В одной пермской муниципальной гимназии от занятий отстранили двух десятиклассниц. Девушки пришли на урок с перекрашенными волосами, а это противоречит правилам внутреннего распорядка гимназии.
Рейды по форме
Десятиклассница Зина перекрасила волосы в модный розовый цвет и на следующее утро отправилась на уроки. Но до новых знаний её не допустили.
«Когда ребёнок пришёл в школу, — рассказывает мать девушки Надежда Агишева, — её остановил завуч. Моя дочь Зинаида и ещё одна девочка были приглашены в кабинет директора, где им было сказано, что они отстраняются от занятий. Пока разбирались с первой, у которой волосы были покрашены в рыжий, моя написала мне СМС. Я ей сказала, чтобы она взяла письменное распоряжение. И, пока его не будет, чтобы школу не покидала».
Спустя 40 минут Надежда получила от дочери фото распоряжения и приглашение на беседу с администрацией гимназии по поводу внешнего вида девушки.
«Требования к внешнему виду в этой гимназии новые, появились в июне 2017 года, — поясняет Надежда. — Весь прошлый учебный год они тестировались. Зина говорит, что периодически происходят какие-то обострения, проводятся „рейды по форме“ (проверки того, носят ли гимназисты школьную форму — прим. ред.). Может, были образцово-показательные удаления, замечания, попытки дисциплинарного воздействия на других, но мне про это неизвестно, так как со мной до этого случая администрация не связывалась. Сложно добиться того, чтобы все подряд соблюдали требования, потому что они не соответствуют сложившейся практике. Подростки давно используют при окрашивании волос не очень традиционные цвета».
Требования ко внешнему виду гимназистов в этой школе подразумевают не только натуральный цвет волос, но и соблюдение дресс-кода. К примеру, ученицам 1-4 класса ежедневно нужно ходить в гимназию № 4 в белых колготках и с белыми бантами. Все гимназисты должны иметь на пиджаке или жилетке эмблему образовательного учреждения.
«Розовый не был радикальным, — говорит Надежда. — Зинаида — блондинка, поэтому розовый чуть ярче, чем если бы был на волосах другого цвета. Это был не дикий цвет, а оттенок, он не выглядел вызывающе. Зина точно не хотела никого спровоцировать или вызвать агрессию. Я думаю, что она считала свои действия нормой. Окрасила волосы в модный цвет в салоне красоты, где мастера делают это каждый день. Во всяком случае, такой реакции педагогов мы точно не ожидали».
Надежда говорит, что когда она пришла в гимназию, то специально обратила внимание на учениц, проходящих мимо, и отметила, что у нескольких девушек и юношей волосы были окрашены.
«У многих волосы были как минимум осветлены, — говорит она. — Зина говорит, что в классе несколько девочек с окрашенными волосами. Я считала, что случился эксцесс и так на произошедшее и реагировала, пока не пришла в школу вечером».
Надежда несколько раз повторяет, что она вовсе не за то, чтобы нарушать правила:
«Всё намного сложнее. Школа получила автономию. Это предполагает появление механизмов самоуправления. Есть администрация, родительское сообщество, сообщество учеников, наблюдательный совет. В соответствии с уставом некоторые решения принимаются по согласованию с представителями родителей, педагогическим советом. Но школьное самоуправление не особо развито. Только после произошедшего на классных часах начали обсуждать, нужно ли создавать в гимназии совет, состоящий из учеников. На моей встрече с администрацией не было представителя родительского комитета, наблюдательного совета, представителя Департамента образования. Это говорит о том, что нет никакого самоуправления. Есть только администрация. В беседе с администрацией гимназии я поняла, что есть непримиримая позиция. Я предлагала директору гимназии собрать конфликтную комиссию и обсудить, несут ли действия Зины по окрашиванию волос негативные последствия для других. Час я там провела, но педагоги находились в радикальной позиции и не хотели меня услышать. В том числе не были готовы посоветоваться с юристом, прежде чем отстранять ребёнка от учёбы».
Она рассказывает, что произошедшее с её дочерью взволновало многих. Родители, попадая в подобные ситуации, не знают, как действовать. К ней в соцсетях начали обращаться за советами.
