Прогноз мой таков: Российская Федерация просуществует в нынешнем виде 10 лет — плюс-минус два года, если внутренняя и внешняя политика не будет изменена самым коренным образом.
Я неплохой прогнозист, и имею опыт удачных прогнозов, но доказывать это тут не буду — у этой статьи, как и у всего цикла статей, другие задачи.
Тем не менее, можете распечатать себе, и положить в конверт:
8-го апреля 2013 года Герман Пятов заявил, что через 10 лет Российская Федерация развалится на отдельные государства, что, как это обычно бывает, будет сопровождаться многочисленными, кровопролитными конфликтами.
Диагноз поставлен, прогноз неблагоприятный, теперь будем думать, как спасти больного.
Все ли плохо, и насколько?
Мне, как и вам всем, постоянно приходится слышать, что всё плохо. Куда не посмотришь — всюду все разваливается. Действительно, во многих сферах заметна деградация: постоянно падает уровень школьного образования, отчего страдает и высшее. Недоученные молодые «специалисты» не могут удовлетворить потребности науки и производства, в результате в этих сферах Россия тоже теряет свои позиции. Я не буду все расписывать подробно, каждый из вас на своём месте лучше меня знает, что плохо и насколько. Но если признать, что это везде и всюду, тогда получится, что и сделать ничего нельзя, ибо процесс необратим.
Однако я с этим не согласен.
Какие у меня есть основания не соглашаться? Я очень много езжу по России, по российской глубинке — преимущественно, в провинциальные детские дома, к сиротам, но также к ветеранам ВОВ, многодетным семьям, и так далее. Объездил огромную территорию: на севере осталось только Архангельская область, а дальше — Белое море. На юге и юго-западе мы освоили все области до границ с Украиной и Белоруссией. Это не на уровне областных центров, и даже не на уровне районных центров, а на уровне отдельных домов в деревне, поэтому информация — объективней некуда.
Мой фейсбучный знакомый, автор самых правдивых книг о Великой Отечественной Войне, Сергей Егорович Михеенков, как то в своей ленте начал сетовать, что «закрываются сельские библиотеки», «власти продают землю кому попало» и т.д.
Ещё лет пять назад я сам сетовал на то, что едешь по Центральной России, и вокруг поля бурьяном зарастают. Но всё очень быстро меняется. Вот Михеенков сетует: «А земля-то как раз и зарастает — проданная. Потому что купившие её не знают, что с ней делать и пытаются теперь распродать её по кускам. Как заводы». Только у Сергея Егоровича такие впечатления после посещения его родных мест, в Бетлице, Калужской области. Да, я соглашусь, немало еще есть мест, где все бурьяном заросло, но не уверен, что эти места в большинстве. Просто Бетлица — это такой «таёжный тупик», в самом отдаленном углу Калужской области. Но вот еще дальше от Москвы, рядом с Бетлицей, в Брянской области — едешь — и все поля запаханы. Такая же картина в Орловской области, и далее, на юг.
Похожие сетования мне приходилось слышать от родственников, в застольных беседах. Ну, знаете, такие стандартные стенания: вот мол, «колхозы разрушили, земля стоит непаханая», «вот в советское время такого не было». На что я задал им простой вопрос: а вы, друзья, в курсе, что Россия сейчас пшеницу на экспорт продает? А вы, дорогие читатели, об этом тоже знаете?
А в советское время мы, чтобы прокормить народ, закупали пшеницу в Канаде и США. Ну и как вам такой факт «в пользу» колхозов и совхозов?
Странный факт, и он как-то не вяжется с полями, заросшими бурьяном. Но поля, заросшие бурьяном — это просто только часть картинки. Тут есть довольно четкая закономерность: если ехать на север, таких полей больше. Когда езжу в детские дома Тверской, Ярославской, Вологодской области — там да, встречаются чаще, особенно, если от федеральных трасс отъехать. Но вот, если двигаться на юг, картина меняется, что и понятно: чем дальше на юг, тем менее рискованным становится земледелие, тем выше урожаи.
Летом минувшего, 2012 года я ездил в Крымск, помогать пострадавшим от наводнения.
Так на Кубани клочка свободного нет — вся земля освоена!
И там люди за землю держатся и бьются ого-го как!
Ну, а откуда бы взялась пшеница, которую мы продаем на экспорт за валюту?
Теперь насчет закрывающихся библиотек. С одной стороны, в сельской местности библиотеки закрываются потому, что читателей становится меньше. Вымывается население в города. Какой смысл держать библиотеку в деревне, где осталось две старушки? С другой стороны, библиотеки закрываются и в больших городах — просто потому, что книга, как бумажный носитель информации, с каждым годом все больше и больше теряет свои позиции. Книгам приходится конкурировать с телевидением, компьютером, интернетом, и... с книгами же, только в электронном формате — букридерами. Я лично уже забыл, когда последний раз открывал бумажную книгу — я столько читаю, что всей квартиры не хватило бы разместить прочитанное. А у меня все компактно — в электронном виде. «Железный конь пришел на смену крестьянской лошадке».
Другой хороший человек, писатель, журналист и выдающийся медиаменеджер, Александр Иванович Куприянов, много лет помогавший Вощажниковской сельской больнице — в том самом Борисоглебском районе Ярославской области, в который мы ездим к ветеранам, тоже очень сокрушался — по поводу того, что больницу собирались закрывать. Да, это печально, но есть объективные факторы: коечный фонд больниц четко привязан к численности населения, и если население бежит из деревни в город, то койки будут стоять пустыми, и содержать пустую больницу смысла нет.
