12 декабря 1995 г. при заходе на посадку в 25 километрах от авиабазы Камрань (Вьетнам) разбились 3 самолета Су-27 пилотажной группы «Русские витязи». Погибли подполковник Борис Григорьев, майоры Александр Сыровой, Hиколай Кордюков, и Hиколай Гречанов.
Полет вслепую
А все так хорошо начиналось! В конце ноября 1995 г. пилотажная группа улетела в Малайзию для участия в международной выставке вооружений «Лима-95» (Langkawi International Maritime and Aerospace Exhibition) на острове Лангкави.
За пределами России пятерку «Витязей» сопровождал транспортный Ил-76. На нем перемещался весь обслуживающий персонал (60 человек), запчасти, снаряжение и даже еда для личного состава. Но самое главное — транспортник служил для истребителей самолетом-лидером. Только на его борту имелось навигационное оборудование и средства связи, необходимые для международных перелетов. На пилотажных машинах всего этого не было. Связь они могли поддерживать только внутри группы и ведущим Ил-76.
После блестящего выступления на авиашоу 2 декабря 1995 г. группа взлетела с аэродрома Лангкави и взяла курс на промежуточный аэродром Камрань. Там с начала 80-х годов находилась советская база, которая на момент трагедии проходила процесс закрытия. Например, не работал приводной радар, так что авиабаза не видела подлетающие самолеты на экране.
С борта Ил-76 полетом руководил старший по званию, генерал-майор Владимир Гребенников. Ранее он служил в стратегической авиации и хорошо освоил сверхзвуковой ракетоносец Ту-160. Летал он и на военно-транспортных самолетах.
«Влетели словно в стену»
На подлете к Камрани ведущий Ил-76 шел по центру. Слева от него на «спарке» Су-27 УБ (бортовой номер 18) — старший группы пилотажников майор Личкун с майором Климовым. Крайний слева — Су-27 (бортовой номер 05) — майор Ковальский.
Справа от Ил-76 располагались подполковник Григорьев и майор Сыровой на Су-27 УБ (бортовой номер 19), майор Гречанов Су-27 с номером 07 и майор Кордюков на Су-27 с номером 09.
О том, что случилось дальше, лётчик-испытатель Александром Гарнаев так писал в трилогии «Аэроузел»:
«Плотная облачность с осадками надёжно замаскировала затаившуюся впереди опасность: горушки Ныокни высотой 722 метра и Вунгганг высотой 950 метров! «Слепо» стоять в этом строю становится невыносимым, особенно для крайних ведомых. В эфире — возглас Коли Кордюкова: — Сейчас, я 6-й, ещё чуть-чуть уже и потеряю!... Обращаясь к Боре Григорьеву, Коля Гречанов «поджимает» правый край строя: — 4-й, под двигателями становись, а то потеряем! ... Да, уж лучше б они тогда растерялись бы! И, как положено в таких случаях, не задумываясь тут же ушли бы в набор, за облака. А там уж зашли бы как попало. Или, на худой конец, — да и черт с ним! — не зашли б, попрыгали бы... Но нет: не опозорив профессиональную честь пилотажников, ребята мучились с выдерживанием места в строю за лидером, доверившись ему полностью, до трагического конца...
За правой консолью Ил-76 вдруг понёсся огненный вал! Из него, словно две искорки, брызнули в эфир обрывки фраз: — прыг... — катап... Экипажи ИЛа и обоих левых «Сухих», спарки и боевого, тут же «поддёрнули» машины в набор высоты! Выскочившая за облака оставшаяся пара Су-двадцать-седьмых, Личкун-Климов и Ковальский, промолвив по радио несколько безответных запросов своим товарищам, осталась в воздухе совершенно потерянной: и без лидера, и без собственных средств навигации... Но кровожадная судьба-злодейка, очевидно, на сей раз уже насытилась принесёнными ей обильными жертвами! Каким-то чудом в разрывах облаков ребята увидели взлётно-посадочную полосу совершенно другого аэродрома — Фанранг. «Нырнув» туда, они с ходу произвели посадку на неработающий аэродром вьетнамских ВВС. А Ил-76 ещё с полчаса ходил по кругу аэродрома Камрань, пытаясь увидеть или услышать хоть что-то от пропавших — ну хоть один сигнал аварийного радиомаячка, автоматически включающегося при катапультировании лётчика! Безрезультатно... Поисковые работы по причине неважной погоды и исключительной труднодоступности места столкновения самолётов с сопкой длились больше трёх суток. Останки одного лишь Бориса Григорьева были найдены болтающимися на стропах зацепившегося за деревья на скалах парашюта. Остальные ребята влетели в склон горы — словно в стену, оставаясь в кабинах своих боевых машин».
Никто ни в чем не виноват
Следствие шло 15 месяцев. Были допрошены главком ВВС Дейнекин, начальник Главного штаба ВВС Малюков, заместители Главнокомандующего ВВС, начальник боевой подготовки фронтовой авиации, главный штурман ВВС, командующий авиацией Тихоокеанского флота, командующий 16-й воздушной армии...
Судебное разбирательство в военном суде Московского военного округа началось 25 июня 1997 г. Приговор был вынесен 13 марта 1998-го. Из приговора Московского окружного военного суда:
«Гребенников, вопреки схеме захода на посадку и командам РП (руководитель полётов аэродрома Камрань подполковник Александр Арбузов — АиФ), отдав распоряжение летчикам-истребителям, приступил к построению маневра для захода на посадку — преждевременно начал осуществлять первый разворот и самовольно всей группой снизился до высоты 600 м, то есть ниже минимально безопасной высоты...»
Ил-76 при этом должен был остаться на прежней высоте — 1500 м. Примерно за полминуты до катастрофы в кабине Ил-76 сработала сигнализация, предупреждающая об опасном сближении с землей. Члены экипажа сообщали Гребенникову о резком падении высоты. У него было 25 секунд, чтобы дать команду истребителям на немедленный набор высоты, но он этого по какой-то причине не сделал. «Он просто был в шоке», — скажет потом один из членов экипажа Ил-76.
На суде Гребенников будет часто менять показания, и в конце концов скажет, что ничего не помнит о происходившем в кабине Ил-76. Магнитная лента в кассета речевого самописца окажется оборванной на самом интересном месте. Экспертиза потом установит, что ее рвали и перематывали вручную.
Суд приговорил Гребенникова к 6 годам колонии-поселения. «Основная моя вина в том, что я остался жив — сказал генерал в последнем слове. — За это и несу ответственность». Но Гребенников попал под амнистию и от наказания был освобожден.
Ущерб от потери истребителей был оценен в 79 миллиардов рублей. Суд постановил взыскать с Министерства обороны 490 тыс. «новых» рублей в качестве компенсации семьям погибших летчиков.