«Многие стараются избежать конфликтов в школах, потому что боятся, что это скажется на детях. Но как? Это же педагоги! Это не система ГУФСИН и не армия, это муниципальное учреждение образования, — говорит Надежда. — Сейчас 2018 год, а школа находится в состоянии десятилетней давности, когда розовый цвет волос был недопустим. Запрещены татуировки, но как можно запрещать кому-то наносить рисунок на тело? Они даже в армии разрешены. Получается, маргинализируется то, что сегодня принято как норма? Школа — это территория, где одна жизнь, а на улице — другая? Понятно, что школьники бунтуют, они против, ведь это же ложь. Я говорю педагогам: „Вы три женщины с окрашенными волосами, я женщина с окрашенными волосами. А вы написали в требованиях, что окрашивание запрещено“. Мы что хотим сказать детям? Что нам можно, а им нельзя?»
В гимназии № 4 отказались комментировать ситуацию.
Выпускница этой гимназии рассказала корреспонденту АиФ.ru, что требование к деловому стилю одежды и неокрашенным волосам было ещё во время её учёбы, но практически всем девушкам удавалось изредка посещать занятия без формы.
«Было модно красить волосы в чёрный, делать мелирование, — вспоминает она. — Моя одноклассница покрасила волосы в ярко-красный, в начале сентября учителя и администрация многократно повторяли ей, что цвет „не по уставу“. Тогда она сделала его менее насыщенным, но волосы все равно остались красно-рыжими».
Она вспоминает, что однажды её одноклассник, пришедший на уроки без сменной обуви, был вынужден весь день ходить по гимназии босиком, держа в руках уличные ботинки. Утром дежурный педагог поставила перед ним выбор: либо возвращаться домой за сменной обувью, либо снимать уличную. Пропускать занятия по предметам, которые планировал сдавать в конце года на ЕГЭ, одиннадцатиклассник не захотел.
Учитель — как полицейский?
В российских школах требуют неукоснительного соблюдения дресс-кода не только от учеников, но и от учителей. Учитель русского языка и литературы одной из школ Новосибирской области Снежана Будько не раз вступала в конфликты с администрацией учебного заведения, хотя её гардероб и причёска не отличаются особой экстравагантностью. У девушки чуть выше запястья есть небольшая татуировка, а на волосах — цветное омбре: концы окрашены в насыщенный бордовый.
«В этой школе я работаю третий год, — рассказывает Снежана. — Педагогом решила стать, потому что люблю детей и люблю литературу. Пошла на филологический факультет, чтобы совместить два своих интереса. Через год после того, как я пришла работать, сменился директор. Старому директору было всё равно, как мы выглядим, никаких замечаний по поводу своего внешнего вида я не получала. Новый директор решил ввести положение о школьной форме для учителей».
От молодого учителя требуют, чтобы она носила рубашки с длинным рукавом, чтобы дети не видели татуировку. Никакие аргументы на администрацию школы не действуют. Девушка говорит, что если школьники будут смотреть футбол по телевизору, то они увидят спортсменов с рисунками на теле и это станет для них примером.
«Татуировки — это нормально, — говорит она. — Не так давно коллега сделала прилюдное замечание по поводу моих брюк. Ей показалось, что они слишком обтягивающие для меня. Когда я зашла в зал, она сказала: „Что у вас за внешний вид?“ Через какое-то время директор говорит: „Сделайте что-нибудь со своим внешним видом, родители жаловались в отдел образования“. На самом деле я понимаю, что ни один родитель никогда не поехал бы из-за брюк в областной центр».
Девушка рассказывает, что администрация школы начала обсуждать вопрос о введении формы для учителей. При этом для школьников форма не регламентирована, но еженедельно проводятся рейды по внешнему виду.
«Это корпоративная этика, — передаёт слова сотрудников Снежана. — В полиции, армии есть форма, в банках — форма. На это я ответила, что у нас другая специфика, другая работа. В банке обезличивание необходимо, там человек выступает как функция, а у нас иное. Мы должны прививать вкус детям».
Снежане угрожали тем, что лишат её стимулирующих выплат, вынесут выговор с занесением в личное дело.
