Уполномоченный по правам ребенка в Татарстане, основатель Национального родительского комитета Ирина Волынец в интервью АиФ.ru рассказала об истоках конфликтов родителей и школы, неуважении к учителям, несовершенстве ЕГЭ и стоимости суррогатного материнства в России.
Владимир Полупанов, АиФ.ru: С какими жалобами к вам чаще всего обращаются родители?
Ирина Волынец: В моей работе после назначения на пост детского омбудсмена, несмотря на то, что круг решаемых проблем остался прежним, произошли качественные перемены. Чем отличается общественная деятельность от государственной? Теперь у меня новый уровень решения задач, а значит, и уровень эффективности повысился. Детский омбудсмен обладает контрольно-ревизионными полномочиями, следит за соблюдением прав и законных интересов несовершеннолетних.
— С какими еще вопросами приходят родители, кроме жалоб на плохое питание?
— Если говорить о школе, то часто приходится привлекать специалистов-модераторов для разбора конфликтов между детьми в школе или между учеником и учителем. Или воспитатель, по мнению родителей, какой-то не такой в саду, учитель «плохо учит и косо смотрит».
— У меня супруга преподает русский язык и литературу в школе. Знаю не понаслышке, насколько учитель сегодня бесправен. Любой сумасбродный родитель может его оговорить.
— Учителя сейчас находятся в сложной ситуации, близкой к полному бесправию. В отличие от советских времен, сегодня ребенка, какой бы он ни был, нельзя наказать, отчислить из школы, даже оставить на второй год. Закон «Об образовании» это не запрещает, но на практике почти не встречала случаев, когда кого-то оставляли на второй год. В данном случае теперь часто ставится вопрос о профессионализме директора школы, где работает такой учитель, который не может научить ребенка.
В моем советском детстве отъявленных двоечников и прогульщиков оставляли на второй год. Сегодня изменился вектор сознания родителей. Раньше учителей уважали, на родительское собрание шли со священным трепетом, готовностью услышать претензии и устранить их, провести с ребенком воспитательную работу. Сейчас и родители, и дети очень грамотные, прекрасно осведомлены о своих правах. Но часто забывают об обязанностях, которые они пытаются переложить на школу, учителей. Требуют подчас невозможного. Отсюда масса конфликтов.
Отличная новость в том, что президент России призвал исключить термин «услуга» из закона об образовании, ведь если образование это услуга, то учитель, которую эту услугу оказывает, — обслуживающий персонал? Надеюсь, эта важная поправка станет стартом позитивных перемен в существующей системе.
— Что в основе конфликтов между учениками, родителями и учителями?
— Как показывает моя многолетняя практика, в основе многих конфликтов — эго родителей. Внутриличностный конфликт, когда родитель пытается утвердиться за счет более бесправного учителя. Приводят такие аргументы: «Вы же профессиональный педагог. Почему вы не можете найти подход к моему ребенку?» А какой можно найти подход к «вождю краснокожих», который не признает никаких авторитетов, который своими ушами дома слышал от своей мамы, что «Мариванна — дура»? Потом пусть мама не удивляется, если следующей дурой окажется она.
Если видите, что учитель не соответствует вашим представлениям о том, каким он должен быть, переведите ребенка в другой класс или другую школу. Не надо писать письма в инстанции. Ни прокуратура, ни Рособрнадзор, ни министерство образования не переделают учителя и не заставят кого-то при помощи штрафов и выговоров полюбить вашего ребенка.
Когда наша старшая дочь Лиза училась в 7-м классе, у неё начались проблемы с русским и литературой, она получала плохие оценки. Во время разговора учительница, которая являлась к тому же классным руководителем, рассказала, что мой ребенок сильно отстает по предмету. Это было правдой. У меня четверо детей, все разные, есть отличники, есть и троечники. Я услышала от учителя фразу, которая звучала примерно так: «Понимаю, что в 11-й класс ваша дочь не пойдет, но до 9-го она хотя бы дотянет». Как будто наша Лиза конченый, безнадежный человек. В 7-м классе! Ещё сто раз можно было всё исправить, при желании. Но классный руководитель поставила крест на ребенке. И даже когда Лиза старалась, учила уроки, по привычке ставила тройки. Я подумала: какой смысл портить отношения, трепать нервы себе, ей, дочери, лучше избежать конфликта.
