Ровно 100 лет назад, 8-9 марта 1918 г. город Мурманск Архангельской губернии (до 1929 г. в неё входил весь Кольский п-ов) огласился звуками английской речи. В этом не было бы ничего особенного — портовому городу не привыкать. Но на этот раз по-английски отдавались команды и приказы. Морпехи с крейсера «Глори» спешно занимали ключевые места русского города. Так началось вторжение союзных англо-франко-американских сил на Русский Север.
«Команская» память
О том, чем были полтора года иностранной оккупации, сейчас вспоминают нечасто. Дескать, обычное дело — союзники прислали в охваченную революцией Россию ограниченный контингент. Причина более чем уважительная — большевики заключили сепаратный Брестский мир с Германией, а мы-то ещё воюем! Значит, назрела необходимость «защитить склады военного имущества союзников от немцев». Но как только имущество эвакуировали, англичане и их братья по оружию тут же честно покинули Советскую Россию. И следа от них не осталось.
Тем, кто так думает, можно прогуляться, например, в крупное село Топса, что на Северной Двине. Рядом с ним проходит дорога, которую местные называют Команской. В 1980-е гг. там ещё жили свидетели нашествия интервентов. И они доходчиво объясняли всем желающим, откуда такое странное название: «Дак после революции эти команы и пришли, и воевали здесь. Почему команы? А они когда девкам и бабам подолы задирали и по погребам шарили, всё говорили — коман, коман... Вот отсюда и команы». Всякому, мало-мальски знакомому с английским, ясно что «коман» — чуть искажённое come on. Что в перевод значит и «иди ко мне», и «давай-давай», и даже «да ладно, не ломайся».
Этот крохотный след в местной топонимике, оставленный «защитниками военного имущества» в селе, что отстоит от реальных военных складов порта Архангельск на 360 вёрст, недвусмысленно указывает, что англичане явились сюда не охранниками своего добра. А грабителями. Насильниками. Колонизаторами.
Без большевиков
События развивались строго по схеме «коготок увяз — всей птичке пропасть». Сначала была эйфория. Недовольные Советской властью радости не скрывали — заняв весной и летом ключевые населённые пункты, интервенты разогнали тамошние Советы, расстреляли их большевистских лидеров и установили «крепкий законный порядок».
Главком армии Верховного Управления Северной области, генерал Владимир Марушевский, подвёл под это дело солидную теоретическую базу: «Несомненно, что наше правительство нуждалось в иностранной помощи. Несомненно, что правительству нужна была опора — крепкая и продолжительная». Через год после того, как англичане в августе 1918 г. заняли, наконец, Архангельск, это самое правительство учредило награду — медаль «В память освобождения Северной области от большевиков». Вот что изображалось на её лицевой стороне: «Победа в виде крылатой женщины, с поднятым мечом в правой руке и со щитом в левой. Вокруг неё — русский солдат, заряжающий винтовку и солдаты союзных войск, стреляющие с колена: английский, американский, французский, итальянский и сербский». Заказ на производство 500 тысяч (!) таких медалей разместили во Франции.
Всё население Архангельской губернии к 1914 г. едва дотягивало до 640 тыс. человек. Если учесть войну и миграции, то выходит, что медалькой должны были наградить всех жителей губернии поголовно. Однако есть нюанс. Судя по наградным спискам, русских туда допускали только в качестве полицаев — 17 чиновников Отдела внутренних дел и 88 чиновников Тюремного ведомства. Всё остальное предназначалось «иностранным освободителям».
Которые смотрели на всю эту наградную оперетку как на пляски дикарей. На Русском Севере им мешали не большевики. Им мешали русские как таковые, о чём свидетельствуют слова британского генерала, главнокомандующего экспедицией союзных сил на Севере России Фредерика Пуля. Когда в занятом его войсками Архангельске скинувшее большевиков Верховное Управление намекнуло, что не худо было бы оформить отношения между «законной восстановленной властью» и английскими войсками договорным актом, он отрезал: «Я пришёл сюда не для того, чтобы заключать договоры». Его коллега, адмирал Кемп, вообще заявил, что «законная русская власть» только мешает: «Это крайне неудобно для успеха нашей экспедиции в Советскую Россию».
Всерьёз и надолго
В чём они видели настоящий успех, стало ясно несколько лет спустя. В 1922 г. на Кольский полуостров была снаряжена геологоразведочная экспедиция под началом советского учёного Александра Ферсмана. Которая внезапно обнаружила, что предполагаемые месторождения стратегически важных руд вроде никеля, марганца и кобальта уже отмечены намалёванным масляной краской красным треугольником. Местные жители рассказали, что это сделали английские геологи, которые побывали здесь в период интервенции.
Серьёзный подход колонизаторов со столетним опытом. Занять экспедиционным корпусом перспективную территорию. Начать разведку и разработку полезных ископаемых. Пока геологи работают, заняться банальным грабежом того, что уже есть в наличии — за время интервенции англичане вывезли с Русского Севера леса, льна и марганцевой руды на сумму в 3,5 млн. фунтов стерлингов. А если «варвары» начнут возмущаться, применить не раз уже опробованную схему — карательные отряды плюс концлагеря. По приговору военно-полевых судов расстреляно более 4 тыс. человек. Через Архангельскую губернскую, через уездные и каторжные тюрьмы, через устроенные англичанами концлагеря на острове Мудьюг и в бухте Иоканьга прошло 52 тыс. человек. Каждый десятый житель губернии. За полтора года. Впрочем, многие не прошли, оставшись там навсегда. В Иоканьге было убито и замучено 350 человек, из которых только 20 состояли в партии большевиков.
Русский ответ
В принципе, этого, наверное, было бы достаточно для какой-нибудь другой страны, где англичане наводили свои цивилизованные порядки. Но в России такой номер не прошёл. Да, интервентам удалось проломиться по важным направлениям довольно глубоко. Достаточно сказать, что в 1919 г. они контролировали железнодорожную станцию Плесецкая — аккурат там, где сейчас находится наш космодром. Но рубка с ними шла ожесточённейшая.
Это было не сопротивление «варваров». К 1919 г. началась уже настоящая война, в которой англичанам не помогла ни флотилия из канонерских лодок и мониторов, «державшая» Северную Двину, ни авиация, ни артиллерия. Ни даже «союзники из числа местных варваров» — белогвардейцы. Которых, к тому же, было совсем мало — в Мурманской группировке силы интервентов превосходили силы белогвардейцев втрое, а в Архангельской — вшестеро.
В сентябре 1919 г. англичане начали вывод своих войск из России. Такая обтекаемая формулировка встречается в западных учебниках и пособиях. Вопрос о том, что же их подтолкнуло к такому решению, скромно выносят за скобки. Потому что хвалиться особо нечем — «отвод войск» здорово напоминал бегство под ударами Красной Армии. В районе той же Северной Двины они в процессе отхода подрывали собственные мониторы и канонерки — здесь уже не до «защиты имущества» — самим бы спастись. Но красивее всего был финал эпопеи, который блестяще показал, что англичане и отступали не как солдаты, а как воры. Из порта Архангельска они увели с собой шесть ледоколов и три ледокольных парохода — гордость русского кораблестроения. Разумеется, без возврата.