«С правовой точки зрения, они не имеют права этого делать», — убеждена девушка.
Рассуждая о школьной форме, учитель говорит, что, прежде чем её вводить, нужно добиться, чтобы ученик хотел её носить, потому что, надевая форму, он бы приобщался к чему-то большему.
Она рассказывает, что сами школьники несколько раз делали ей комплименты:
«Дети на любые изменения во внешности очень тонко реагируют. Ни разу не было осуждения. Они смотрят с восхищением: „Нас прессуют за форму, а кто-то может противостоять“. Принимают за своего. Дети понимают, что учитель не консервативен и может принимать чужую внешность, чужую точку зрения, чужое мнение. Вообще внешность на выстраивание отношений влияет минимально. Гораздо важнее отношение к этой внешности. Если бы учителя — мои коллеги — относились к этому спокойнее и не пытались отторгать культуру, в которой дети сейчас живут, то это значительно бы минимизировало конфликты. Получается, что детям внушают, что внешность не главное, а сами своими действиями доказывают обратное».
Молодую учительницу поддерживают подписчики в соцсетях. В комментариях к её постам они рассказывают, как сами сталкивались с подобными ситуациями. Некоторые даже признаются, что из-за конфликтов на тему дресс-кода были вынуждены уволиться из школы.
#свободуволосам
В поддержку пермской гимназистки Зины Агишевой выступили десятки пермяков в соцсетях. Флешмоб #свободуволосам даже вышел за пределы региона. Люди делятся своими историями и воспоминаниями о школе и отношении администрации образовательных учреждений к внешнему виду.
«Противники тренда #розовыеволосызиныагишевой чаще всего используют аргумент „в школе надо выделяться не внешним видом, а интеллектом, знаниями, результатами учебного процесса“, — пишет координатор проектов, юрист в ПРОО „Территория семьи“ Ирина Михайлова, — поэтому у меня каминг-аут, простите. В 1992 году, будучи ученицей 11 класса лицея при ПГУ, я почти по-панковски выбрила виски. Сама лично, дома перед зеркалом, умудрившись при этом порезаться. В таком виде пришла в лицей. Очень хорошо помню реакцию любимого учителя, высказавшей мне свою поддержку и чуть ли не восхищение. Директору и администрации лицея было, наверное, по фигу. Возвращаясь к теме „выделяйся не внешностью“. Описанная история ничуть не мешала мне выделяться и в учебе. Даже по лицейским высоким меркам я была отличницей, получила по итогам серебряную медаль».
Выпускница специализированной школы с углублённым изучением английского языка Анна Абраменко вспоминает учёбу в старших классах так:
«Были девяностые. Одна страна уже развалилась, вторая ещё толком не родилась. Родители держали оборону, а мы упивались просачивающейся информационной свободой. Школьной формы у нас не было. И нас гнобили те, кто должен был учить. Меня — за джинсовые комбинезоны, серёжку в носу, гриндеры, толстовки. Таню — за короткую юбку, Яну — за декольте, Иру — за вырез, каблуки. Но это цветочки. Гнобили так, что могли при всём классе, а то и в школьном коридоре назвать „проституткой“, „дебилом“ <...> Представьте, тогдашние почти тридцать человек класса сегодня все поголовно успешные, деятельные, интересные, активные, красивые, творческие. Ни одной проститутки, ни одного рецидивиста. Дизайнеры с мировым именем, уникальные специалисты, живущие в Канаде, Германии и Швейцарии, владельцы малого и среднего бизнеса, деканы, юристы, экономисты, социальные работники, политики... Скорее вопреки, чем благодаря. И, прошу вас, давайте не будем о том, что учитель — сложная и низкооплачиваемая профессия, как будто никто из тех, кто идёт в пед, не знает об этом заранее».
