Снова в Европе
Петр Постников вернулся в Венецию не молодым студентом, готовым к любым приключениям, а уже солидным человеком, причисленным к Великому посольству московского царя. Сюда он некогда отправлялся с компанией однокашников развеяться от долгих штудий в Падуанском университете. Он был рад пройтись по знакомым улочкам, обрамленным каналами, заглянуть в недра аптек, где ученики лекарей по-прежнему растирали в ступках таинственный состав от всех недугов, называемый териокой. Постников покровительственно улыбался: изучивший все премудрости медицины своего времени, он не верил в териоку.
В юности Петр Постников с легкостью преодолевал трудности иностранных языков в новоучрежденной Славяно-греко-латинской академии и так отличился, что на Рождество ему доверили произносить приветственные речи на латыни и греческом перед самим патриархом. Но среди одноклассников его видели редко. Все свое время он проводил с учеными – греками Яковом Пелярино и Иваном Комниным, работавшими в Аптекарском приказе. Комнин и заронил в душу русского вундеркинда стремление учиться дальше – ехать в Европу.
Способный, быстро все схватывающий юноша оказался на своем месте в Падуанском университете, где выбрал для обучения медицину.
Анатомия или чародейство?
Лучшего места, чем Падуя, он не мог и желать. В те годы исследование трупов почиталось страшным грехом, и художники знали об анатомии человеческого тела больше, чем лекари. А в Падуанском университете действовал анатомический театр. Петр Васильевич вспоминал: первое время страшно было смотреть, как на мраморном столе преподаватель распластывал неподвижное человеческое тело и производил на нем разрезы, попутно давая объяснения студентам. Учащиеся, стоя впритык друг другу на верхних ярусах, должны были внимательно следить за его действиями. Тогда в университете шутили, что студенту не стоит быть слишком толстым, а то он не уместится в рядах товарищей, но не нужно быть и слишком худым, чтобы не упасть в обморок от непривычного зрелища и дурного запаха.
Те, кто избрал медицину своим поприщем, преодолели и эти, и другие трудности, научились составлять порошки и мази для лечения, выбирать целебные травы, лечить нарывы и ушибы, следуя заветам великого Гиппократа, Галена, Везалия…
Возвращение домой
Однако сослуживцы приняли его враждебно. Новые сведения, опрокидывающие привычные представления, были тут не нужны. Постников хотел раскрыть тайны человеческого тела, а здесь особо избранным докторам, лечившим царицу, не позволялось даже исследовать ее пульс без покрова тонкой ткани, чтобы не осквернить ее величество. Снадобья и смеси, изготовленные для лечения царя, лекари должны были прилюдно попробовать сами, чтобы убедить окружение, что не яд и не колдовское зелье дают они государю. Да Петр I и сам считался неплохим доктором: за границей самолично вырывал щипцами зубы. Врач с европейским дипломом был тут совсем не ко двору, мало чем отличался от простого цирюльника, умевшего пускать кровь. Постников часто не понимал, за что ему платят жалованье – за то, чтобы он лечил, или за то, чтобы не лечил и не создавал конкуренцию.
Петр I, видя нерадение в Аптекарском приказе университетского выпускника, вспомнил о его способности к языками и приписал Постникова к Великому посольству. Начались поездки за границу. Навалилось много дел: переговоры и переводы дипломатических бумаг, устройство квартир для посольства, покупка различных редкостей, книг на разных языках. Пользуясь любопытством царя ко всему новому, Петр Васильевич уговорил его закупить некоторые лекарства и коллекцию медицинских инструментов.
На перепутье
И вот поручение: подготовить приезд царя в Венецию. Постников был счастлив – рукой подать до Падуи, можно многое объяснить государю, убедить в необходимости более просвещенных подходов… Недавно он получил известие из Неаполя о том, что там проводятся любопытнейшие опыты на собаках, на которые будет интересно посмотреть и царю.
Но ему снова не повезло – грянул стрелецкий бунт, и Петр I отправился в Россию наказывать бунтовщиков. Постников же, вместо того чтобы ехать с думным дьяком Возницыным в Вену на переговоры с турками, все же умчался в Неаполь. И вскоре был возвращен оттуда грозным письмом Возницына, который не знал, как управляться без Петра Васильевича с послами, говорившими по-гречески, по-французски и по-немецки. «Поехал ты в Неаполь для безделья… сие дело не гораздо нам нужно, – писал тот. – Отечески тебе наказую, если ты умедлишь… великий гнев его царского величества примешь». Постников успел на переговоры – и полезное для России соглашение было заключено.
Затерянный след
Больше не пришлось ему вернуться в Италию. Были годы в Голландии, Англии, Франции… Потом Россия, куда он вернулся уважаемым и богатым человеком с 20 подводами для перевозки вещей и книг. Но не видел Постников себя послом. По его просьбе именным государевым указом он снова зачислен доктором в Аптекарский приказ с солидным годовым жалованьем. Была в указе добавка: странный этот доктор обязан переводить латинские, французские, итальянские письма для Посольского приказа по первому требованию.
А потом и вовсе услали ученого медика обратно во Францию для исполнения, мягко говоря, шпионских обязанностей при Версальском дворе. Среди блестящих европейских дипломатов, не имея официального статуса, он не прижился, полезных сведений доставлял мало, несколько дел просто завалил… Душа рвалась в Италию, он хлопотал также и о переводе в Англию, где, видимо, жили бывшие однокашники, изучавшие медицину. Однако планам этим не суждено было сбыться. В 1710 году Постников, отказавшись от предложенной ему должности посла при французском дворе, вернулся в Россию и занялся переводом ученых трудов. Увы, не по медицине, а строго дипломатического характера. Дальше след его теряется в тумане истории.