Попросила эту учительницу дополнительно позаниматься с моим ребенком в качестве репетитора. Она наотрез отказалась, заявив, что не будет успевать, потому что работает на две ставки. Вот почему учителя быстро выгорают. И из школы не уходят потому, что им не на что будет жить. Почему они работают на две ставки? Потому что не хватает денег. А это несовместимо с понятием престижа, статуса. Если мы говорим, что профессия должна быть авторитетной, уважаемой, она должна достойно оплачиваться. В Москве неплохо учителя зарабатывают. А в регионах бюджеты намного скромнее.
— Как ваша дочь сегодня учится?
— Перед тем как перевести Лизу в другую школу, я провела ей психологический «штурм». Рассказала о том, что всё зависит только от нее самой. «Ты переходишь в другую школу, где тебя никто не знает, — говорила я. — Никто не будет ставить тебе просто так «5». И «3» тебе тоже не поставят, если ты заслуживаешь «4». Мы обратились к услугам репетиторов, поднатаскали ее по русскому и литературе. Сейчас дочь студентка юрфака Казанского федерального университета, который в своё время окончила и я.
Школьный учитель — тяжелая работа, особенно в нынешних условиях пандемии с дистантами и другими ограничениями, к тому же сегодня такие продвинутые дети, у всех смартфоны. Многие дети могут послать. И ничего с ними за это нельзя сделать.
Всегда призываю родителей выстраивать с педагогами нормальные, человеческие отношения, чтобы тот, кто работает с вашим ребенком, видел в вас своего партнера, коллегу по совместной работе и воспитанию. Меня всегда переполняет чувство огромной благодарности к моим дорогим учителям и тем, кто учит и воспитывает наших детей. Часто у нас самих не хватает терпения этим заниматься.
Вот, например, существует формат СО — семейного образования. То есть мамы и папы учат по методикам сами своих детей дома. Я, например, к такому подвигу не готова. Это тяжелейший труд. А когда у тебя 30 чужих детей, которых ты не можешь приструнить (отнять смартфон, ограничить в каких-то развлечениях), каково это? Мы не можем детей только при помощи «пряников» воспитывать, должен быть и «кнут» (в переносном смысле, конечно).
— На систему ЕГЭ много жалоб?
— Да. Понятно, что мы уже не можем вернуться к старому советскому формату. Не у всех детей есть возможность приехать в столицу или другой регион сдавать экзамены, должна же быть единая справедливая система поступления в вузы. Но тот формат, в котором ЕГЭ существует сейчас, не соответствует истинной оценке знаний, глубине проникновения в предмет. Одно дело сдать тесты ЕГЭ, другое — знать предмет.
— Недавно у нас был учреждён День отца. Как думаете, его будут отмечать? По моим ощущениям, нерадивых отцов у нас гораздо больше, чем образцовых. Качество женщин в нашей стране выше, чем качество мужчин. Разве нет?
— Любопытно слышать это от отца. Могу констатировать, что, когда я ещё только начинала свою деятельность в социальной сфере, в основном обращались отцы, которым не давали видеться с детьми. А сейчас много обращений мам, у которых папы забрали детей и воспитывают их самостоятельно. Конечно, делить детей — это всегда плохо и болезненно для всех участников конфликта, особенно для самих детей. Но факт, что сейчас папы всё чаще настаивают, чтобы ребёнок после развода остался с ними, заставляет думать, что в этой сфере произошли серьёзные изменения.
— Почему ситуация меняется?
— Несмотря на то, что большинство судей женщины, и что есть традиция оставлять ребенка с мамой, папы все настойчивее борются за свои права, они готовы жертвовать своим временем и свободой ради воспитания ребёнка. Представляю, как тяжело судьям, которые должны принимать решения в таких тяжбах, понимая, что ребёнок всё равно будет страдать при распаде семьи. И с кем правильно определить место его жительства? Когда ребенку исполняется 10 лет, его мнение имеет большое значение при вынесении вердикта.
— А если судья видит перед собой двух адекватных родителей, большой вопрос: кому отдавать ребёнка?
— Давайте посмотрим правде в глаза: полностью адекватные люди в суде такие вопросы не решают. Понятно, что грудничка, которого мама кормит грудью, судья не отдаст отцу. Чаще всего ребенка отдают папе, когда у мамы обнаруживаются вредные привычки: алкоголизм, наркомания, жестокое обращение с детьми. Назначают судебную экспертизу и с помощью тестов, особых систем выясняют, с кем ребенку будет лучше.
— Какие были особо тяжелые случаи раздела детей?
