Влюблённые в профессию. Где работают лучшие врачи?

Чем измерить народную любовь? Голосованием на портале «Активный гражданин»! С 26 апреля по 5 июня москвичи отдавали голоса за своих любимых докторов и медсестёр из районных поликлиник. Тех, которые по-настоящему влюблены в профессию.

   

   

Победили 30 врачей, по десять в каждой «номинации» — лучший терапевт поликлиники, лучший педиатр поликлиники и лучшая медицинская сестра детской поликлиники. «Золото» народного признания досталось Тезаде Озовой, врачу-терапевту филиала № 3 поликлиники № 5, Александ­ру Атапину, педиатру дет­ской поликлиники № 12, и Нине Беловой, медсестре детской поликлиники № 86. Они набрали больше всех баллов.

Руководитель столичного Департамента здравоохранения Алексей Хрипун подчеркнул: наградили не главных врачей, а тех, кто ведёт приём, кто дейст­вительно лечит — и словом, и таблеткой, и вовремя назначенной процедурой, и искренним душевным участием. В конкурсе, который был проведён по инициативе Департамента здравоохранения и столичного Комитета государственных услуг, участвовали больше трёх тысяч терапевтов, двух тысяч педиатров и почти две тысячи детских медсестёр. Больше 232 тысяч активных москвичей отдавали должное не только профессионализму специалистов, но и внимательному отношению к пациентам. Они оценили медиков по 10-балльной шкале.

Награда победителей — стажировка в зарубежной клинике. Такая возможность у амбулаторных врачей появилась впервые. А фотографии лучших украшали билборды на городских улицах.

Лучшая детская медсестра: «Мне не стыдно за себя»

Лучшей детской медицинской сестре столицы Раисе Филипповой — 65, из них в медицине — почти 40. «Зиму буду работать, — обещает она, — а потом, наверное, пора уже дать дорогу молодым...» С одной стороны, желание понятное и уважаемое, а с другой — кто же откажется от такого работника, как Раиса Васильевна? Она — настоящий трудоголик, всю свою жизнь посвятивший труду медицинской сестры. И сестры непростой — детской. «Да и население моё как оставить?» — рассуждает она вслух. Понятное дело — никак.

«Моя знакомая работала медсестрой, — вспоминает Р. Филиппова, — и я по её стопам поступила в медицинское училище им. Клары Цеткин. Здесь, в Москве, недалеко от станции метро “Павелецкая”. Окончила его да так и осталась. Могла бы, наверное, пойти учиться на доктора, но не сложилось».

Пока мы разговариваем с Раи­сой Васильевной, ей то и дело приходится отвлекаться — здороваться. «Когда спешу на вызов, постоянно встречаю знакомых, — говорит она. — Как-то шла, а навстречу две девочки-школьницы. Одна показывает на меня и говорит: «Смотри, это МОЯ медсестра».

   

   

Сегодня документы — больничные, рецепты — в детской поликлинике по большей части в компьютере. «Владеем, владеем, — улыбается лучшая детская медсестра, — мы учились на курсах, у нас и сертификат есть». И признаётся, что часто выходит на работу по субботам, чтобы успеть до приёма разобраться со всеми «бумажными» делами. «Ну что, ты сегодня с ночёвкой?» — шутит сын.

«Мне не стыдно за себя. Не было дня, чтобы я подумала: “Не хочу идти на работу”, — рассказывает она. — Я очень люблю то, что я делаю, — да и людей не обманешь. Иначе разве выбрало бы меня население?»

За всю жизнь пациентам она не сказала ни одного грубого слова. Ей, бывало, говорили. «А я ничего, попереживаю и отойду, — делится Раиса Васильевна, — потому что терпение в моей профессии значит очень много. И это важно. Дети ведь как медицинских работников оценивают? Любовью! А я подход к каждому нахожу. Вот как-то, помню, был у нас мальчик 4 лет, сидел на кушеточке, боялся... Я ему объясняю: мол, доктор только посмотрит, а я тебе сушечки дам. И с каким победным видом он покидал наш кабинет, прижимая к груди мешочек: «Бабушка, смотри! Здесь за укол сушки дают!»

Но обычно дети у неё не плачут, совсем не плачут. Ни младенцы, ни те, что повзрослее. А вот подбежать и обнять — это пожалуйста. Ну как, скажите, отпустить такую медсестру?

