Исторические процессы, точно так же, как процессы физические и химические, развиваются по своим законам. Спустя десятилетия и столетия ученый муж может только разъяснить причины падения одной империи и подъема другой, победы в войне одной страны и поражения другой, успеха или провала той или иной реформы.
Далекий край
Но современники событий этих законов зачастую не замечают. С их точки зрения, история чаще всего делается поступками отчаянных сорви-голов, идущих наперекор сильным мира сего, полагаясь на госпожу удачу.
Освоение русскими Приамурья стало возможным, по сути, благодаря безграничному нахальству одного-единственного человека.
В середине XVII века до низовий Амура, один за одним, добрались путешественники Василий Поярков и Ерофей Хабаров. Из их сообщений стало известно, что проживающие в этих местах натки и гиляки никакой власти над собой не знают. Стало быть, Россия, занимаясь деятельностью в этих местах, ни с кем в конфликт не ввяжется.
Однако никаких активных действий в связи с этим российские правители не предпринимали. Вплоть до середины XIX века никто не спешил присоединять данные земли к империи.
Странная мечта перспективного офицера
Потомственный дворянин Геннадий Невельской «заболел» Дальним Востоком еще в Морском кадетском корпусе. На фоне открытия русскими моряками Антарктиды юный гардемарин мечтал о том, что и сам станет первооткрывателем. Дальний Восток по части географии был полон «белых пятен», приманивая своими загадками.
Морской кадетский корпус Невельской закончил в числе лучших и был определен слушателем только что созданного Офицерского класса, из которого впоследствии будет создана Военно-морская академия.
В 1836 году молодой лейтенант был назначен в эскадру адмирала Литке офицером на корабль «Беллона». Служба давалась Невельскому легко, и вскоре он стал вахтенным офицером при Его Высочестве Великом князе Константине Николаевиче. Собственно, «Высочеству» в ту пору едва исполнилось 10 лет. Отец, император Николай I, решил воспитать из сына моряка, отдав его на флот практически с младенчества. Невельской в силу своей молодости оказался ближе других к великому князю. По одной из версии, он даже спас Константина от гибели.
Многие откровенно завидовали Геннадию — еще бы, так быстро втерся в доверие к монаршей фамилии, оглянуться не успеешь, а он уже в адмиралы вырвется.
Экспедиция по неутвержденной инструкции
Им было невдомек, что Невельской рвался в обратную сторону — от придворной жизни в дикие края, где даже медведя трудно встретить, не говоря уже о людях.
В 1847 году он добился для себя назначения на строящееся судно «Байкал», которое отправлялось с грузом на Камчатку. Для Невельского доставка груза была лишь предлогом. Там, на Камчатке, он рассчитывал получить разрешение на экспедицию к устью Амура. Он знал, что в Петербурге на подобных планах поставили крест, но сдаваться не желал. Ему удалось заручиться поддержкой вновь назначенного губернатора Восточной Сибири Николая Муравьева. Путь до Петропавловского порта занял около девяти месяцев. Однако желанного разрешения Невельской не получил. Была лишь инструкция, составленная Муравьевым, но еще не утвержденная царем.
В ней говорилось:
«— из Петропавловска идти к северной части Сахалина, где осмотреть, нет ли здесь закрытой гавани или хорошего рейда;
— определить с севера вход в лиман Амура и обследовать северную часть лимана, особенно между мысами Ромберга и Головачева;
— обследовать устье реки Амур, состояние входа на некотором протяжении, поискать место для защиты устья в этом районе;
— описать берега Амура и лимана в географическом и статистическом отношениях;
— исследовать берег Охотского моря и Константиновского залива и привести эти места в ясность и определённость, необходимую для безопасного плавания судов в Охотском море;
— определить состояние южной части лимана: выяснить, справедливо ли убеждение, что Сахалин — полуостров; если это убеждение ошибочно, то исследовать пролив, отделяющий Сахалин от материка, а также исследовать, нет ли тут места, удобного для защиты входа в лиман с юга».
Остров Сахалин
Однако без царской «визы» инструкция ничего не стоила. Как верный дисциплине офицер Невельской должен был ждать решения.
Но в ожидании можно было пропустить навигацию, поэтому в конце мая 1849 года «Байкал» снялся с якоря и пошел к Сахалину.
