Незримая, но твёрдая рука
Елена Шитова, «ЛекОбоз»: Алексей, вы согласны, что у российской фармации женское лицо? Почему вы поступили на девчачий факультет? Хотели быть окружённым красивыми девушками?
Алексей Никонов: Фармацевтический факультет действительно можно назвать девчачьим, соотношение студентов и студенток на нашем потоке составляло примерно 1:10. Но отправился я туда вовсе не из желания примерить образ султана. Тогда это решение казалось мне достаточно самостоятельным, но сейчас я понимаю, что немалую роль в выборе сыграл мой отец. Он направлял меня ненавязчиво, незримой, но руководящей рукой.
— Как это происходило?
— Я рос в медицинской семье, мой отец — анестезиолог-реаниматолог. Видимо, он хотел, чтобы я продолжил семейное дело, но при этом старался уберечь меня от тяжёлых моментов работы врача, находящегося на переднем крае борьбы за жизнь пациента. Когда я учился в 9-м классе, отец как бы невзначай заметил, что в Нижегородской медицинской академии открылся новый факультет — фармацевтический, очень современный, востребованный и перспективный. В то время провизорская деятельность представлялась весьма выгодной, аптеки открывались в городе чуть ли не каждый день, и мечта стать руководителем аптеки служила вдохновляющим стимулом.
— Вас не смущает, что решение о выборе профессии не совсем ваше?
— А разве 17-летние подростки часто сами принимают ответственные взвешенные решения относительно будущей судьбы? Как правило, наиболее осознанный выбор о поступлении в вуз совершают те, кто идёт на заочное отделение, у них имеются чёткие карьерные цели, соответствующие их личным стремлениям. В юности такой осознанности мало, слишком велика доля эмоций и очень сильно влияние авторитетов. Если говорить обо мне, то я доволен, что получил провизорское образование, оно даёт обширные фундаментальные знания, которые можно применить в разных отраслях.
Что показала практика
— Когда вы стали студентом, не возникло ли некоего несоответствия между ожиданиями и реальностью?
— Напротив, реальность очень радовала, учиться было интересно. На 1-м курсе мы побывали на практике в производственной аптеке, познакомились с процессом приготовления лекарственных средств. Это казалось почти волшебством, воодушевляло. Затем, когда уже на 4-м курсе мы проходили практику в больничной аптеке, пришлось осваивать навыки систематизации знаний, выгружать их из головы и применять в деле. Благо, что куратор практики уделяла много внимания нашей самостоятельной работе, не предлагала готовых решений, а заставляла шевелить своими мозгами. Тогда наступил момент осознания ответственности: тот препарат, который ты сделал, будет влиять на здоровье и жизнь человека. Начинаешь чувствовать значимость каждой детали провизорской деятельности.
— А как насчёт мечты о работе заведующим аптекой?
— Поначалу об этом думали почти все студенты нашего потока. Но работа заведующего связана с огромным количеством различных документов, и зачастую благие порывы тонут в бумажной рутине. Для молодых и активных людей такая перспектива отнюдь не заманчива. Поэтому после интернатуры должность заведующего аптекой для многих перестала быть целью.
— И что же вместо неё?
— У всех по-разному. Люди, нацеленные на финансовое процветание, выбрали карьеру медицинских представителей фармацевтических компаний. Насколько я знаю, у них сейчас всё складывается удачно. Некоторые остались на преподавательских должностях в родном вузе, есть и те, кто активно продвигает научную работу. В частности, на кафедре фармацевтической химии и фармакогнозии НижГМА разрабатываются новые лекарственные препараты, способные составить реальную конкуренцию зарубежным.
— Почему же вы перешли из фармацевтики в пиар?
— Меня всегда интересовали IT-технологии, процесс создания сайтов. Потому я ещё на 4-м курсе с удовольствием принял предложение Нижегородской фармацевтической ассоциации поработать над их представительством в Интернете. Затем стал администратором сайта НижГМА, а потом руководителем пресс-службы. Кстати, знания, полученные на кафедре управления и экономики фармации и фармацевтической технологии, оказались очень полезными в моей нынешней работе.
— Много ли ваших однокурсников совершили столь же резкий карьерный поворот?
— Такие есть. Лично знаю двоих известных нижегородских фотографов, с которыми мы вместе изучали фармацию.
— За первый стол кто-то вообще пошёл?
— Не располагаю статистическими данными, но по доступной информации могу сказать, что не более двадцати человек с потока работают за первым столом.
Куда провизору податься?
— Могут ли аптеки предложить что-то «вкусное» для молодых профессионалов?
— Раньше весьма привлекательной была работа в производственных отделах обычных и больничных аптек, там провизор чувствовал востребованность своих профессиональных знаний и навыков. Но, к сожалению, аптеки при лечебных учреждениях сегодня поставлены на грань выживания, а обычные аптеки в подавляющем большинстве закрыли свои производственные отделы.
— Значит ли это, что лекарства, которые готовятся ex tempore, менее эффективны, чем готовые препараты?
— Таких данных нет. Более того, именно в аптеке можно приготовить лекарство так, чтобы оно максимально соответствовало индивидуальным особенностям пациента. Сейчас модным трендом стала персонифицированная медицина. Возрождение производственных аптек позволило бы сделать реальный шаг в этом направлении. Другой вопрос, что мощное фармацевтическое лобби имеет совершенно другие интересы и без активного вмешательства государства сдвинуть дело с мёртвой точки невозможно.
— Могут ли ваши коллеги найти себе работу на отечественном фармацевтическом производстве?
— Из нашего потока только один выпускник работает на локальном производстве крупной иностранной фармацевтической компании. Во-первых, производственная технология — это не совсем наш профиль, а во-вторых, предложений от предприятий вообще пока немного.
— Так что же, выпускникам остаётся один надёжный карьерный путь — в медпреды?
— Я бы не стал утверждать столь категорично, можно попробовать себя и в науке, и в преподавании, и в управлении. Но есть ещё одно направление, очень востребованное за рубежом и крайне мало присутствующее в нашей стране. Это институт клинических фармакологов, который позволяет решить многие проблемы правильности назначений врача. Судебные и досудебные инстанции при урегулировании споров опираются на данные клинических фармакологов. У нас же пока должности клинических фармакологов предусмотрены далеко не в каждой больнице. Да и право работать по этой специальности есть только у лечебников, что, на мой взгляд, не совсем оправданно. Выпускники фармацевтического факультета знают о влиянии лекарств на организм не меньше, чем их коллеги-медики. Надеюсь, что эта ситуация рано или поздно будет пересмотрена на законодательном уровне.
— Что сегодня может вдохновить молодых людей на приобретение провизорской специальности?
— В первую очередь высокое качество образования, о котором я уже говорил. Но нужно быть готовым к тому, что придётся изучать химию во всех её ипостасях. Так что если эта наука вызывает интерес, то добро пожаловать.