То есть, друзья, ищите скорее камни — я сейчас скажу ужасно крамольную мысль: вот тут точно Путин не виноват! И даже Медведев! И Чубайс не при делах! И «Госдеп» руку не приложил — всё сами!
Вощажниковской больнице исполнилось 100 лет в 2008-м году. Как раз о том периоде, когда строилась больница, Энциклопедия Брокгауза и Ефрона (1907 г.) сообщает:
Вощажниково, село Ярославской губернии, Ростовского уезда, в 28 в. от уездного города. Свечные и кожевенные заводы. Значительная торговля. Жителей 1500.
В начале XX века в селе действовало земское двухклассное училище, две бесплатные народные библиотеки-читальни, земская больница, богадельня, благотворительные общества, торговые лавки.
Сейчас в Вощажникове официально 670 жителей, на самом деле их меньше, так как примерно половина там только числится, а живет и работает либо в районном, либо в областном центре.
Больница, которая была построена в 1908 году, имела более двадцати коек (в советское время на той же площади разместили 40 коек). Это говорит о том, что коечный фонд обеспечивал не только Вощажниково, но и окрестные сёла. Тысячи на четыре, а то и более, населения, рассчитано такое количество коек. Больница была построена не царской милостью, и не по доброй воле какого-то мецената, а на средства местных жителей: «Появление в селе Вощажникове прекрасного здания лечебницы былоневозможно без участия благотворительного общества. Оно было открыто в 1893 г. и состояло из 87 членов, из которых 2 почетных, 6 пожизненных (чей единовременный взнос составлял 25 р.), и 79 действительных (вносивших обязательно 1 р. в год). В это время в Вощажникове насчитывалось 150 дворов, т.е. благотворительность была массовым явлением. В 1901 году общество собрало 250 рублей от почетных и пожизненных членов, 130 руб. 50 коп. от действительных и 31 руб. 50 коп. других пожертвований, всего 412 руб. 10 коп. Самым крупным жертвователем был уроженец Вощажникова Константин Иванович Аладьин. Благотворительное общество ассигновало в 1904-1908 гг. 16500 рублей на строительство нового больничного здания».
То есть, стот лет назад жителей было не только достаточно для того, чтобы заполнить коечный фонд, но и для того, чтобы собрать с них деньги на строительство и содержание больницы!
Совершенно очевидно, что за все годы советской власти население эту цифру не превысило, а только уменьшалось. Так что, в конце концов, больницу пришлось закрыть. Закрыта больница не из-за происков каких-то врагов народа, а по причине того, что койки пустовали. Да и по факту, больница не закрыта, а перепрофилирована: 10 коек оставлено для дневного стационара, остальные отданы под социально-реабилитационный центр для пенсионеров. Проще говоря, больница превратилась в «дом престарелых», где могут найти приют одинокие старики и старушки из окрестных деревень. В среднем, ежегодная убыль населения Борисоглебского района в начале 21 века составляет 8% (2).
Сильно углубляться в подробности — отчего так вышло, что народа вдруг не стало, я не могу — это огромная тема. Если коротко: сельское хозяйство, которое базировалось на колхозно-совхозной системе, было неэффективно (а иначе, почему мы, все время «выполняя и перевыполняя планы пятилеток» закупали все больше и больше зерна за границей?). И второе: на протяжении всего XX-го века мы потеряли огромное количество людей, а воспроизводство человеческих ресурсов было крайне слабое.
Почему так происходило, я расскажу позже.
Но есть и хорошие новости. Занимаясь помощью ветеранам Великой Отечественной войны, проживающим в этом же, Борисоглебском районе, я сотрудничал с одним из чиновников Администрации Президента, который на протяжении нескольких лет оказывал очень большую помощь этому району. Корысти в его действиях я не обнаружил никакой — район очень бедный, малонаселенный, с постоянно убывающим населением, в стороне от больших дорог. Так что этот человек делал все не ради выгоды, а из каких-то душевных побуждений. Буквально за несколько лет район заметно поднялся. Но, как вы понимаете, для полноценного подъёма нужны люди, а людям нужна занятость.
Так вот, с подачи этого искреннего благодетеля, там стали строить огромный животноводческий комплекс — в общей сложности около 5 тыс. голов скота. В декабре 2011 года была сдана первая очередь, а в августе 2012 — вторая.
«Распаханы все поля вокруг. Утром идёшь на работу, видишь привычный сорный чапыжник. Вечером возвращаешься — всё подчищено. Мощная техника, какой мы здесь никогда не видывали прежде, становится приметой пейзажа. Простор, глаз радуется, дышится легче» — рассказывает глава Вощажниковского сельского поселения Людмила Антонова.
Это не единственный пример перемен к лучшему, подобные примеры я встречаю повсюду, в самых отдаленных уголках.
Так что, как видите, надежда есть — во всяком случае, у Борисоглебского района, хочется верить, что у России тоже.
О том, что нужно делать, чтобы надежды оправдались — в следующих частях.
| Герман Пятов Координатор команды помощи сиротам Murzik.Ru, врач, кандидат медицинских наук |
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции