О неблагоприятных стереотипах
Уж четверть века после падения большевистского режима приоритеты православных вполне однозначны — благотворительная социальная работа непопулярна.
Во-первых, в СССР выросли поколения, уверенные, что христианская жизнь — это почти исключительно обряды в храме и молитва дома. Религия стала восприниматься, большей частью, как культ, а не как образ жизни. Служение ближним и обществу — вторично. На личном уровне пусть каждый делает что хочет, но вот социальное служение как общее дело общины — неважно и ненужно. Иными словами, первый стереотип в том, что церковь — почти исключительно богослужебное собрание, и она не имеет никакого отношения к окружающей жизни.
Во-вторых, за годы советской власти произошло обесценивание человека, как личности, как уникального самоценного свободного существа. Отсюда проистекает та порой чудовищно бесчеловечная государственная система социальной и медицинской помощи, на балансе которой находятся одинокие старики, сироты, инвалиды, умственно отсталые и т. д. В церковную жизнь тоже вошло понимание, что «общественное выше личного». В общем инфомационном церковном потоке личные частные вопросы, недоумения, обиды, скорби — меркнут перед глыбой всеправедности и готовых ответов на все вопросы.
В-третьих, произошла идеологизация религии вообще и церковной жизни в частности. Главенствовать стали идеи и слова, а не люди и их судьбы. Конечно, это было и на Руси, и в Византии, но особенно выпуклым стало в постсоветские годы. Религия выродилась в правильное исповедание, она почти перестала восприниматься, как отношения с людьми и Богом. Вполне устойчив стереотип, что личных живых отношений может и не быть, главное — наличие правильного изложения некоторых истин.
Прямое следствие этого стереотипа — помогать тем, кто вне церкви, не надо. Служение ближним должно очень чётко коррелировать с догматами церкви и строиться на нарочитой проповеди. Возглавляя волонтёрское движение, я очень часто слышу упрёки в том, что мы помогаем детишкам вне зависимости от их национальности и веры и что в ряды волонтёров мы принимает всякого, кто хотел бы помогать ближним, кто уважительно относится к православию, но сам может быть и не верующим.
Дополним указанные стереотипы акцентом православия на аскетизме. Определяющим для последних 20 лет стал лозунг «спасись сам, и тысячи вокруг тебя спасутся». Имеется в виду, что достижение внутренней святости, победа над грехом сделают из человека ясный и неотразимый пример доброй жизни, которому будут подражать очень многие сами по себе. Усилия прежде всего должны быть направлены вовнутрь.
Ключевыми моментами церковной жизни являются присутствие в воскресный день и в праздники на богослужении и регулярная исповедь. Последнее время много говорят о Причащении, но по современным правилам, оно является производной от присутствия на богослужении и исповеди. Какое место в жизни человека занимают дела милосердия, участвует ли он активно в социальной жизни или не участвует — это никого не интересует, ибо это дело частное. На практике, так и не прижилось понимание, что каждый человек уникален и имеет свой путь христианской жизни.
Не забудем, что у любого человека ограничены личные ресурсы, время и деньги. Человек не может прыгнуть выше своей головы. Если он где-то и кому-то что-то отдал, будь то деньги, внимание, время, то этого может не хватить в другом месте. Если что-то отдано храму, то на иное может не хватить.
Что говорит Евангелие?
Как бы кто ни воспринимал церковную жизнь, постсоветскую традицию и некоторые авторитетные правила, в любом случае для христиан первично Евангелие — живое свидетельство учеников Христа о своём Учителе, который совершенно ясно смотрел на отношения своих последователей с окружающими людьми.
Во-первых, нет и не может быть градации ближних. В своё время в полемике с представителями известного тоталитарного культа Свидетелей Иеговы я услышал от них, что ближний — это только Свидетель Иеговы. Остальные, в общем, никто. Если есть желание помочь кому-то — пожалуйста. Но можно и пройти мимо человека, попавшего в беду. Греха и зла в этом нет. Для меня Евангелие — о другом. Достаточно вспомнить притчи о «добром самаряныне» и о «козлах и овцах». Любой просящий помощи — ближний. Любой, желающий бескорыстно помочь, — тоже. Любовь Божия изливается и на добрых, и на злых, к такому же отношению к окружающим призваны и христиане.
