Геннадий Онищенко: биоатаки на нашу страну не исключаются

В 2013 году глава Роспотребнадзора сделал сенсационное заявление: в Грузии, по соседству с российской границей, работает биолаборатория Минобороны США. Вслед за этим центр им. Лугара перешёл в ведомство Минздрава соседней страны. Исчезла ли угроза применения против нашей страны биологического оружия?

   

   

Искусственная жизнь

Геннадий Онищенко убеждён, что в работе этого центра ничего не изменилось, но самих вирусных лабораторий Минобороны США вокруг границ России становится всё больше: открыта в Казахстане, строятся на Украине. Как участник праймериз «Единой России», он сейчас активно выступает в дебатах, проводит много встреч с избирателями. А в ходе них поднимаются проблемы, которые особенно волнуют людей. Зачем военные биолаборатории у наших границ — одна из них.

«Мы с вами стоим на пороге нового технологического уклада, — поясняет он. — Уже седьмого с того времени, как примерно 200 лет назад человечество начало создавать техносферу и вырвалось из-под влияния природы, посчитав себя её творцом. В новом технологическом укладе решающую роль будут играть достижения биотехнологий (синтетическая биология). Нынешние генетически модифицированные конструкции — это лишь предтеча тех абсолютно фантастических возможностей, которые перед нами открываются. Искусственный разум, искусственные органы, искусственная пища.

Синтетическая биология может всё — как сделать много хорошего для человека, так и много плохого — преднамеренно или непреднамеренно. Ярким примером непреднамеренного вреда стал синтез бактерии Синтия. Её смоделировали на компьютере, как мы говорим, сшили и выпустили в живую природу в Мексиканском заливе во время разлива нефти. Она сделала хорошее дело — внесла решающий вклад в очистку акватории залива. Но, по объяснимым причинам, не изучили «побочные эффекты» — как она поведёт себя в биологическом балансе залива. Вскоре искусственная бактерия начала поражать дельфинов. Долго не могли понять, почему те выбрасываются на берег, а потом разобрались. Теперь этот микроорганизм находят уже в водах Гольфстрима».

Марина Набатникова, «АиФ»: Геннадий Григорьевич, честно говоря, не очень-то хочется жить в синтетическом мире, даже страшно.

— Конечно, нужна серьёзная, научно обоснованная система контроля за этим развитием. Не случайно, когда был расшифрован геном человека, Россия и другие развитые страны приняли законы, объявившие мораторий на эксперименты над человеческим геномом. Это очень важная задача для всего человечества, которую нужно решать так, как решались вопросы, связанные с контролем за ГМО, когда была создана наднациональная система контроля и национальные — российская, европейская, американская. Кстати, наша самая жёсткая и строгая.

Всё дозволено?

— Всегда ведь будет соблазн использовать такие технологии для преднамеренного вреда?

   

   

— Безусловно. Сегодня известно три вида оружия массового уничтожения: химическое, ядерное и биологическое. Химическое скреплено международными юридически значимыми договорами, идёт планомерное уничтожение накопленных ещё с Первой мировой войны запасов, существует международный контроль, запрещающий новые разработки. Ядерное тоже практически взяли под контроль. А вот с биологическим всё сложнее. Несмотря на то, что ещё в 1972 году подписана Конвенция по биологическому и токсинному оружию (КБТО), до сегодняшнего дня механизм контроля так и не работает. И Соединённые Штаты спокойно строят свои военные биолаборатории.

— То есть механизм контроля не смогли за эти годы выработать?

— Нет, он выработан — на это мировое экспертное сообщество потратило более 45 лет. В 90-х был сделан серьёзный рывок, и я имел честь участвовать в определении базовых принципов этого контроля. Но механизм не работает, и во многом стараниями США. В 2001 они продемонстрировали всему миру, что у них есть активные биологические программы.

После 11 сентября стали вдруг фиксироваться смертельные случаи сибирской язвы среди людей, и путём передачи этой инфекции стали почтовые конверты. Страшная трагедия падения двух башен-близнецов отодвинулась на второй план. Американский континент и планета пребывали в ужасе. Это дало повод американцам ввести свои войска в Афганистан. Конгресс Соединённых Штатов, надо отдать ему должное, провёл расследование. Выяснилось, что рецептура боевая и вышла она из стен бактериологического центра армии США «Форт-Детрик», а совершил эту акцию не кто иной, как главный его специалист по сибирской язве, которому по иронии судьбы первому поручили расследовать происходящее.

Я задавал тогда вопрос бывшим руководителям «Форт-Детрика»: «Как один человек мог взять возбудитель из строго охраняемой коллекции штаммов, где каждая манипуляция фиксируется, вырастить его на питательных средах, сублимировать, создать рецептуру, расфасовать по конвертам — и всё это без ведома руководства центра и других сотрудников лаборатории?». 

Тут возможно два варианта — плохой и очень плохой. Первый означает, что у центра было специальное задание. Второй (если это сделал одиночка) говорит о полной бесконтрольности. И в этом случае уже сами военные биологические центры армии США представляют опасность для собственной страны и всего мира.

