Так считают зоозащитники: доза препарата, который применяют для обездвиживания пса, зачастую оказывается смертельной. Служба отлова с обвинениями не согласна. Корреспондент АиФ.ru поговорила с участниками конфликта и попыталась понять, можно ли решить проблему бездомных собак «мирно и полюбовно».
«Не трогайте щеночков!»
Рекс был всеобщим любимцем. Когда-то он был домашним, но потом его выставили на улицу. Ласковый, добрый пёс сначала жил во дворе предприятия, а потом прижился на стройке, подружился с жильцами соседних домов, которые его прикармливали. Однажды его раздразнила озорная младшая школьница, и Рекс схватил её за палец. Дедушка девочки пинал несчастного пса ногами в живот, Рекс не успевал уворачиваться. А потом вызвал службу по отлову бездомных животных. Сторож строительной площадки позвал Рекса из его укрытия, зная, что общительная собака с готовностью выбежит к нему навстречу. Рекс выбежал. И его убили.
Хозяин выпустил погулять свою породистую гончую, оставил её без присмотра на некоторое время. И нашёл свою собаку уже мёртвой.
Другая владелица собаки искала своего питомца, которого отловили сотрудники местной службы отлова «Фауна-НН». Причём очевидцы предупреждали охотников за животными, что собака домашняя, и просили её не трогать. После долгих разбирательств с администрацией службы женщина узнала, что её животное погибло от смертельной дозы снотворного.
Во дворе детского сада ловцы животных прямо на глазах у детей убили собаку, у которой только что родились щенки. Пожилые воспитательницы и пятилетние малыши плакали и просили: «Не трогайте щеночков!» – и прятали кутят, не отдавая их в руки взрослых мужчин со шприцами.
Валентина Воробьёва, активистка общественной организации «Живая планета», может рассказать не одну подобную историю.
В Нижнем Новгороде постоянно растёт поголовье бродячих собак. Так, в 2012 году в областном центре было отловлено более 3,5 тысячи бездомных собак.
ООО «Фауна» уже не в первый раз выиграло тендер на выполнение заказа городской администрации на отлов бездомных животных, на эту работу из бюджета выделено три миллиона рублей. Зоозащитники считают, что фирма выполняет свои обязанности халатно и отлавливает животных с немотивированной жестокостью. Их противостояние длится уже много лет.
Запрещённые препараты
Пенсионерка Валентина Воробьёва из породы людей, про которых говорят «неравнодушный». С детства она не могла пройти мимо раненых кошек, птиц и собак.
– В школе я была санитаркой, – рассказывает женщина, – ходила с сумкой с красным крестиком, в которой были йод, зелёнка и бинты, и лечила не только одноклассников, но и собак.
Хрупкая женщина с большими зелёными глазами поглаживает двух бездомных псов, рыжего Графа и чёрного Лаю. Собаки пришли вместе с Воробьёвой в городской парк на прогулку. Лая играет и ищет что-то в свежей майской траве на газоне, а Граф важно лежит и осматривает окрестности.
– Они постоянно за мной ходят, привыкли. У меня всегда примерно 20 кошек и 20 собак. Живём мы в частном доме, всего-то на 43 квадратных метрах, всюду животные. Муж недоволен, конечно, терпит их всех только из-за меня. Но я не могу пройти мимо, если страдает животное. В округе все уже про это знают, тем более что я и листовки о защите животных раздаю, и в пикетах стою, и в телесюжетах мелькаю. Поэтому теперь прибегают дети и просят: «Тётя Валя, возьмите котёнка! Тётя Валя, а там щенков обижают!».
Уже взрослые, живущие своими семьями дети Воробьёвой говорят, что она «белая ворона» в мире равнодушия и жестокости. А она продолжает верить, что всё ещё можно изменить, если делать хоть что-то каждый день. Из своей пенсии в 5 тысяч рублей и на добровольные пожертвования организации покупает средства контрацепции для собак, «чтобы не плодились». Пишет и раздаёт листовки от имени «Живой планеты», в которых призывает людей не заводить животных бездумно, чтобы потом выбросить их на улицу за ненадобностью.
«Собаки засыпают навсегда»
«Мы пытаемся защищать несчастных животных и как-то воздействовать на фирму «Фауна-НН», которая занимается отловом собак, – объясняет Валентина Воробьёва. – Мы неоднократно обращались и в полицию, и в суд, пытаясь добиться возбуждения уголовного дела против этой компании по статье «Жестокое обращение с животными». Ведь у них написано в уставе, что животных должны отлавливать сачками, а обездвиживающие препараты могут применяться только в случае, если животное ведёт себя агрессивно. Обычные прикормленные дворняжки ласковые, ни на кого не бросаются, ещё и сами навстречу людям доверчиво бегут. Но им всё равно вкалывают обездвиживающий препарат «Адилин-Супер», как правило, превышая положенную дозу для инъекции».
Валентина Воробьёва говорит эмоционально, волнуется. Граф и Лая перестают играть, подходят к своей благодетельнице, заглядывают в глаза.