Лучший педиатр. Смехотерапия и смехоразоружение

О таком педиатре, как Юлия Андреева, мечтает, наверное, каждая мама. Юлия Константиновна вошла в тройку лучших детских специалистов столицы. Эту новость участковый врач-педиатр филиала № 1 детской городской поликлиники № 38 Центрального округа встретила, как всегда, с юмором. Неудивительно, что дети у неё выздоравливают быст­рее. Для маленьких пациентов у врача — смехотерапия, для взрослых — смехоразоружение.

Врачи без дипломов

«АиФ»: С кем тяжелее работать — со взрослыми или с детьми?

Юлия Андреева: Конечно, со взрослыми! Детишки всегда радостные, добрые. И не капризничают, борются за жизнь: чуть полегче стало — сразу вскочили и побежали. А взрослые долго болеют, много жалуются, как им плохо, что у них болит. А с годами ещё и агрессивными становятся... Нет, нет, дети — намного лучше! Я хочу лечить только их. (Смеётся.)

— С какими родителями проще общаться — с теми, у кого повышенная тревожность и они вызывают вас при первом чихе, или с теми, которые до последнего не признают, что ребёнок болен?

— Нет, родители не так делятся. Есть папы и мамы, которые верят врачу, — и тогда возникает контакт. А есть такие, которые сами «всё знают» и к тебе относятся как к какому-то врагу. Они почему-то считают, что хороший врач в поликлинике работать не может, а лечиться надо ходить только в платные медцентры. Как правило, они ждут подтверждения того диагноза, который поставили сами.

— Как общаетесь с теми, кто не доверяет, кто «врач без диплома»?

— Спокойно общаюсь. Я же много лет в профессии. Иногда лучше промолчать или посмеяться как над шуткой. Или объединиться. Если ко мне на приём приходит бабушка, я говорю: «Вот мы, бабушки, все такие», — и они сразу добреют. У меня ведь тоже двое маленьких внуков...

— Вы сразу хотели стать педиатром?

— Нет. Но дети были маленькие, я искала работу недалеко от дома, так в 2000 году я попала в поликлинику. А теперь уверена — лучше просто ничего нет!

Детский диетолог: к советам педиатров прислушиваются далеко не все родители Подробнее

«Пусть лучше сопли»

— А чем московские дети болеют чаще всего?

— Соплями. У нас же сезонная заболеваемость: до весны у всех кашель и сопли, респираторные инфекции. А летом — укусы и поносы.

— Не надоедает такая рутина? А как же интересные случаи?

— Конечно, надоедает... Зато ты знаешь, как это лечить! (Смеётся.) Нет, интересные случаи бывают, но, как правило, это что-то серьёзное, а ведь мне совсем не хочется, чтобы детишки тяжело болели. Поэтому пускай лучше будут сопли. А смешных случаев у нас сколько угодно, только я боюсь, что интервью несерьёзное выйдет, это ничего? Моя собственная подруга уезжала с ребёнком на дачу в Тульскую губернию и всё спрашивала меня, что делать в таком случае, в сяком случае... А приехала из Тулы с ребёнком, который засунул палец в краник самовара. Это была ситуация, инструкций для которой она не получила! Так они и ехали до Москвы в электричке, с самоваром на пальце.

— Самовар-то потом удалили?

— А как же! Нет, что вы, на полном серьёзе приходили дедушки и жаловались, что у них ребёнок начал внезапно хромать и спотыкаться. Я смотрю, у мальчика один ботинок синий, высокий, а другой — голубой, короткий, без каблучка. Ну и носки — один в полосочку, другой без. Только дедушка не обратил внимания, что гуляет с внуком, на котором совершенно разные ботинки. А однажды я написала маме, что делать: «Нос промывать, “Називин” капать, растирать». А потом эта мамочка пришла ко мне с претензией: «Я “Називином” растираю ребёнка третьи сутки, а ему лучше не становится!» То есть то, что это капли в нос, её никак не смутило. (Смеётся.)

Чем не растирать ребёнка

— Кстати, о растирании. Недавно слышала историю, как наши туристы в Италии вызвали к ребёнку с температурой «скорую» и медики втёрли в того половину мини-бара...

— Да, я тоже слышала рассказ о «скорой», которая растёрла моего маленького пациента дорогой водкой — ушла вся бутылка 0,75 л. После чего про его высокую температуру все забыли, потому что с алкогольным опьянением он уехал в токсикологический центр. Нет, кроме шуток, нельзя этого делать. Это очень опасно!

