200 лет назад, 6 января 1822 года, в немецком Великом Герцогстве Мекленбург-Шверин, которое некогда было вполне себе славянской землёй со столицей в городе Велиград, в семье сельского пастора родился ребёнок. Странная судьба его исконно славянской родины, в течение нескольких веков сдерживающей напор немцев, и всё же не устоявшей, сказалась и на судьбе мальчика. Впоследствии он, урождённый немец, будет считать себя русским. И даже напишет: «Повторяя, что я русский, что я московский уроженец, я испытывал большое наслаждение. И до того с этим свыкся, что и сам начал думать о себе как о москвиче». Звали мальчика Генрих Шлиман.
Да-да, это он самый — знаменитый археолог-дилетант, или, как тогда писали, «автодидакт», то есть самоучка. Человек, открывший Трою и Микены бронзового века. Человек, чьё имя для многих почти тождественно самому понятию «археология». Человек, который… Тут, в принципе, можно витийствовать ещё очень долго. Факт остаётся фактом. Именно Шлиману удалось вызвать широчайший общественный интерес к археологии и сделать эту науку, которая тогда только развивалась, исключительно модной. Мода эта не проходит и по сей день.
В немалой степени этому способствовали его писательские способности, тщеславие и склонность к безудержному вранью. Всё вместе стало отличным фундаментом для мифа, который стал своего рода каноном. Всем ведь известно, что в возрасте восьми лет маленький сын пастора увидел на картинке Трою и дал себе обещание найти и раскопать этот легендарный город. Правда, известно это из его автобиографии. Отечественный археолог Лев Клейн давно указал на то, что восьмилетний Шлиман не мог мечтать о раскопках городов просто по той причине, что городов тогда не раскапывали вообще. Исключение — Геркуланум и Помпеи, которые были фактически одномоментно завалены продуктами извержения вулкана. О том, что город может «зарасти» культурным слоем, который и следует раскапывать, тогда понятия не имели.
Сам же Шлиман мечтал в юности о другой карьере, что подтверждает вырезанная им на калитке родительского дома надпись: «Генрих Шлиман, матрос». Собственно, с этого он и начал свою карьеру. Правда, матросом, вернее, юнгой, он побыл недолго — в 1841 году его судно потерпело крушение у берегов Голландии. А в 1844 году Шлиман уже агент фирмы «Шрёдер и К», которая вела обширные торговые дела с Россией. И у него принципиально иные мечты. Только деньги, только богатство. Россия — рынок выгодный. И молодой Шлиман едет в Петербург, став представителем своей фирмы в столице Российской Империи. Он проведёт здесь без малого двадцать лет. Эти годы как раз и станут переломными в его судьбе. Но не сразу. В Петербурге Шлиман обосновался в 1846 году. В 1847 году он отметит в письме: «От раннего утра до позднего вечера я посвящаю себя изобретению средств, как пристойным образом приобретать выгоды по коммерции». Пока нет никакой археологии, никакой мечты о Трое. Только бизнес. Кстати, вполне успешный — очень скоро он уволится из голландской фирмы и откроет своё дело. Спустя пять лет годовой оборот фирмы Шлимана составит 15 млн талеров, а личный капитал Андрея Аристовича — такое имя взял себе при получении российского подданства Шлиман — достигнет миллиона талеров.
Именно в России его и посетят мечты об археологии, что прослеживается опять-таки по письмам. Правда, пока ещё мечты об археологии как таковой — безотносительно Трои.
Тому были свои причины. Как раз тогда в России начался своего рода археологический бум. Символично, что первое профильное общество — Археолого-нумизматическое — было создано в год приезда Шлимана. Археологией интересуются на самом верху — в 1850 году Гофмейстер Высочайшего Двора, а по совместительству — министр внутренних дел, граф Лев Перовский продавливает создание «Комиссии по заведыванию археологическими розысканиями в России» и сам становится её начальником. Более того, Лев Алексеевич щедро финансирует первые масштабные раскопки древностей Северо-Восточной Руси. В 1851 году из казны выделяют 2500 рублей, и за один сезон на эти деньги раскапывают 757 курганов во Владимирском и Суздальском уездах. В следующем, 1852 году, раскопают уже 2318 курганов. Этой щедрости тоже есть объяснение — во главе раскопок находился граф Алексей Уваров, родной племянник министра внутренних дел.
Конечно, об этом говорят. И конечно, Шлиман в курсе этих разговоров. Возможно, они бы до него и не дошли, кабы не один факт. В том самом 1852 году Шлиман заключает брак с Екатериной Лыжиной. Её родной брат — историк, автор монографий «Столбовский договор и переговоры ему предшествовавшие», «Мысль Волынского об учреждении университета в России», «Два памфлета времён Анны Иоанновны» и многих других работ. Кроме того, он числится воспитателем детей члена Императорской семьи, принца Петра Ольденбургского.
Тщеславие иногда может сослужить хорошую службу. Вписать своё имя в историю большими буквами Шлиману хотелось всегда. Однако карьера купца, пусть даже и сравнительно успешного, тут плохой помощник. Сколько ни бейся, какие капиталы ни наживай, всё равно будут помнить не твоё богатство, а то, как ты им распорядился.
Есть расхожее мнение, что русские купцы того времени были исключительно самодурами, тратящими свои деньги на гомерические кутежи и хулиганские выходки. В пример часто приводят одного из знакомых Шлимана, некоего Проньки Пономарёва: «Жители Петербурга совсем не могли достать коляски, чтобы отправиться на Екатерингофское гулянье 1 мая, так как Пронька Пономарёв, сын богача откупщика, на всех дворах извощичьих нанял коляски на 1 мая, велел им приехать к своему дому, сел в одну, а остальные последовали за ним пустые…»
Спору нет, такое бывало. Но бывало и другое. Имя одного из русских купцов оказалось на волне разговоров об археологии как раз во второй половине 1850-х годов. Это был Елабужский голова, купец второй гильдии, Иван Шишкин. Между прочим, отец знаменитого русского художника, тоже Ивана Шишкина. Как раз Иван Шишкин-старший в 1856 году открыл грандиозный Ананьинский могильник, давший имя археологической культуре. Стало ясно, что и купец, если он тратит деньги не на шампанское, барышень и карты, а на благородные занятия, вполне может вписать своё имя в историю.
Покинув Россию и переехав в Париж, Шлиман, пусть в общих чертах, но уже представлял себе своё будущее. Оно должно было стать таким же, как и у этого русского купца Ивана Шишкина. Только круче, богаче, масштабнее. В 1866 году Шлиман записывается в университет и платит за курс лекций, где присутствуют в том числе и следующие предметы — «Греческая философия», «Греческая литература», «Египетская филология и археология». Холм Гиссарлык, скрывающий под собой развалины древней Трои, он увидит уже в 1868 году.