170 лет назад, в октябре 1852 года, на набережной Кронштадта было людно. Чуть ли не весь просвещённый Петербург собрался проводить в кругосветное плавание фрегат «Паллада».
Писатель под прикрытием
Особое внимание, разумеется, привлекала культовая фигура, отправляющаяся в кругосветку среди прочих. На борт корабля поднялся столоначальник Департамента внешней торговли Министерства финансов Иван Гончаров. Впрочем, о его чинах мало кто вспоминал — провожали автора романа «Обыкновенная история», первого русского писателя, отважившегося на кругосветное путешествие. К тому же публика была взбудоражена небеспочвенными слухами — многие говорили, что известный писатель собирается издать по итогам путешествия книгу, и заранее предвкушали результат.
Ожидания публики были оправданы сполна. Книга очерков Гончарова «Фрегат "Паллада"», вышедшая отдельным изданием в 1858 году, стала бестселлером. А в 1855 году очерки Гончарова, публикуемые в журнале «Отечественные записки», чуть ли не вдвое подняли тираж издания. К сожалению, это было единственным настоящим успехом предприятия.
Мало кто из провожающих Гончарова в тот осенний день мог похвастаться, что осведомлён о его истинной роли. А она была весьма важной. Иван Александрович состоял секретарём и переводчиком посольства контр-адмирала Евфимия Путятина, которому надлежало провести переговоры с правительством Японии и заключить с этой страной союз. Всё прочее — и кругосветка, и «инспекция российских американских владений» как бы прилагалось к основной миссии.
Опередить во что бы то ни стало
С точки зрения геополитики это было разумным шагом. Разумным, но запоздавшим. В планетарной «шахматной игре» действуют те же законы, что и в физике. Помните «золотое правило механики»? Выигрываем в скорости — проигрываем в силе.
В 1852 году России приходилось выигрывать в скорости. Сказалось беспечное отношение к Тихоокеанскому региону. На рубеже XVIII-XIX столетий казалось, что там всё благополучно. В «Атласе Российской империи, изданном во граде Св. Петра в лето 1796-е царствования Екатерины II», острова Итуруп, Кунашир и Шикотан входили в Камчатский уезд Охотской области Иркутского наместничества. Правда, в 1798 году Страна Восходящего Солнца предприняла попытку оспорить этот расклад силой — японские вооружённые отряды высаживались на острова, вырывали и сжигали православные кресты, ставя взамен столбы с табличкой: «Владение Великой Японии».
Ответ последовал в 1806-1807 гг. Известный нам по рок-опере «Юнона и Авось» командор Николай Резанов дал капитанам шлюпов «Юнона» и «Авось» следующие указания: «Войти в губу Анива и, буде найдёте японские суда, истребить их. Что найдёте в японских магазинах, как то: пшено, соль, товары и рыбу, взять всё с собою. Строения сжечь. Людей, годных в работу и здоровых, взять с собою. Негодных отпустить на Хоккайдо, сказав, чтоб никогда они Сахалина и Курильских островов как российского владения посещать иначе не отваживались, как приезжая для торга».
На некоторое время Япония осознала, что с Россией шутки плохи. Но именно что на некоторое. Со времён рейда «Юноны» и «Авось» прошло 45 лет. Расклад ощутимо изменился. Молодое государство под названием Северо-Американские Соединённые Штаты предъявляло претензии на ведущую роль в регионе. Американцев надо было опередить, во что бы то ни стало.
Именно этой спешкой и можно объяснить отправку в кругосветку фрегата «Паллада». Корабль, в общем, очень даже неплохой. Однако устаревший. И не только морально — фрегату к тому моменту было уже больше 20 лет. А он, к тому же, ещё проходя Датскими проливами, садится на мель. Долго ремонтируется. В Атлантике начинаются сезонные штормы и встречные ветра...
Короче, от кругосветки отказались — пошли в Японию через Мыс Доброй Надежды и Индийский океан. Шли быстро — Евфимий Путятин даже оставил заметку о скорости плавания: «Она вполне оправдала заслуженную фрегатом репутацию отличного ходока, ибо, сколько известно, этот переход не совершался быстрее ни одним парусным судном». Но по пути случилось то, что должно было случиться. Изношенное судно начало давать течи. Нет, в Нагасаки пришли рекордно быстро, уже в августе 1853 года, серьёзно выиграв в скорости. Но как с таким кораблём произвести впечатление на японцев, которые тогда хорошо понимали преимущественно язык силы?
Попытка, впрочем, была сделана. 52 пушки — всё-таки хороший аргумент. Плюс Евфимий Путятин организует в Нагасаки что-то вроде демонстрации технологического превосходства современной цивилизации. В частности, показывает паровой двигатель и даже позволяет с ним детально ознакомиться. Талантливый японский самоучка Танака Хисасигэ очень скоро воспроизведёт его. И даже построит первый японский паровоз, заложив тем самым основу индустриализации некогда отсталой страны.
Расплата за благодушие
Однако японские дипломаты протекающим русским кораблём не впечатлены. Путятин принимает решение заменить ветхую «Палладу» на новейший фрегат «Диана» и в ожидании прибытия нового корабля откладывает окончание миссии на год, уйдя на зимовку и отдав приказ о затоплении «Паллады».
И всё бы хорошо. Но американцы тоже не сидят, сложа руки. Проигрывая в скорости, они явно выигрывают в силе. В феврале 1854 года американский коммодор Мэтью Перри является в Японию с восемью пароходофрегатами. И под угрозой бомбардировки городов заставляет японцев принять условия США и заключить договор.
На этом фоне русский корабль «Диана», прибывший в распоряжение Путятина только летом 1854 года, выглядел бледновато. Последний парусный фрегат русского флота, он был и красив, и хорош на ходу, но морально устарел уже при закладке — наступала эра угля и пара. К тому же он был один.
А в довершение всех злоключений этот «один» очень быстро превратился в ноль. Чертовское невезение — как раз во время первой официальной встречи Путятина с уполномоченными лицами японской администрации разразилось землетрясение, повлекшее за собой цунами. «Диана» получила повреждения, её отвели в бухту деревни Хэда. Через пару дней фрегат пал жертвой второй серии цунами и затонул уже навсегда.
Но в том-то и фокус, что переговоры уже начались. Отменить их было нельзя. А после всего, что случилось с русским посольством, говорить с позиции силы было как-то не с руки. Тут уж, что называется, «не до жиру».
В итоге русские вроде бы получают то же, что и американцы — договор о дружбе и «режим наибольшего благоприятствования в торговле». Правда, Путятину, в отличие от американцев, приходится расплачиваться. Острова Шикотан, Кунашир и Итуруп отошли к Японии.
Путятин был вынужден даже обратиться к японцам за помощью — лишившись корабля, он не мог вернуться домой. Русские моряки были вынуждены строить шхуну — по счастливой случайности в багаже одного из офицеров оказался номер журнала «Морской вестник» с чертежами и описанием. Строить пришлось из японского леса, с помощью японских рабочих и при условии последующей передачи японцам этого судна. Японские чиновники и мастеровые записывали каждый шаг русских корабелов. А потом шхуна, на которой русские вернулись домой, отошла Японии. И стала там первым военным кораблём европейского типа...
Предприятие, начатое фрегатом «Паллада», обернулось для России потерей двух боевых кораблей, потерей солидных территорий и усилением Японии, которой достались не только земли, но и передовые технологии. Такова была расплата за благодушие и промедление первой половины XIX столетия.