Центр политической информации (ЦПИ) разработал рейтинг военного влияния государств, который отходит от стандартных принципов количества и качества вооруженных сил в мире, а базируется на комплексном анализе возможностей, опыта, технологиях, эффективности затрат и качества управления. По нему, тройка лидеров выстроилась в такой последовательности: Россия, США, Китай.
Что учитывали?
Население Земли просто обожает рейтинги. Книг, фильмов, заведений общепита... А также рейтинги, показывающие, какая страна в мире самая сильная в военном отношении. До недавнего времени с подачи различных «международных агентств» считалось, что самые сильные — это США, на 2 месте — Россия, на 3-м — Китай. Однако российские эксперты, давно выражавшие свое сомнение в отношении устаревших методов оценки, решили представить свой рейтинг. Действительно, сколько можно узнавать о собственной силе из иностранных источников?
Только что российский Центр политической информации разработал новый рейтинг военного влияния государств, который включает более широкий анализ показателей, нежели просто количественное и качественное состояние вооруженных сил той или иной страны.
«Мы учли эффективность затрат государств на вооруженные силы, способность применять „мягкую силу“, экономику и объем собственных природных ресурсов, качество и стабильность управления, наличие военных союзов и много другое, что не входит в большинство действующих рейтингов», — отметил автор исследования генеральный директор ЦПИ Алексей Мухин на круглом столе в «АиФ», прошедшем в онлайн формате 8 апреля.
Применение интегрального показателя — того самого рейтинга военного влияния — представляется логичным. Иначе, если меряться только военными бюджетами, на 1 месте всегда будут США — их бюджет в 10 раз больше нашего. Если судить только по людским ресурсами, то потенциал Китая с его 1,5 млрд населения и 750 млн потенциальных солдат перешибить вообще нереально. Если сравнивать по боевому опыту — впереди окажутся Россия или Израиль. И так далее.
Нынешний рейтинг, составленный на основании исследования ЦПИ, выглядит так:
1. Россия
2. США
3. Китай
4 — 5. Франция, Великобритания
6 — 7. Индия, Пакистан
8 — 10 Турция, Иран, Израиль
11 — 12 Южная Корея, Япония
13 — 15 Италия, Германия, Польша.
Как считали?
«Считали по своим новым методикам, — говорит Мухин. — Мы старались оценивать не одни лишь голые военные потенциалы. Собственно, термин „военное влияние“ мы ввели именно из-за этого. Действительный потенциал той или иной страны может показать только реальный конфликт, а на его исход влияет множество факторов. Например, Китай при своем громадном людском потенциале не имеет опыта участия в современных вооруженных конфликтах. К тому же его экономика сильно зависит от поставок сырья из-за рубежа, которые прекратятся с началом войны. Наконец, ядерный потенциал КНР не сравним с российским или американским. А ядерное оружие никто не может снять с повестки дня. Мир — не театр, в котором висящее на сцене ружье в финале обязательно должно выстрелить. В реальности оно не стреляет, но самим фактом своего присутствия дисциплинирует и актёров, и публику.
А при оценке потенциала России как было не ввести в него гиперзвуковое оружие, которое сейчас есть только у нашей страны? До нас этого тоже никто не делал».
Деньгами не измерить
Многие коллеги, политологи и военные аналитики, согласны с Мухиным.
Павел Данилин, директор Центра политического анализа, напомнил: «Новые подходы, которые продемонстрировал ЦПИ, действительно необходимы. Старые во многом основаны на предвзятых мнениях. Например, большая часть человечества, просмотрев несколько голливудских боевиков, уверены, что лучшие в мире силы специальных операций — это американская „Дельта“. На самом же деле, за последнее время она не записала на свой счёт ни одной успешной операции, кроме довольно сомнительного устранения Бен Ладена. Российские же ССО имеют за плечами богатый опыт войн в Чечне, миротворческие операции в ряде стран СНГ, Сирию»...
Ещё одно похвальное слово из уст Данилина в адрес методик ЦПИ звучало так: «Согласитесь, напрямую нельзя сравнивать мобилизационные возможности США (145 млн человек) и России (70 млн). Почему? Потому что готовность американской армии нести потери — одна из самых низких в мире. У ВС РФ чувствительность к потерям гораздо ниже».
«Главное в том, что России удалось, вопреки всем иностранным рейтингам, в которых мы вечно вторые, создать современные системы оружия, которые на десятилетия обезопасили страну, — добавил Алексей Мартынов, политолог, директор неправительственной организации „Международный институт новейших государств“. — Тем самым мы заставили оппонентов участвовать в этой гонке вооружений, тратя на неё огромные средства».
По поводу затраченных на вооружения средств он пояснил: «Они вовсе не гарантируют лёгких военных побед. Например, Саудовская Аравия со своим чудовищным военным бюджетом вот уже сколько лет воюет с нищим Йеменом, который вооружен чуть ли не ружьями с кремневым замком. Результат скорее отрицательный. Давно замечено: у стран — экспансионистов огромные военные бюджеты вылетают на воздух. Так было с СССР во времена „холодной войны“, так сейчас происходит с США».
Наконец, эксперты отдали должное руководству российского оборонного ведомства.
«Надо сказать, что ещё 10 лет назад служить в армии было страшновато для многих, и вообще от этого пытались „косить“ всеми средствами, — сказал Данилин. — Сейчас снизились опасения по поводу того, что будет „дедовщина“. Эта проблема вообще ушла. Выросла в три раза или 3,5 численность контрактников-профессионалов, что серьёзнейшим образом поднимает боеспособность армии. Достаточно большое количество контрактников специально связали свою жизнь с армией. Я не могу сказать, что эти действия предпринимались исключительно Сергеем Шойгу. Это долгосрочная стратегия Путина, но именно при Шойгу эта система приобрела свой законченный вид».