Командир «Байкала» с этого момента занимался настоящим самоуправством. Но он рассудил, что остановить его никто сейчас не может, а потом... Потом видно будет.
Невельской обнаружил вход в Амурский лиман, на весельных лодках обследовал устье Амура и прошел несколько десятков километров вверх по реке. Он установил, что Амур — это судоходная река, имеющая выход в море, и прилегающие к устью территории не контролируются китайцами. Впрочем, главное открытие 1849 года было все-таки связано с Сахалином. Невельской доказал, что он является островом, а не полуостровом, как считалось ранее.
В сентябре 1849 года «Байкал» пришел в порт Аян, где находился генерал-губернатор Муравьев. Донесения об открытиях отправили в Петербург, а следом за ними в столицу империи поспешил и сам офицер.
Если нельзя, но очень хочется...
Результаты этой поездки расстроили Невельского — ему простили самовольный выход в экспедицию, даже повысили в чине до капитана 2-го ранга, но категорически запретили даже думать об устье Амура.
Офицера отправили в распоряжение генерал-губернатора Муравьева. В Высочайшем повелении говорилось следующее:
1. В заливе Счастья или в какой-либо местности на юго-восточном берегу Охотского моря, но отнюдь не в Амурском лимане, а тем более не на реке Амуре, основать зимовье.
2. В этом зимовье Российской-Американской компании производить торговлю с местным населением, но ни под каким видом и предлогом не касаться лимана и реки Амур.
3. Для основания этого зимовья и для его охраны взять 25 человек матросов и казаков из Охотска.
4. Исполнение этого произвести под наблюдением и по распоряжению генерал-губернатора Восточной Сибири, под непосредственным ведением которого и должны состоять все действия этой экспедиции.
5. Для приведения в исполнение на месте этого повеления, а равно и для избрания места для зимовья командировать в распоряжение генерал-губернатора капитана 2-го ранга Невельского.
Казалось, с мечтами об устье Амура пора было прощаться. Одно дело уйти в экспедицию, не дождавшись приказа, и совсем другое — прямо нарушить категорический запрет императора. В июне 1850 года Невельской четко следовал инструкциям, основав в Заливе Счастья поселение Петровское. После чего капитан повел свой корабль... к устью Амура.
13 августа (по новому стилю) 1850 года на мысе Куегда дерзкий капитан поднял русский флаг и основал Николаевский пост, объявив эти земли частью Российской империи. Невельской заявил, что России принадлежит «весь Приамурский край до корейской границы с островом Сахалин». Оставив шесть матросов на посту, морской офицер отправился в Петербург для отчета о проделанной работе. Он отлично понимал, чем рискует. Тут даже не о карьере шла речь — за подобные художества можно было вернуться на любимый Дальний Восток уже в кандалах, в качестве каторжника.
Особое мнение императора
Особый Комитет, отвечавший в Петербурге за вопросы присоединения новых территорий, рвал и метал. Чиновники кричали, что Невельской «залез к китайцам» и теперь Россия получит такие международные осложнения, что страшно подумать.
На подпись Николаю I был подан проект решения — Николаевский пост сломать, флаг спустить, а Невельского разжаловать в матросы.
Но за офицера заступился генерал-губернатор Муравьев, имевший отличный от чиновников взгляд на события. Не исключено, что слово за Невельского замолвил и подросший великий князь Константин Николаевич.
В итоге ответ императора получился совсем иным, нежели рассчитывал Особый Комитет. Назвав поступок Невельского «молодецким, благородным и патриотическим», Николай I заявил: «Где раз поднят русский флаг, там он спускаться не должен».
Вместо кандалов Невельской получил орден Святого Владимира IV степени. Дипломатические игры вокруг Николаевского поста продолжались еще несколько лет. Иностранным судам объявлялось, что действия проводятся от имени «российской и китайской администраций». Но страховка оказалось напрасной — никакой «китайской администрации» в устье Амура так и не появилось. Права на земли, объявленные русскими Невельским, были впоследствии подтверждены российско-китайскими договорами.
Бунтарь и строптивец Геннадий Иванович Невельской закончил свои дни полным адмиралом и действительным членом Императорского Русского географического общества.