Интересно дальнейшее развитие событий. Той же осенью в Женеве перед представителями 180 стран госсекретарь г-жа Клинтон, нынешний кандидат в президенты, заявила, что Соединённые Штаты в одностороннем порядке выходят из КБТО, поскольку они стали жертвами биологической атаки. В то же время были предложены программы, такие как программа снижения биологических угроз, программа Нанна-Лугара, суть которых — контроль со стороны США всех научных и прикладных разработок в мире в области возникновения и распространения инфекционных заболеваний. А мы помним, что механизм контроля уже разработан. То есть, имея его на руках и объявив себя жертвой, можно в одностороннем порядке диктовать условия — выполнять роль мирового жандарма.

Как защититься?

— Вам на ваши заявления о лабораториях вдоль российских границ, как я понимаю, уже ответили с этой позиции.

— Роуз Геттемюллер, заместитель госсекретаря США, высказывается очень эмоционально и жёстко — дескать, какое вам дело до этих лабораторий? Но если рассуждать здраво и связать два факта — наличие у США активных наступательных биологических программ и строительство сети армейских микробиологических лабораторий (военных биологических баз) в непосредственной близости от границ РФ, то очевидно, что создаётся очень серьёзная угроза для биобезопасности нашей страны. При новом технологическом укладе, где достижения биотехнологий будут играть решающую роль, сеть лабораторий мы должны расценивать как созданные предпосылки для преднамеренного вмешательства в нашу жизнь со стороны иностранного государства, имеющего недобрые цели.

— Чего мы должны опасаться?

— Как я предполагаю, деятельность этих объектов нацелена на моделирование природных штаммов разных инфекций, создание специальных конструкций, которые будут иметь внешние признаки естественных эпидемий, но принесут тяжелейшие потери. Такие диверсии могут носить как экономический характер, разрушая наше агропроизводство — мясное, растительное, так и наносить вред здоровью людей. Других задач у военных лабораторий просто быть не может!

Вторая цель, которую они, очевидно, ставят, — разрушить национальную систему биологической защиты. С советских времён она во всех наших союзных республиках была едина — централизованная система санэпиднадзора, который располагал лабораториями для выработки мероприятий, разработки вакцин, защитных средств. Сейчас во всех республиках, кроме Белоруссии, система разрушена. Что касается российской национальной системы, сосредоточенной в рамках Роспотребнадзора и соответствующих служб других ведомств, то на неё идёт эшелонированная атака. С разных сторон — под благими предлогами снижения давления на бизнес, выдвигаются претензии со стороны других служб на контроль за теми сферами, которыми они никогда не занимались, заведомо искажается мониторинг эпидемически значимых продуктов. Кроме того, разработка современных систем своевременного обнаружения проявлений особо опасных инфекционных заболеваний идёт с полным и осознанным отрицанием имеющегося в стране уникального опыта обеспечения биологической безопасности, выработанного многими поколениями российских эпидемиологов. Не без внешнего влияния нашу страну пытаются лишить возможности обеспечить собственную биологическую безопасность.

Куда летит комар?

— Помимо американской сибирской язвы за последнее время были какие-то атаки вирусов, которые у вас как профессионала вызвали настороженность?

— Ну вот, ниоткуда вдруг взявшаяся Зика: нам этот вирус был известен с 1947 года. И жил он себе там, в Африке. Но после того, как английская фирма, работающая на ВПК и тесно связанная с армией США, выпустила в Бразилии и других странах несколько миллионов генномодифицированных комаров...

— Так это были не настоящие комары?

— Да, генетически модифицированные. Сделали они это якобы для того, чтобы не дать размножаться естественным комарам. Но — без согласования с национальными службами защиты. После этого комар — переносчик вируса Зика, начал быстро распространяться в северном полушарии. Сегодня он в Европе, Китае, где вызывает самостоятельные вспышки заболевания среди людей. Этот вид с 2012 года обнаруживается и на черноморском побережье Абхазии (а биологическая военная лаборатория им. Лугара находится в непосредственной близости от него).

Осложняют ситуацию данные, опубликованные китайскими учеными, — что вирус Зика, выявленнный на территории Китая, существенно отличается от того оригинального, который выявили в 1947 году. И есть все основания полагать, помимо естественных природных мутаций, преднамеренное и целенаправленное вмешательство, делающее вирус более опасным.

С Эболой тоже надо разбираться. Объяснений тому, что произошло с этим вирусом в 2013-2014 гг., тоже пока нет. Но основания подозревать вмешательство человека имеются.

Поэтому сегодня нужно ставить вопрос так: актуализировать международную договорно-правовую базу, на основании чего обеспечить механизм контроля разработки и использования биотехнологий. Для этого нужна координация и целенаправленные усилия всех заинтересованных ведомств, взаимодействие со странами, которые входят с нами в экономические и другие союзы.