Да, Леру вылечили от рака. И вот уже 10 лет она пытается просто встать на ногу. Левую.
Ослепительная. В свои нежные 16 с умным взглядом давно повзрослевшего ребёнка. Красный диплом музыкалки, школьные экзамены на 5, «бредит своей хирургией», готовится поступать, слушает треки из «Амели», смотрит «Сумерки» – обычный московский подросток. Человек. Даже круче обычного. Вот вы болели раком в детском саду? Ходили на ногах с разницей в 12 см? Подгадывали операции к летним каникулам, чтобы не пропускать школу? Ну, тогда вы не скажете Абакумовым: что уж теперь суетиться, раз смерти больше нет. И, услышав сумму к сбору, не сделаете круглые глаза. То есть сделаете: сумма большая… Но сначала дослушайте.
Костыли кстати
Первый раз в башню Саурона на юге Москвы Абакумовы пришли, когда Лере было 6 лет. Принесли на Каширку на ручках. Саркома Юинга, очень агрессивная опухоль бедренной кости. Мама, полковник милиции, и папа, менеджер крупной компании, ещё не так давно жившие в Москве в статусе беженцев, нашедшие здесь укрытие после резни в Душанбе (папа вообще с охранников начинал в столице). И Леру в Москве спасли. 11 блоков «химии», эндопротез вместо ампутированной кости. Кожа, мышцы, нервы, сосуды – всё Лерино. А косточка внутри немецкая. В апреле Леру вынесли из башни и понесли домой. Живую, можно сказать здоровую, так как без рака, с негнущейся ногой. В сентябре она пошла в 1-й класс.
Пошла на костылях: за лето успела сломать «свою» часть протезированной ноги, поэтому никто не удивился, что Лера весь 1-й класс проходила на костылях, и не спросил, почему на линейку она явилась с едва отросшим после «химий» ёжиком на голове.
В этом же сентябре Леру отдали в 1-й класс музыкальной школы по классу фортепиано, на педали которого она жала одной правой, а левую отставляла в сторону, так как она не гнулась и упиралась в инструмент. Отдали – чтобы жизнь была густой-густой и плотно замазывала кошмар воспоминаний.
Ближе к зиме на Каширку пришла уже одна Лерина мама: понесла в жертву раковой геенне свою грудь. Вернулась туда, где, не жалуясь и не прося никого ни о чём, Абакумовы стоически вынесли весь положенный многомесячный ад противораковой терапии – успевая попутно помогать другим, иногородним, мамочкам, которым не повезло иметь в шаговой доступности папу и хоть какие-то финансовые резервы. И маму вылечили тоже.
После этого понятно, что Абакумовы не из тех, кого легко сломать и остановить.
Стыд, но не страх
Следующие годы прошли под знаком возвращения возможности сгибать ногу, ходить на своих двоих, бегать, прыгать и, может быть, даже кататься на коньках. Представляете? Им мало жизни! Они хотят ещё и чтобы прямая, как у Барби, нога не мешала Лере играть на фортепиано! И чтобы не приходилось носить ортопедическую обувь с одним каблуком на 12 см больше другого, а можно было покупать лодочки! И чтобы, когда Лера говорит, что никакой музыкальной карьеры – она будет поступать на медицинский, только на хирургию, ей не приходилось слышать в ответ: «Тебе? Да ты просто не сможешь часами стоять за операционным столом!» Да, Абакумовы всего этого хотят. Другое дело, что не могут. И просят о помощи – «превозмогая стеснение и стыд».
Дело вот в чём. Лерин протез, установленный в детстве, должен был позволять ноге двигаться и расти (раздвигаться, как телескоп). Но нога не двигалась. И никто не знал почему. Мама Таня нашла паспорт Лериной ноги, то есть протеза. Нога оказалась детищем инженерной лаборатории профессора Госхегера из Мюнстера. Таня сказала: «Мы едем к вам». Кто, кроме создателя, может вмешаться в своё творение?
Абакумовым помогли фонды, Госхегер диагностировал ошибку московской установки и начал её исправлять. Но Лериной ноге не везло. Её то растягивали на 4 см за месяц, то «сворачивали» эти сантиметры обратно; то ломался микрочип, то обрывались провода, ведущие к мотору; то Лерин мозг за время бездействия ноги забывал, как её сгибать (в то время как пальцы могли виртуозно сыграть Рахманинова); то она ломала эту ногу, и, пока лежала в гипсе, вторая давала резкий скачок – так, что приходилось ставить скобы, чтобы заблокировать там рост… Ошибка первой операции оказалась фатальной: несмотря на то что профессор знал Лерину ногу до шовчика, до стежка, только недавно разницу в ногах удалось свести ко «всего» 4 см. И тут случилось то, чего следовало ожидать: Лера Абакумова выросла. И перестала расти.
И сейчас она не просто умница и красавица, но и пациент, которому пора ставить постоянный протез, раз и… Ну, лет на 25. Лера не дошла до финала. Она просто до него дожила. Но денег на эту последнюю операцию взять негде. Никто не даёт. Во-первых, Лера не умирает. Во-вторых, постоянные протезы ставят и в России. Но именно Лере Абакумовой и именно сейчас (вытянутые 8 см могут в любой момент – «Слава богу, ты худенькая!» – говорит Госхегер – «задвинуться» обратно) лечение нужно закончить у «своего» профессора.
А теперь открывайте глаза.
Пожалуйста, помогите собрать 3 700 000 рублей на замену протеза в Университетской клинике Мюнстера для Валерии Абакумовой, 16 лет, Москва.
Тем, кто хочет помочь
Перечислить деньги на счёт можно тремя способами:
С помощью сотового телефона
- Напишите SMS на номер 8910.
- В SMS укажите, какую сумму в рублях вы хотите перечислить (например: 300).
- Дождитесь ответного SMS с просьбой подтвердить платёж.
- Напишите любой ответ для подтверждения платежа.
Через интернет
- Зайдите на сайт фонда www.dobroe.aif.ru
- В меню выберите раздел «Как помочь», затем зайдите в окно «С помощью банковской карты».
- Следуйте инструкциям.
Через банковский перевод
- Счёт фонда в Сбербанке: БФ «АиФ. Доброе сердце», № сч. 40703810838090000738 в ПАО «Сбербанк» (Москва), ИНН 7701619391, БИК 044525225, корр/сч 30101810400000000225.
- В графе «Назначение платежа» напишите: пожертвование.
Как узнать, поступили ли ваши средства?
- Зайдите на сайт фонда www.dobroe.aif.ru в раздел «Наши отчёты».
- Позвоните по указанным номерам тел.: (916) 941-41-12; (495) 646-57-89 (доб. 4554).
- Спросите нас по e-mail dobroe@aif.ru