Во-вторых, Бог Свои отношения ставит в прямую зависимость от отношений человека с ближними. Бог судит человека прежде всего по делам его, по тому, научился ли он помогать и служить голодным, обездоленным, больным, заключённым. Недвусмысленно Бог отождествляет себя с несчастными и принимает помощь, оказанную им, как помощь, оказанную Ему лично! Вспомним и молитву «Отче наш», в ней говорится: «Оставь нам долги наши, как и мы оставляем должникам нашим». Получается, что любовь к ближним — основа и даже проявление любви к Богу. Апостол Иоанн Богослов так учил христиан: «Кто говорит, что любит Бога, а ближнего ненавидит, — лжец».
В-третьих, оказывается, что даже участие в религиозном культе напрямую должно зависеть от отношений между людьми. Вот слова Иисуса, обращённые к израильтянам: «Если ты принесёшь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником и пойди прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой».
В-четвёртых, Евангелие открывает нам, что Бог оценивает служение людей Себе и ближним не формально, но по тому, насколько искренно это служение и насколько человек вложился. Вспомните притчу о вдове, пожертвовавшей 2 лепты. В очах Божьих ценно прямое участие в меру своих сил. Если у человека всего 2 копейки или всего 20 минут времени, но он безраздельно отдал их ближним — то это и есть настоящая жертва.
Евангельский взгляд на нашу жизнь, по-моему, очень точно передают слова известного православного богослова протопресвитера Александра Шмемана: «Христос человека поставил выше всего, сделал его и только его предметом любви, предметом как бы абсолютного внимания. А враги Христа от религии хотели порядка, спасения Родины, самодовольства — чего угодно, и ради всего этого требовали слепого подчинения безличным законам. Обо всём этом Христос не сказал ни слова. Его внимание всё время было обращено на живых людей, окружавших Его».
Как в идеале?
Если бы в Русской церкви были христианские общины, которых, к сожалению, почти нет, то картина была бы такой. Есть священник, есть храм, есть общинная, в том числе и богослужебная и социальная, жизнь. Община вместе со священником решает, как всё должно быть обустроено и как распределены приоритеты и средства. Тут не может быть ничего расплывчатого и тайного. Всем известно не только расписание и смысл богослужений, но и внутренние (помощь одиноким прихожанам), и внешние (помощь больнице) социальные проекты, и бюджет с понятными статьями расходов. Община распределяет труд и скидывается на содержание священника и на нужды храма и на социальное служение. Мне известны такие примеры в провинциальных городках Англии.
Если есть община и есть прозрачный и понятный бюджет, если существует внешняя социальная деятельность, то может быть ясный отклик на чужую беду, в том числе на наводнения или пожары. Собрание общины принимает решение о сокращении расходов на внутренние нужды или о дополнительных сборах средств или о подготовке волонтёров и таким образом организует помощь.
Как быть?
В Русской церкви общин почти нет. Всё разрознено. Многое непрозрачно и поэтому непонятно. Нет понимания приоритетов храмовой жизни, нет известного бюджета храма, нет обоснования затрат и вложенных сил. При этом сегодня на любой краудфандинговой площадке всё это есть: и финансовый запрос, и обоснование, и количество собранных средств, и отчёт о тратах. В храмах люди жертвуют, жертвуют, а «что?», «куда?», «как?» — остаётся неясным, в том числе и приоритеты и возможности оказания помощи.
Остаётся только одно. Сегодня каждый христианин может, да и должен решать всё сам, исходя прежде всего из Евангелия, своей совести и своих возможностей. В большинстве случаев ответы будут очевидны.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
| Юрий Белановский, Руководитель добровольческого движения «Даниловцы» |