Вольдемар
Владимир Терентьевич Куц родился в 1927 г. Отец строил железнодорожные мосты, но в 1937 г. его посадили за антисоветскую агитацию. Войну Владимир и его мать встретили в селе Веприк на Украине.
- Семья жила бедно, спасал только самогон, который гнала мать. Первач во время войны был самой главной валютой. Правда, из-за него я в Германию попал. Весной 42-го пошёл в лес, нашёл советские листовки на немецком языке - их с самолёта сбросили. Собрал - это ж бумага, тоже ценная вещь. Положил сушиться в хате, тут полицаи за самогоном пришли…
Чтобы не поставили к стенке как партизана, он согласился поехать на работу в Германию остарбайтером - «восточным рабочим». Но тамошний хлеб оказался горек. Пока добрые люди не помогли устроиться к немецкому гроссбауэру (кулаку), Куц заработал две грыжи, гастрит и эмфизему. Новая жизнь на самой границе с Францией была более сносной, хозяин звал его Вольдемаром, но в марте 1945-го война докатилась и туда. Рядом с деревней, где он работал, немцы стали готовиться к встрече наступающих американцев. Одну засаду они устроили в том месте, где дорога в предгорьях Альп делала петлю.
- Я понял, что американцев надо предупредить. Подбежал к первому джипу, кричу по-немецки (в школе учил, а когда на хозяина работал - все слова вспомнил!) - никто меня не понимает. Но через некоторое время появился американец, говоривший по-немецки. Звали его Юджином. Я ему говорю, что дальше ехать нельзя - засада. Он достаёт карту, просит показать… А потом всё было как в детских книжках: «Хочешь с нами воевать?»
Разумеется, да!
Американцы звали меня Вилли. Честно говоря, порядки в их армии (потом я узнал, что попал в 4-ю пехотную дивизию) меня удивили. Там всё было на удивление просто. Юджин, например, легализовал моё пребывание в армии следующим образом: привёл к своему непосредственному начальнику, капралу, и сказал ему: «Хай, Билл, этот парень будет ездить со мной». На второй день пришёл капеллан, поинтересовался, какой я веры. Чтобы знать, по какому канону отпевать, если убьют. Я ответил, что христианин. Вот и все формальности. Так я стал стрелком из тяжёлого (калибр 12,7 мм) пулемёта «Браунинг», установленного в кузове «Виллиса».
Отряд состоял из десятка бронетранспортёров и джипов. Юджин и Куц всегда ехали впереди, их прикрывал броневик капрала Риски. Задача была идти впритык за отступающими немцами и информировать командование о том, где нынче находится передний край.
Вилли
- В бой я попал уже на второй день. Мы напоролись на немецкий арьергард - выскакиваем из-за поворота и видим: они мост минируют, уже бикфордов шнур подожгли. Юджин кричит: «Вилли, стреляй!» Я дёргаю затвор, жму на гашетку - не стреляет. Затвор я недотянул. Немцы нас заметили - и на мотоцикл. Пока его седлали, я с пулемётом справился и - очередь. У того, кто сзади сидел, рука оторвалась. Мотоцикл - вверх тормашками. Юджин успел шнур погасить, а я с тех пор стал взводить затвор пулемёта заранее, а под гашетку клал стреляную гильзу, которую перед стрельбой вынимал.
Мне выдали шерстяные брюки защитного цвета, рубашку с двумя карманами, куртку. У нас в джипе всегда был полный ящик консервов. Однажды Юджин пошёл в немецкой деревне разжиться кастрюлей, чтобы их разогреть, а я нашёл в ящике пакетик с какими-то разноцветными штуковинами наподобие фасоли. Попробовал - сладкие. Так и смолотил всю упаковку. Вернулся Юджин и спросил, куда я дел содержимое пакетика… «То есть как съел?» Хотел в госпиталь меня везти, потому как съел я жевательную резинку, которой в СССР тогда не знали. Так что питались американцы хорошо. А вот спиртного почти совсем не пили. Единственный раз я в армии США столкнулся с алкоголем 12 апреля, когда Рузвельт умер. Виски, надо сказать, мне страшно не понравилось. Наш самогон лучше.
