Эти мнения мне напомнили слова Френсиса Бэкона, который около четырёх столетий назад написал о науке и церкви: «Когда Господу было угодно призвать Римскую Церковь к ответу за все её извращённые обряды, обычаи и всячечкие учения… в то же самое время по воле Божественного провидения явились миру обновление и новый расцвет всех прочих наук». Похоже, что по мнению некоторых, сегодня всё это повторяется с точностью до наоборот — церковь укрепляется, а наука разваливается. Такая тенденция противопоставления мне совсем не по душе. Вопреки распространённому мнению, я вижу много общего межу РАН и РПЦ. Думаю, научное сообщество очень важно для церкви, оно сегодня — один из немногих союзников РПЦ.
1. Если под РПЦ и РАН понимать не столько структуры, сколько религиозное и научное сообщества, то, пожалуй, в современной России только они стремятся к истине, и именно истина для них — незыблемая ценность. И христиане, и учёные служат ей, те и другие работают на неё. Они знают цену непрагматике! Мы понимаем, что среди православных и среди учёных есть разные люди, в том числе очень корыстные и циничные, но мы понимаем также, что в конечном итоге и наука, и христианство — это о другом. И христиане, и учёные схожи в том, что мысли, идеи, творчество — важны и дороги вне контекста цены и продажи. Жить ради идеи, стараться выразить своё внутреннее мироощущение не ради денег, а ради истины — вот то мировоззрение, что роднит и РПЦ, и РАН. И я бы сказал, что для современной России это хоть и непопулярная, но очень востребованная тема.
2. Для сказанного выше есть глубокие основания. Я не раз говорил, что христианское вероучение совместимо с естественнонаучным знанием. Речь не идёт о каком-то синтезе и объединении. Речь о том, что современная наука родилась и существует в пространстве христианской культуры и в конечном итоге опирается на христианское библейское мировосприятие. В этом смысле, по моему глубокому убеждению, и христианство, и наука вполне взаимодополняют друг друга в мировоззрении и жизни конкретных людей. Это, кстати, относится и к гуманитарным наукам, так или иначе связанным с русской и европейской культурами.
Да, среди православных есть горстка маргиналов, отвергающих научное знание. Среди учёных тоже есть те, кто называет себя воинствующими атеистами. Но это лишь крайности. И в этом смысле РАН и РПЦ, и как структуры, и как сообщества, вполне способны к позитивному сотрудничеству.
3. Если перейти к практике, то следует вспомнить, что православие в своей основе очень умно и научно. Христианская философия, богословие (теология), история церкви, церковная археология, библеистика, христианское искусство, патрология (изучение наследия святых отцов — авторитетных христианских авторов) — это всё очень серьёзные научные дисциплины, которые на равных с иными более привычными нам изучаются гуманитарными школами мира.
Если человек не имеет базового образования, если, пусть и опосредованно, через наставников и учителей, он не приобщён к научной среде, то фактически невозможно говорить о его знании и понимания православия. При этом я нисколько не обесцениваю личную веру человека во Христа и крещение, которых вполне достаточно, чтобы стать христианином. Я лишь говорю, что православие — это древняя и очень разная и очень насыщенная религиозная культура, основанная на ясном и глубоко философском обосновании своего вероучения, традиции и своей уникальности. Именно поэтому православие в постсоветской России — это большей частью религия горожан, среди которых значительная часть с высшим образованием.
4. Для роста и развития православия в России просто необходима церковная научная школа и питающее её церковное научное сообщество. В нашей стране такой школы и такого сообщества пока не сложилось. В СССР церковные школы были почти уничтожены. Запрет на церковное обучение лиц с высшим образованием, существовавший до конца 80-х, сыграл свою роль и на долгие годы определил уровень и качество образования. Советская и постсоветская церковная учебная система была настолько слаба, что не могла дать серьёзного базового религиозного образования на уровне светских вузов.
Сегодня в России есть только светское научное сообщество и школа, в каком бы состоянии они ни находились. Надо понимать, что много лет православие питается и ещё будет питаться из этого источника. Большая часть из наиболее известных церковных учёных и священников имеют светское высшее образование, очень многие — кандидаты и доктора философских, физико-математических, технических, филологических и иных наук. Безусловно, проповедь православия в постсоветские годы — это во многом плоды этих людей. Я уверен, что ближайшее будущее Русской церкви зависит именно от высокообразованных новообращённых христиан.
5. Да, многие академики и учёные и простые преподаватели — неверующие, немало среди них атеистов — активных критиков религии. Но всё же это люди высокого образования, глубокого опыта, носители большой культуры. Даже если говорить о них, как об оппонентах православия, надо радоваться и гордиться, что в обществе есть кто-то, способный полемизировать на таком уровне. Телевидение, а вслед за ним и обыденность даёт нам совсем другие примеры дискуссий, главная составляющая которых — эмоциональность.
Я думаю, для формирования церковной общественной позиции, для более адекватного диалога с обществом лучше взаимодействовать с научной средой, чем с теми, о ком говорят — «пипл хавает». Иллюзия всеобщего доверия церкви, отсутствие опыта серьёзной научной полемики приводит к расслабленности и атрофии самой способности отстаивать и обосновывать и объяснять свою позицию. А это очень важные качества, ибо кредит доверия когда-то всегда заканчивается.
6. И РПЦ, и РАН не заинтересованы в псевдонаучном шарлатанстве и оккультизме, процветающих в обществе. На этом поле у РПЦ вообще, кроме комиссии РАН по борьбе с лженаукой, нет союзников. А проблема очень серьёзна. Подробнее об этом я писал в заметке об академике Э. П. Круглякове.
И перед научным сообществом, и перед православными христианами сегодня стоят схожие просветительские задачи — популяризация науки и православия: науки не как надувательства и подделок, православия не как обрядоверия и магизма.
| Юрий Белановский, Руководитель добровольческого движения «Даниловцы» |
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции