные права с католиками, вспыхнуло восстание магнатов. Но та овчинка не стоила выделки.
Кукловоды из Парижа
А вот Франции, проводившей откровенно русофобскую политику, эта война была необходима. И потому французы уговорили польских бунтовщиков пообещать султану в случае победы над Россией отдать Османской империи «в вечное владение» Волынь и Подолию.
Дальше всё было как в песне из мультфильма «Остров сокровищ»: «Жадность хуже, чем холера, жадность губит флибустьера». Турция придралась к тому, что часть русских казаков, преследуя войска магнатов, вошла на территорию Османской империи и сожгла укрепления города Дубоссары. И хотя войска тут же отозвали, виновных наказали, а посол Алексей Обресков принёс извинения, война была объявлена. Турция уже действовала не самостоятельно, а в качестве жадной французской марионетки. Была бы удовлетворена эта жадность заморским покровителем — большой вопрос. Вот какие инструкции Людовик XV дал своему поверенному в России Сабатье де Кабру: «Король желает, чтобы настоящая война между Россией и Турцией длилась достаточно времени для того, чтобы Петербургский двор, униженный или, по крайней мере, истощённый, ещё долго не мог и помыслить вмешиваться в общеевропейские дела». Настоящей целью войны была извечная мечта Европы: «Загнать эту Россию обратно в её леса и болота».
В отличие от Османской империи, которой управляли из-за моря, Россия преследовала свои интересы. Которые не предполагали захвата чужих земель. В год восшествия Екатерины II на престол канцлер Михаил Воронцов представил ей доклад «О Малой Татарии»: «Полуостров Крым расположением своим столь важен, что действительно может почитаться ключом российских и турецких владений; доколе он остаётся в турецком подданстве, то всегда страшен будет для России, а напротиву того, когда бы находился под Российскою державою, или бы ни от кого зависим не был, то не токмо безопасность России надёжно и прочно утверждена была, но тогда находилось бы Азовское и Чёрное море под ею властью».
За чужую самостоятельность
Османский султан, будучи господином Крымских ханов, постоянно пробовал на прочность южные рубежи России. Набеги Крымской Орды в XVIII столетии происходили почти ежегодно. А последний, как бы в доказательство того, что, пока Крым во власти Турции, спокойствия не жди, состоялся уже в ходе войны. Вообще-то хан Керим-Гирей в 1769 году должен был идти в Польшу, усилить войска восставших — так ему якобы приказал султан. Но хан свернул на северо-восток и отправился в пределы Новороссии. Разорил до 150 деревень и сёл и увёл в рабство от 15 до 20 тыс. человек. И даже после этого в Петербурге считали, что вариант захвата и полного подчинения Крымского ханства — не самое лучшее. Екатерина вообще писала: «Совсем нет нашего намерения иметь сей полуостров и татарские орды, к оному прилежащие, в нашем подданстве, а желательно только, чтоб они отторгнулись от подданства турецкого и остались навсегда в независимости».
России был нужен, как бы сейчас сказали, внеблоковый статус Крыма, превращение его из хищника на турецком поводке в нормального соседа. По большому счёту, война, оконченная Кючук-Кайнарджийским миром, велась Россией за чужую независимость. И окончилась победой — Крымское ханство стало самостоятельным государством.
Вместо эпилога
О «Тяжести» условий мира
Впрочем, условия мира предполагали кое-что ещё. О чём в июле 2020-го напомнила турецкая газета Milliyet: «Кючук-Кайнарджийский договор стал документом с самыми тяжёлыми условиями, подписанным Османской империей».
Перечисление «тяжёлого» вызывает искреннее удивление. Судите сами: «Османская империя впервые в истории выплачивала контрибуцию. Крым становился независимым. Валахия, Молдавия и острова в Средиземном море возвращались Османской империи. Российские корабли наравне с английскими и французскими кораблями получали возможность свободно проходить через черноморские проливы. Россия могла пользоваться теми же торговыми привилегиями, которые были предоставлены Великобритании и Франции». Что тут тяжёлого? Контрибуция? Но это была общеевропейская практика — тут надо пенять не на жадность противника, а на то, что твои войска проиграли. Тяжело признать Крым независимым? Так того хотел не только Петербург, но и солидная часть крымской элиты во главе с Якуб-агой Рудзевичем, который перебежал к России и представил Екатерине трактат «Об отложении крымских татар от власти турецкой». Говорить о тяжести того, что Россия вернула завоёванные земли, и вовсе смешно.
Что же остаётся? Самое главное. Россия получила равные права с ведущими державами — Великобританией и Францией.