– Вот видите, они же всё понимают, – вздыхает Воробьёва. – Ведь этот препарат не применяется уже во многих регионах России, например, в Уфе, Екатеринбурге, Саратове, Оренбурге – там его запрещают решениями суда и прокуратуры.
После введения «Адилина» собака перестаёт дышать, но у неё сохраняется сознание, и она всё понимает. В течение примерно десяти минут она бьётся в сильных конвульсиях, испытывая при этом панический страх. И затем умирает. Иногда агония длится до сорока минут. По инструкции, после обездвижения и отлова животного требуется ввести в его организм антидот, чтобы собака проснулась. Но если этого не сделать, собаки после страшных мучений засыпают навсегда.
Диалога не получается
Валентина Воробьёва признаётся, что зоозащитникам не удаётся вступить в диалог со службой отлова. Даже попасть на территорию предприятия практически невозможно: ловцы к себе не пускают, ссылаясь на то, что являются режимным объектом и зоной карантина.
– Войти к ним могут только сотрудники полиции, – говорит пенсионерка. – Были случаи, когда таким образом погибали и хозяйские собаки. Вот тогда мы можем настаивать, чтобы владельца животного пустили на опознание. Ведь любое животное, хоть уличное, хоть домашнее – это собственность, имущество, которое стоит денег (хотя, конечно, морально тяжело и цинично называть так живых существ). Но здесь решение вопроса упирается в то, что приходится договариваться с представителями предприятия. А это не всегда получается: не каждый хозяин собаки может предъявить справку о прививке собаки или свидетелей, что это его животное.
Поэтому активистам «Живой планеты» приходится проводить пикеты, митинги. Акции проходят не всегда мирно: однажды во время такого пикета представитель «Фауны-НН» порвал куртку Воробьёвой. Случай имел резонанс, сотрудника даже уволили из организации и Воробьёвой по суду выплатили компенсацию в размере 11 тысяч рублей, которые она потратила на средства контрацепции для животных. Но уголовные дела, связанные с отловом и умерщвлением домашних питомцев, заводят редко. Воробьёва считает, что подобные инциденты старательно заминают. Но всё же рекомендует всем обратившимся к ней с бедой, приключившейся с их собакой, обращаться в суд.
«Почему им так не хочется пускать общественность на свою территорию? – горячится зоозащитница. – Может, причина в том, что они не полностью выполняют свои обязанности? Ведь они должны не просто отлавливать бездомных животных. Их необходимо после отлова полечить, сделать прививки, стерилизовать, попробовать найти хозяев – настоящих или новых. Если хозяин не находится, предприятие должно в течение шести месяцев содержать это животное, кормить и ухаживать за ним. Деньги на это выделены, а они даже толком не кормят животных. Какая-то часть средств идёт на покупку «Адилина» – и всё. Фактически животных просто усыпляют. Навсегда».
Без снотворного собаку не поймать
За воротами, выкрашенными в неожиданно розовый цвет, слышится ожесточённый лай: собаки почувствовали за забором чужого. На звонок вышла сотрудница службы. Узнав, что пришли поговорить с директором службы, открывает дверь и впускает. В глубине не слишком большого, но зелёного двора стоит приземистое здание администрации. Приходится идти к нему под свирепый лай рвущихся с цепи собак.
«Фу, Будулай, свои, – говорит сотрудница предприятия огромному чёрному псу, который особенно неистовствует. – Не бойтесь, цепи крепкие». Внутри помещения – тесно, обстановка скромная. Директор Владимир Захаров рассказывает о том, что только вчера приходила проверка из Росветнадзора, службу постоянно проверяют прокуратура, полиция, ОБЭП, Россельхознадзор.
«Они реагируют на сигналы людей, которые называют себя «зоозащитниками», причём на любые, даже абсурдные, – говорит директор. – Но никаких особых нарушений не выявлено, несмотря на все страшилки, которые о нас пишут».
Директор уверяет, что запрещённый препарат использовать перестали – правда, с этим решением до сих пор не совсем согласны.
«Препарат «Адилин» мы временно не используем в работе, уже с начала марта, – директор протягивает приказ, в котором говорится о приостановлении использования этого препарата. – К этому привела травля со стороны так называемых «зоозащитников». Сам по себе «Адилин» не запрещён и в малых дозах не приводит к летальному исходу. Тем более что после применения этого препарата наши сотрудники в обязательном порядке вводили животным антидот, после чего собаки выходили из наркоза. На сегодняшний день «Адилин» – единственный препарат, который может усыпить животное за короткий срок после его введения. Сейчас мы перешли на более мягкие препараты – рометар и ксила и так далее, но результаты оставляют желать лучшего. Представьте себе отлов крупной собаки вроде Будулая, которая настроена агрессивно – здесь сачками не обойдёшься».
Приходится применять обездвиживающие препараты. Но беда в том, что снотворное и миорелаксанты на животное очень слабо действуют, считают в службе отлова.
