Грозный тесть
Вход в факультетскую клинику преграждали два швейцара и фельдшер, с неодобрением оглядевший посетителя – пышущего здоровьем лейб-гусара. Однако на прием к профессору здорового на вид больного все-таки пропустили. Молодой человек казался смущенным. В очереди, мрачнея, слушал разговоры о скверном характере знаменитого доктора, его скупости, о том, как его не любят студенты и трепещут больные… Когда гусар наконец попал в кабинет, то с трудом изложил свою просьбу: он просит руки дочери профессора. Захарьин и бровью не повел, осмотрел юношу и выдал справку: «К женитьбе годен. Отклонений нет». А также выписал чек на 100 рублей, сухо заметив, что по нечетным числам гонорар у него вдвое меньше, мог бы и подождать…
Сидевшие в очереди пациенты поздравили гусара, что он «легко отделался». Доктор и вправду отличался крутым нравом. Богатейшему купцу Хлудову Захарьин разгромил кухню, которую счел антисанитарной и выпустил пух из старых подушек и матрасов. А владельцу Трехгорной мануфактуры Прохорову приказал спустить кровать больного с третьего на первый этаж и поставить для врача вазу с персиками и херес от Елисеева. Да что там – самому государю императору заявил, что будет лечить его лишь тогда, когда тот перестанет употреблять спиртное…
И все же не было в Москве врача популярнее Захарьина. «Школа его возрастала и ширилась благодаря лекциям и консилиумам, – писал о нем в своих воспоминаниях академик Владимир Филатов. А Чехов называл Захарьина «Львом Толстым русской медицины».
Захарьинская школа
Чем же отличались приемы доктора Захарьина от лечения у других врачей? Во главу угла он ставил внимательнейшее отношение к больному. «Следите за тем, на что пациент жалуется, – заповедовал Захарьин своим ученикам. – Выписать рецепт – на это и дурак способен. Лечить надобно».
Григорий Антонович применял новые и необычайно тонкие клинические методы изучения больного с учетом той среды, в которой больной живет и работает… Он бесподобно умел пользоваться клиническими факторами, минеральными водами. Не обошлось без анекдотов. Одному из великих князей, жаловавшемуся на упадок сил, Захарьин посоветовал отправиться в деревню: «Подышите чудным благотворным навозом, напейтесь вечером парного молока, поваляетесь на душистом сене и поправитесь. А я – не навоз, не молоко, не сено, я только врач».
Захарьин придавал огромное значение профилактике болезни, заметив: «Копят болезнь пудами, а выходит она фунтами». Многие врачи пользовались в работе принципами Захарьина и даже не знали его имени, поскольку количество печатных работ этого великого практика было невелико. Его университетские лекции были изданы только после смерти, и Чехов сокрушался: «Вижу либретто, а музыка исчезла». Писатель считал, что следование советам Захарьина может продлить жизнь человека на 20–30 лет.
Тиран или альтруист?
Многие врачи считали, что дикие выходки Захарьина – род шаманства. Нагнать побольше страху на пациента и его родственников, чтобы боялись, чтобы верили в чудо «захарьинского» исцеления. Впрочем некоторые считали, что такое обращение с богатыми и знатными пациентами научило российское общество уважать саму профессию врача. Тем более что в своем имении Куркино Захарьин лечил крестьян бесплатно и старался облегчить условия их жизни.
Мало кому было известно, что «скряга» Захарьин был еще и выдающимся меценатом. В книге «Образы великих хирургов» опубликовано его письмо руководству университета, где он просит гонорар за его лекции отчислять в пользу неимущих студентов‑медиков. Семья Захарьиных поддержала крупными вкладами создание Музея изобразительных искусств в Москве. Полмиллиона рублей оставил Захарьин по завещанию на церковно-приходские школы.
Захарьин скончался 23 декабря 1897 года. Некрологи в газетах, извещавшие о смерти великого врача, пересказывали анекдоты о его непопулярности в обществе, призывали «оставить вражду к Захарьину» хотя бы на краю открытой могилы. Но даже враги восклицали: «Как же это? Захарьин, сам Захарьин – и вдруг умер?!» Так трудно было поверить, что он, спасший от смерти тысячи людей, сам оказался смертен!
Но Григорий Антонович даже после смерти помогал исцелять людей: по его завещанию в Куркино был выстроен туберкулезный санаторий, оборудованный по последнему слову медицины того времени и поныне верно служащий российской медицине.