Вот так, вцепившись в немецкий хвост, они дошли сначала до Штутгарта, потом до Ульма. При форсировании Дуная в них стрелял «Тигр» прямой наводкой. Повезло: Владимира только контузило, выбило 7 или 8 зубов. Его снова спасли друзья - командир экипажа Юджин Пэт Мейли, юрист из Пенсильвании, водитель Ричард Фицсиммонс (его незадолго до этого в экипаж водителем прислали), электрик из Вермонта, командир отряда капрал Уильям Риска, фермер из Коннектикута… По возрасту, кстати, они были лет на 5 старше, чем их Вилли, - вполне годились в старшие братья.
Владимир
- В конце апреля я по недоразумению обстрелял американскую машину из другой части. Были жертвы. Американцы это называют дружественным огнём. Через много лет я, когда в первый раз в Америку приехал, сначала здорово боялся, вдруг меня к ответу потащат. Но мудрый Юджин сказал: «Вилли, тейк ит изи. Во-первых, прошло 40 лет. Во-вторых, тогда была война».
Собственно, после этого я и засобирался домой. На прощание американцы подарили мне трофейный «Мерседес», ящик продуктов, немецкий автомат и дамский пистолетик. Над машиной натянули оранжевый тент, чтобы свои истребители не расстреляли. Представляете: у меня мощная машина, кругом красотища - альпийские луга, а мне всего 17 лет!
8 мая я прибился к 5-й советской воздушно-десантной дивизии, которой командовал генерал Афонин. Тот зовёт капитана Шварёва из СМЕРШа. Я уж думал - всё! Но пронесло: контрразведчикам нужна была информация об американской армии. Так началась моя служба в Красной армии, в которой я тоже бойцом не числился. Естественно, скоро я стал сравнивать, какая разница между РККА и U.S. Army. В Советской армии образца 45-го года чуть ли не с командира роты у каждого офицера - баба! И денщичок сапоги ваксит да на кухню бегает. Я однажды видел рядом советского и американского генералов. У нашего сапоги так сияют, что в них смотреться можно. А галифе! А грудь в орденах! Рядом - американский бригадный генерал. Форма - как у меня, только на каске звёздочка…
Когда через четыре месяца полк отвели на восток, меня домой отпустили - мне ж ещё восемнадцати не было. А особист Шварёв, умная голова, мне на прощание так сказал: «Володя, нигде ни при каких обстоятельствах не вздумай сказать, что ты воевал за американцев!»
43 года Владимир Куц следовал этому мудрому совету. Работая в Госснабе СССР, дорос до уполномоченного Совмина по объектам первостепенной государственной важности. Открылся он только в 1988 г., когда после второго инфаркта испугался: вдруг умрёт, а родные так и не узнают, что он воевал. Куца не наказали, наоборот, присвоили ветеранский статус. «Легализовавшись» в СССР, Владимир Терентьевич решил дойти до Америки. Все эти годы он в учебнике по высшей математике (почему-то показалось, что в столь скучную книгу чекисты при обыске полезут в последнюю очередь) хранил адреса американцев, с которыми воевал. Американские однополчане вспомнили своего Вилли и в 1989 г. приняли как родного. В живых ныне остался только один из американских друзей Владимира Куца. А сам он до сих пор крепок. И рука тверда - помнят пальцы тугую гашетку тяжёлого пулемёта «Браунинг».
Смотрите также:
- «Полевой госпиталь вырезали». Ветеран ВОВ о том, как воевал с бандеровцами →
- Ветеран войны Станислав Лапин: «У меня был свой счёт к Гитлеру» →
- Детство за колючей проволокой. История Николая Махутова →