— А ещё сегодня родители обо всём читают в Интернете...

— Иногда придёшь, послушаешь их и подумаешь: «Зачем я столько лет училась в университете, когда можно было просто посмотреть все сезоны “Доктора Хауса”?» А ведь все эти сериалы так далеки от жизни!

— Что, в жизни вы не ставите диагноз, едва взглянув на пациента?

— Порой родители ещё не открыли рот, а ты уже знаешь, что они скажут! Ошибаешься очень редко. Ведь если любишь профессию, учишься мгновенно считывать информацию. Иной раз одного выражения лица достаточно. Причём не ребёнка выражения, а родителя!

Лучший терапевт: «Переживаю за всех»

Тезада Озова получила самый высокий балл среди всех столичных врачей-терапевтов — 9,69. Когда она узнала о своей победе, не может толком и вспомнить. «С 19 апреля я была в 1-м меде, на курсах повышения квалификации. Даже понятия не имела, что начался такой конкурс! А когда снова вышла на работу, увидела, что в поликлинике висят такие афиши — «Голосуйте за лучшего доктора». Пациенты спрашивали об этом, но я не знала, что они голосуют за меня. Потом позвонили из Департамента здравоохранения: «Сейчас приедем вас фотографировать...» — «Ой, да я же не одета, не причёсана!» — «Это по поручению министра», — рассказывает врач. — Но я думала, это всех фотографируют: дело было накануне Дня медицинского работника. И когда пригласили приехать в департамент 23 июля, тоже ещё не поняла, что я — первая. И позже в этот день муж и дети позвонили мне и стали позд­равлять с победой...

«АиФ»: Вы всегда хотели стать врачом?

Тезада Озова: Да, с детства. Когда я родилась, мама тяжело заболела, у неё был ревматоидный полиартрит. Она всегда мечтала видеть меня врачом, чтобы я несла людям добро, могла облегчить их состояние. Я сама хотела того же. Так поступила в мед­училище и работала санитаркой, чтобы потом пойти в вуз. Трудилась медсестрой в поликлинике в родном Черкесске, терапевтом и медсестрой в районной больнице...

— Официально вы не врач общей практики, но по сути — да. Ведь, пока вы не переехали в столицу, работали главным врачом участковой больницы...

— Я всегда очень стараюсь. Чтобы видеть результат, чтобы пациенты уходили от меня довольные. Если они довольны, то и мне хорошо. «После вас я первая счастливая», — говорю им. Работа во многом смысл моей жизни. Я считаю, если нет такого отношения, если не готов всего себя отдавать, то нельзя выбирать эту профессию. Наверное, это видят и пациенты. Я очень благодарна им за такую оценку своего скромного труда. Если честно, я до сих пор в шоке. Буду и дальше стараться оправдать их доверие... Такой успех — это ещё во многом благодаря поддержке моей семьи, детей. У меня их двое: Умару — 14, а Марьям — 12. Они прекрасно учатся, участвуют в олимпиадах, радуют меня. Семья очень меня понимает — и если приходится задерживаться допоздна, и что труд мой — важный и непростой.

— Пожилые, одинокие люди зачастую приходят в поликлинику за общением...

— Всегда стараюсь их выслушать, уделить им внимание, которого не хватает. Они же доверяют мне, делятся... Я, по сути, семейный доктор. Ну, представьте: ходили ко мне бабушка с дедушкой, и вот дедушки не стало. Как тут не стараться поддержать? Иногда пациенты признаются: «Не хотим уходить». Я прошу их все вопросы записывать, чтобы потом мы всё с ними подробно разобрали, по порядку. Всегда стараюсь облегчить их состояние, рассказать, как именно принимать лекарство, как соблюдать режим — отдыха, питания, водный, психоэмоциональный. За всех переживаю. Если сложный пациент, всегда перезваниваю, надо же наблюдать его в динамике. К тому же и словом можно вылечить...

— Чего вам не хватает?

— Времени. Всё-таки 12 минут для приёма маловато, даже несмотря на то, что сейчас почти всё в компьютере: удобно историю болезни посмотреть, анализы... И всё же определять состояние, ставить диагноз я начинаю, уже когда пациент входит в кабинет, — как двигается, как смотрит. И всегда стараюсь экономить время!