— Вот недавний пример. Женщина из Москвы, 35 лет, находящаяся в любовных отношениях с состоятельным женатым человеком, решила закрепить отношения рождением ребенка. Но так как в её планы не входили роды, которые могли испортить фигуру, она решила нанять суррогатную мать. И уговорила мужчину решиться на это. В результате родилось двое детей — девочка и мальчик. Но «заказчица» сказала, что ей нужна только девочка, мальчик не нужен. Потому что у возлюбленного в браке есть сын. В роддоме её предупредили: «Либо вы забираете обоих детей, либо никого — одного ребенка мы не отдадим». В итоге она забрала из роддома двоих детей, девочку растила сама, а мальчика отдала на воспитание няне из Татарстана, которая сначала работала в Москве. А потом вернулась с ребенком к себе домой.
Биологическая мать выписала генеральную доверенность няне и первое время выплачивала ежемесячно скромную сумму на содержание мальчика. Через какое-то время выплаты на ребенка прекратились, скорее всего, пропало желание помогать. Няня успела привязаться к мальчику, стала, по сути, его приемной матерью. Он называл ее мамой, потому что с рождения жил с ней. Когда пришло время отдавать ребёнка в школу, няня-мама решила оформить документы на опекунство или усыновление. И это было ее стратегической ошибкой.
— Почему?
— Потому что требовалось разрешение биологической матери, вспомнившей вдруг, что у неё есть сын, которого она не видела 7 лет. Используя действующий закон, биологическая мать решила отнять мальчика у няни-мамы, которой пригрозили, что, если не вернёт, на неё заведут уголовное дело о похищении ребенка. Ей ничего не оставалось делать, закон на стороне биологической матери.
Няня в слезах рассказывала мне, что когда ребенок узнал об этом, у него была истерика. Они ехали на поезде в Москву, и мальчик всю ночь не спал и рыдал, просил: «Мамочка, прошу тебя, не отдавай меня никому». Для всех нас такое отношение к ребенку стало шоком.
— Няне никак нельзя помочь?
— Шансы мизерные — 1% из 100. Ситуация почти безнадежна. Она даже не может подать в суд. Бабушки, дедушки, другие родственники имеют право на общение с ребенком. А няни нет. Более того, эта почти святая женщина не является законным представителем ребёнка, и поэтому формально она ему никто, посторонний человек. Как в таких условиях добиваться справедливости? Сначала надо было через суд лишить биологическую мать материнских прав, потому что она не выполняла свои родительские обязанности. В этом случае няня могла стать опекуном. А поскольку биологическая мать не была лишена родительских прав, ей вернули ребенка.
— Биологический отец как-то участвовал в этом?
— О нем в документах нет ни слова.
— Сколько стоит суррогатное материнство в России?
— Кто как договаривается. Родственники могут сделать это на безвозмездной основе. Если рассматривать как заработок, то в среднем от 1 млн 200 тыс. до 1,5 млн. Хотя в регионах можно и дешевле найти — за 800 тысяч. Большую часть обычно забирает агентство, которое занимается подбором кадров и находит заказчиков. Но надо знать и помнить, если женщина, выносившая и родившая ребенка, передумала его отдавать, по закону она имеет права оставить его себе. И такие случаи были. С этого года изменилось законодательство относительно суррогатного материнства. Теперь, например, запрещено иностранцам быть заказчиками. И это правильно. Потому что это, по сути, торговля детьми за рубеж. До этого российские женщины часто вынашивали и рожали детей для иностранцев. В так называемом цивилизованном мире суррогатное материнство запрещено. Поэтому они приезжали к нам как в страну третьего мира и эксплуатировали наших женщин, которых никак нельзя осуждать за это. Многие идут на такой шаг от безысходности. Допустим, мать-одиночка, у которой нет дохода. Тут посочувствовать надо, поддержать материально, а не осуждать.
— Что побудило вас создать Национальный родительский комитет?
— Помогать другим, поддерживать ближнего — это то, к чему я привыкла с детства как старший ребёнок в многодетной семье. В школе была командиром звездочки, класса, потом даже председателем совета старшеклассников. В какой-то момент, будучи уже матерью четверых детей, поняла, что мне интересна социальная политика, тема семьи, где существует масса проблем, и их кто-то должен решать. Я вообще живу по принципу: делай что должен, и будь что будет. До основания своего движения я состояла в разных общественных организациях, видела недостатки и понимала, как можно их устранить. Потом осознала, что везде свои порядки и правила и нельзя лезть в чужой монастырь со своим уставом, нужно создавать свой. Так в 2015-м году возник наш Национальный родительский комитет.
— Но все общественные организации и движения в нашей стране на птичьих правах, у них нет реальной политической силы. Разве нет?