Учитель одной из московских школ тоже присоединилась к флешмобу. Она пишет:
«В старшей школе я делала с волосами всё, что только можно, разве что с дредами не ходила. Моя мама реагировала достаточно спокойно: „Лучше переболеть сейчас, подобные безумства к лицу только в юном возрасте“. Только или не только — это вопрос дискуссионный, конечно. Чуть больше года назад на международной научной конференции в университете я встретила довольно зрелую женщину с синими волосами. Она была профессором исторических наук. Она выглядела свежо и производила впечатление серьезного человека. И нет, я не наблюдала легендарный феномен фиолетовых волос, как у седеющих взрослых женщин России. Я, к сожалению или к счастью, всё еще не переболела и продолжаю эксперименты с волосами. Но только во время каникул. Я понимаю, что коллеги и родители учеников не готовы видеть меня, пусть и преподающую креативные предметы вроде МХК или ИЗО, в креативном образе на уроках. Увидят в социальных сетях или на улице в рваных джинсах и с зелёными прядями — пожалуйста, это не рабочее время».
Она убеждена: «Дети еще успеют надеть костюмы для бизнес-переговоров и соблюсти куда более серьёзный дресс-код для работы врача или спасателя. А пока — пусть ищут себя, свой образ, свой путь в этом и без того полном ограничений в мире».
Гимназия не права?
«Школа как самостоятельное юридическое лицо издаёт внутренние нормативные акты, в том числе о правилах распорядка для учеников и требованиях к внешнему виду, — комментируют произошедшее в Департаменте образования Перми. — В гимназии № 4 такой локальный акт утвержден директором школы и председателем родительского комитета: в соответствии с пунктом 6.1 положения, обозначено, что для всех обучающихся обязательна аккуратная деловая прическа, запрещается окрашивание волос и экстравагантные стрижки. При этом руководство образовательного учреждения не имеет оснований ограничивать право ребёнка на доступность образования. В конкретном случае вопрос об отчислении ребёнка из школы не стоит».
Уполномоченный по правам человека в Пермском крае Павел Миков уверен, что отстранение от уроков за цвет волос — это дискриминация:
«Отстранить ребенка от занятий по причине цвета волос — это дискриминация в чистом виде. Это то же самое, что ребёнок пришёл без формы или без сменной обуви. Внешний вид не повод отстранять от уроков. Устав школы не может противоречить закону об образовании, в котором, к слову, нет ни строчки о том, какого цвета волосы допускаются для учащихся обоих полов. Сам факт издания подобного приказа в школе — это недопустимо. Отстранение от занятий за внешний вид необоснованно и нарушает право ребенка на образование. Исключение составляют случаи угрозы жизни и здоровью других детей. Например, наличие инфекционных заболеваний у ребёнка. В моей практике учительства в школе был случай, когда старшеклассницы пришли в довольно экстравагантном виде: пирсинг лица, яркие волосы. В школе это, конечно, пообсуждали, но никто их не выгнал, потому что это незаконно. Это вопросы подростковой психологии. При слишком экстравагантном виде, может быть, стоит присмотреться к семье, чтобы ответить на вопрос: почему ребёнок так явно хочет проявлять своё несогласие с общепринятыми нормами внешнего вида? Но в любом случае это не повод нарушать конституционное право ребенка на образование».
В пресс-службе краевой прокуратуры сообщают, что отстранение ученицы от занятий было незаконным:
«В связи с нарушением требований локального нормативного акта учреждения „Требования к внешнему виду и одежде обучающихся МАОУ „Гимназия № 4 им. братьев Каменских““ директором гимназии было издано распоряжение об отстранении ее от аудиторных занятий до устранения замечаний. Между тем указанная дисциплинарная мера не могла быть применена к учащейся, поскольку временное отстранение от аудиторных занятий не предусмотрено ни федеральным законодательством об образовании, ни локальными нормативными актами образовательного учреждения. Кроме этого, указанный локальный акт гимназии не наделял учреждение компетенцией по установлению требований к цвету и длине волос учащихся».
В результате в отношении гимназии и её директора были возбуждены дела об административном правонарушении по ч. 1 ст. 5.57 КоАП РФ («Нарушение или незаконное ограничение права на образование, выразившиеся в нарушении или ограничении права на получение общедоступного и бесплатного образования»).
«На отдельные пункты „Требований к внешнему виду и одежде обучающихся МАОУ „Гимназия № 4 им. братьев Каменских““ прокуратурой района принесен протест, — сообщает пресс-служба прокуратуры. — Кроме того, по всем выявленным проверкой нарушениям заместителю главы администрации города Перми внесено представление».