«Собака может уснуть через полчаса – час, а может и не уснуть вовсе. Причём всё это происходит не в джунглях или саванне, а в условиях города. Уколотое животное стоять на месте не будет, убежит неизвестно куда вместе со шприцем. А если он потом попадёт в руки ребёнка? Уже сейчас отлов бродячих собак уменьшился, а если не будет применяться препарат более сильного действия, он станет ещё меньше, а бесхозных собак – больше. А это грозит вспышками болезней, которые передаются человеку», – размышляет директор предприятия.
Усыпляют не всех
Зоозащитники считают, что животных поголовно усыпляют. Здесь поясняют: не всегда.
«Сачки, сетки, удавки – всё это у нас есть, – объясняет директор. – Но собаки-то все разные. Иной маленькой и сачка достаточно, а другая весит сто килограммов, на неё с сачком не пойдёшь. Кроме того, ведь животные кусаются, а с полной уверенностью сказать, не больны ли они бешенством, нельзя. А ведь раньше мы применяли «Адилин» согласно инструкции: если есть подозрение на бешенство, немотивированная агрессивность или покусы».
Точно определить на месте отлова, например, больна ли собака бешенством или нет, невозможно, необходимо лабораторное исследование. Ловцы обращают внимание на общие признаки: как выглядит животное, каково его поведение.
Применение «Адилина» приостановлено ещё по причине того, что существует юридическая проблема: надзорные органы не могут определить, это коммунальная услуга или ветеринарная.
Собаки питаются не хуже людей
«Пойдёмте, я покажу, чем мы кормим собак, – директор проходит в соседнее помещение, – своими глазами посмотрите».
В небольшом помещении стоит объёмный ларь-холодильник: там находятся упакованные мясные субпродукты . Рядом стоят батареи из банок с говяжьей тушёнкой и мешки с гречневой крупой.
«Иные люди не каждый день едят мясо с гречкой, а наши собаки – пожалуйста, – гордится директор. – Не понимаю, зачем «зелёные» выдумывают истории о голоде среди наших собак, если даже не видели, чем и как они питаются».
Ответ прост: на территорию предприятия посторонних не пускают, всё происходит за закрытыми дверями. Здесь поясняют: это необходимость.
«У нас режимное учреждение, зона карантина, – поясняет директор, – есть инструкция, которая регламентирует правила посещения. Почти все животные попадают к нам больными, у них глисты и множество других заболеваний. Поэтому просто так к нам попасть сложно».
Хозяева собак, по словам руководства фирмы, шанс попасть внутрь всё-таки имеют.
«Владелец может принести нам её фотографии или прислать их по электронной почте, предъявить паспорт собаки или чипирование, справку о прививках, – перечисляет Владимир. – То есть предъявить доказательства того, что животное принадлежит именно ему. У хорошего хозяина собаки, особенно породистой, все эти документы, как правило, имеются. Впрочем, паспорт можно получить на любое животное, в том числе и не породистое. Вот у меня у самого есть собаки. И я не представляю, как они могут потеряться, если я выполняю все предписания по их содержанию: они гуляют со мной на коротком поводке, в наморднике, строго рядом. А у нас многие выпускают собаку на самостоятельный выгул – и они бегают по детской площадке, оправляются там же. Наверное, таким горе-хозяевам надо в первую очередь с себя спросить за пропажу своего любимца».
Нужны не конфликты, а совместные решения
В словах директора «Фауны-НН» тоже есть доводы, с которыми сложно поспорить. А вывод, к которому он пришёл, и вовсе совпадает с тем, о чём говорят зоозащитники: нужна федеральная программа, которая чётко регламентировала бы правила содержания домашних животных, а также условия отлова и временной передержки животных. Те, которыми вынуждены руководствоваться сотрудники предприятия, были приняты ещё в начале 90-х, и они порой просто противоречат здравому смыслу и практике. Например, сейчас по закону животное после отлова должно содержаться в пункте временной передержки 6 месяцев.
«К примеру, если мы отлавливаем по 800 собак в месяц, то за полгода в вольерах пункта должно содержаться уже около 4800 животных, – говорит Владимир. – Ни территория, ни количество имеющихся мест не позволят содержать такое количество животных. Хотелось бы, чтобы зоозащитники поняли: корень проблемы не в нашей службе, а в отсутствии комплексного подхода к сложившейся ситуации».
Напрашивается вывод: чтобы конструктивно обсудить возникшие противоречия, нужно собраться всем заинтересованным сторонам – и попробовать найти приемлемое решение.
«Всегда можно договориться при наличии доброй воли, – говорит директор, дойдя до ворот, чтобы закрыть их снова на засов. – Мы ни разу не получили адекватной помощи от «зелёных», но к разговору готовы. Мы неоднократно обращались к исполнительным властям со своим проектом по строительству временного приюта для животных современного типа, в котором могло бы содержаться несколько сотен животных. Однако у местного правительства не хватает средств в областном бюджете».
Читайте также: С бездомными животными должны бороться зоозащитные организации – опрос >>