— Всё относительно. По большому счёту все мы в этой жизни на птичьих правах — сегодня живы, а завтра нас уже может не быть. При этом у общественных организаций — НКО — действительно по умолчанию нет государственного финансирования. Бедные родственники. А представьте, что было бы, если бы по факту регистрации всем без разбора платили бы. Правильно! Никто бы нигде не работал, и все бы жили на эти средства. Зато НКО может получать гранты и даже целевое финансирование, если зарекомендует себя, например как надёжного участника процесса оказания социальных услуг. В последнее время НКО всё чаще называют третьим сектором. Почему? Первый сектор — это государство, второй — бизнес. А третий — НКО (некоммерческие объединения для людей, собравшихся вместе, чтобы помочь себе и другим не с целью извлечения прибыли). Это ассоциации, союзы, альянсы, движения. Это те, кто не смирился с ситуацией, не ждет милостей от природы. Те, кто, объединившись, пытаются что-то изменить в своей жизни.
Государство выделяет на третий сектор существенные средства: можно получить деньги в Фонде президентских грантов или в региональных фондах. Большой вклад в развитие третьего сектора вносит РСВ — автономная некоммерческая организация «Россия — страна возможностей», созданная в 2018 году по инициативе президента России Владимира Путина.
Платформа объединяет 26 конкурсов, проектов и олимпиад, каждый из которых имеет свою аудиторию и предлагает различные пути к успеху. За 3 года работы платформы участниками её проектов стали 8 миллионов человек из всех регионов России и 150 стран мира, а партнерами — более 1500 компаний, вузов, государственных и общественных организаций. Руководит этим большим кораблём невероятной харизмы человек Алексей Комиссаров. Его энергия как у атомного реактора — именно такое ощущение у меня возникло при знакомстве, которое состоялось на молодёжном форуме «Таврида» в Крыму. Форум, как и сотни других мероприятий, на постоянной основе проводит РСВ.
— А как быть тем, у кого на старте ничего этого нет, и его голос, по сути, не слышат. Какой смысл тогда во всём?
— Когда ты только начинаешь, конечно, твой голос не слышен. Но потом, когда долго находишься внутри повестки и событий, нарабатываешь компетенции, авторитет, обрастаешь связями. Многое начинаешь понимать, считываешь сигналы в обществе. Появляется профессиональная интуиция, потому что у тебя знания и опыт, бесконечная любовь к своему делу, ты всегда в авангарде повестки. Поэтому вполне логично, что когда в регионе какая-то «родительская» проблема, обращаются ко мне.
— Наверняка предлагали «отблагодарить», если поможете решить вопрос?
— Предлагали. Обычно в таких случаях говорят: «Мы вас обязательно отблагодарим за то, что обратили внимание на эту проблему. Не думайте, что это какая-то мзда, просто хотим выразить вам свою признательность».
Также часто пытаются выйти на меня через знакомых, знакомых знакомых, но я всегда говорю — обращайтесь официально через нашу интернет-приёмную, ссылка на которую также есть и в моем «Инстаграм», мы реагируем на каждый сигнал. Официальное обращение позволяет обратиться для решения проблемы в нужное ведомство и добиться результата, либо разработать алгоритм решения, если его нет. Для этого после тщательного анализа мы с правовыми экспертами нашего ведомства и формируем законодательные инициативы, многие из которых уже успешно реализованы не только на региональном, но и на федеральном уровне. Например, отмена обязательного ЕГЭ по иностранному языку, запрет на списание пособий за долги, отмена требования нотариальной доверенности от юных спортсменов при заселении в гостиницы и другие результаты — это наша заслуга.
— Скоро у вас будет встреча с Путиным. Что вы будете ему говорить, обсуждая семейно-демографическую политику России?
— Прежде всего поблагодарю за расширение мер социальной поддержки наших семей и попрошу утвердить наш длинный список предложений, в который входит принятие Федерального закона о статусе и правовых гарантиях многодетной семьи, дальнейшее усиление социальной помощи, расширение сети бесплатных кружков и секций, контроля за информационным пространством, соцсетями, психологической работы с трудными подростками и их родителями, возвращение в школу должности школьного инспектора полиции, который в постоянном контакте с детьми будет реагировать на малейшие сигналы. Конечно, школьный инспектор должен иметь и педагогическую подготовку, знать детскую психологию.
Это лишь малая часть из того, что нам надо сделать для наших детей. Мой аккаунт в «Инстаграм» называется «Делаем детей счастливыми», это значит создание полноценных условий для всестороннего гармоничного развития личности, ведь только из счастливых детей вырастают счастливые взрослые.