Произошел второй в истории хирургии случай, когда военные хирурги «разминировали» раненого бойца. Оба раза операционное поле реально превращалось и в минное поле. Первый раз гранату на боевом взводе извлекли в 1986 году на Афганской войне.
Эти героические операции беспрецедентны, в истории хирургии такого раньше не было. В обоих случаях все члены хирургических бригад шли на неимоверный риск. Вот как это было в обоих случаях.
Взорваться могли и боеприпас, и аорта
Участника СВО младшего сержанта Николая Пасенко доставили в Военный госпиталь МО России им. П. В. Мандрыка, развернутый на базе районной больницы в городе Валуйки в Белгородской области. Везти больного в центральный госпиталь было нельзя по двум причинам.
Во-первых, в любое время мог взорваться чудом не сдетонировавший боеприпас, пробивший ребра, легкие и застрявший у позвоночника между аортой и нижней полой веной вблизи сердца. А во-вторых, могли в любое время «взорваться» и сосуды рядом с ним. Аорта — это самая большая артерия в организме человека, и давление здесь самое высокое — остановить кровотечение из нее нельзя. Нижняя полая вена — тоже самая большая вена, и она находится так глубоко, что пережать ее практически невозможно.
Это говорит о том, что операция сама по себе, если бы извлекать нужно было не боеприпас, готовый вот-вот взорваться, а простой осколок, была бы сложнейшей и рисковой. Подполковник медицинской службы госпиталя им. П. В. Мандрыка Дмитрий Ким отметил эту опасность, подчеркнув, что малейшее неправильное движение хирурга влево или вправо могло привести к смерти пациента из-за кровотечения. А на вопрос о том, как медики согласились пойти на такой риск, он ответил просто и без пафоса: «Потому что это наша работа. Мы фанаты своего дела. Когда боеприпас оказался в ведре с песком, все выдохнули, улыбнулись… и рассмеялись».
На войне многие воины становятся киборгами
Уникальную по сложности операцию проводили в бронежилетах. Сам пациент, младший сержант Николай Пасенко, был против: «Хирург решился меня оперировать, я был против. Не хотел врачей подставлять, не дай Бог рванет. А хирурги надели бронежилеты. Вот, как видите, сижу перед вами».
Удивительны и условия самого ранения. «Был бой, — рассказывает Пасенко. — Я даже и не понял, что случилось, просто удар в край бронника. И все. Сознание не потерял, так же продолжал двигаться. Тут ребята свои подскочили, перевязали меня. Я не знал, что во мне сидит».
Поведение бойца кажется несовместимым с тяжестью ранения — боеприпас пробил насквозь грудную клетку и засел глубоко у позвоночника где-то на границе грудной и брюшной полостей. Казалось бы, человек должен быть в шоке из-за боли, а он двигается, осмысливает ситуацию. Так бывает в бою из-за аффекта — боль притупляется. И именно так появляются рассказы о воинах киборгах и зомби, продолжающих воевать вопреки ранениям.
«Врачебный консилиум» с участием гранатометчика и сапера
Впервые наши военные медики извлекли неразорвавшийся боеприпас во время Афганской войны в сентябре 1986 году. Операцию тоже проводили в прифронтовом военном госпитале в Душанбе. Тогда удаляли взведенную и готовую взорваться в любой момент гранату. У солдата Виталия Грабовенко ее обнаружили не сразу, а спустя две недели лечения в госпитале. Состояние его становилось хуже, и на повторном рентгене увидели тень большого инородного тела. Сразу не смогли понять, что это.
Помог «врачебный консилиум» с участием гранатометчика и сапера, лечившихся в госпитале. Они идентифицировали цилиндрический объект размером 11х3 см как гранату, которая ко всему прочему еще и находилась на боевом взводе. Кажется странным, что военные медики не смогли сами понять, что это такое. Ничего удивительного в этом нет, это была не классическая граната, на военном языке ее называют ВОГ-17М — «Выстрел осколочный гранатомётный, 17 модель». Он разрывается на кучу мелких осколков, поражающих все в радиусе семи метров.
Естественно, раненого Грабовенко сразу изолировали, ведь взрыв мог произойти в любой момент. Посещать его стали только в бронежилетах. Начали готовиться к операции, сделали специальные инструменты с гардой, как у эфеса шпаги. Надеялись, что при взрыве они снизят поражающий эффект осколков. В операционную бригаду вошли три врача, без медсестер. Вспомним имена этих героев: хирург — заведующий госпиталем Юрий Воробьев, его ассистент — хирург Александр Дорохин, анестезиолог — Владимир Моисейкин. Их одели в костюмы саперов, каждый весил около 40 кг. Оперировали в процедурном кабинете, а саму операционную держали наготове для врачей, если случится взрыв. Обошлось.
Урок дружбы народов
Об этой героической истории узнала вся страна, о ней писали в газетах и журналах, был снят документальный фильм «Тот самый парень». Он есть в Сети, и его стоит посмотреть.
Среди прочего, фильм многим напомнит и объяснит, как изменилась наша медицина с тех пор. И не только медицина… Тогда страна не делилась на Украину и Россию. Весь Советский Союз переживал за рядового Виталия Грабовенко — парнишку из небольшого украинского села на Черниговщине.
Фильм и сделан как его возвращение на поезде домой из Душанбе по всей стране. Скромный симпатичный парень рассказывает о себе на чистом русском языке. В то время ему было 20 лет, операцию делали прямо в день рождения. Значит, его могли бы сейчас мобилизовать на фронт, 56 лет — призывной возраст на Украине. Но он не дожил, в 2003 году погиб под колесами автомобиля. А за две недели до этого он встречался со своим спасителем Юрием Воробьевым. Военного хирурга приглашали в Киев, там делали на ТВ передачу об этом уникальном случае.
Можно предположить, что сегодня на Украине публично вспомнят о русском военном хирурге, спасшем раненого украинского хлопца в 1986-м? Ответ, думаю, очевиден.