У авторов и сторонников есть уверенность, что надо просто предложить детям знания о православии, рассказать о том, что заповедал Бог, и познакомить с примерами святых. Если так сделать, то всем будет хорошо. Однако я в этом сомневаюсь.
Обоснование нового урока представляется мне непробиваемым, почти что убивающим наповал. Я услышал примерно следующее. Многие люди живут устало, подавленно, несчастно. Виной тому – неверные цели и смысли в жизни. Многие увлечены богатством, карьерой, властью, сексом. Такие ложные цели приводят к нечестным методам и средствам, часто преступным. Всё это ничего не даёт человеку, кроме пустоты. Человек часто, обретя всё, что можно желать, остаётся несчастным. Это потому, что он исполнял не Божью волю, а свою. Человек по природе религиозен, он должен реализовать свою религиозность, иначе он недочеловек. Никто не может быть счастлив без религии. Правильная религиозность – православие. Смысл жизни в том, чтобы исполнить волю Божью, только так можно быть счастливым и полноценным.
Я христианин и желаю, чтобы христиан было как можно больше. Я отнюдь не отрицаю важности обретения смысла жизни подрастающим поколением, не отрицаю и помощи школьникам в этом непростом деле. Каждый пункт предложенной цепочки и общая логика мне понятны, однако ни вывод, ни вся эта идеологизированная история в целом (в стиле советского пионерского прошлого) не вызывают у меня ни доверия, ни согласия, ни принятия. Я думаю, что предложенная инициатива, в том виде, как она есть, не имеет будущего.
Два вопроса
Вообще, я рад, что о смысле жизни наконец-то заговорили в обществе, пусть и в таком контексте. Я ждал этого с середины 90-х, с тех пор, как «смысл жизни» стал одной из самых популярных и разработанных тем в православном сообществе. В те годы и мне, и, вероятно, каждому верующему хотелось козырнуть и наличием смысла, и самоуверенным пониманием, как другим этот смысл дать. Многие тогда чувствовали себя почти носителями истины, нам казалось, что невозможно не убедить оппонентов, если на твоей стороне не только Достоевский, Бердяев, Розанов, Соловьёв, Франк, Трубецкой, но и апостол Павел, Иоанн Златоуст, Серафим Саровский, Иоанн Кронштадтский. Убедить, правда, не получилось, и сейчас, конечно, всё видится иначе, не так просто, не в таком уж розовом цвете. И всё же ощущение важности этой темы и уверенность, что православию есть что сказать, осталось.
По-моему, 20 свободных лет церковной жизни поставили два серьёзных вопроса, без ответа на которые почти невозможно говорить об уроках смысла жизни в предложенном изначально контексте. Первый вопрос: почему успехи самих православных в отношении организации учебной и воспитательной работы при храмах не столь впечатляющи, как хотелось бы? Известно и много раз озвучивалось публично, что старшеклассников фактически не встретишь в воскресных школах, что в приходской жизни активно участвуют лишь единицы повзрослевших детей из десятков и сотен, прошедших обучение. Сами православные не смогли найти рецепт обучения смыслу жизни, более того, не смогли найти в тепличных, почти что идеальных условиях при доверии детей и глубокой включённости родителей. Русская Церковь все эти годы пополняется за счёт новообращённых, обретших веру во Христа, а значит, и смысл жизни без каких-либо уроков.
И второй вопрос: а кто будет учить? На наших глазах происходит рождение в муках школьного предмета «Основы православной культуры» и курса теологии для вузов. В отличие от «Смысла жизни» – это вполне осязаемые, я бы сказал, светские дисциплины, достаточно проработанные и прописанные. Однако, с учётом предъявляемых требований, учителей не хватает. А тут нам предлагается ввести дисциплину, затрагивающую самую основу мировоззрения, опирающуюся не только на православное учение, но и на опыт, более того, в конечном итоге приобщающую к вере как сердцевине смысла жизни христианина. Найдётся ли такое количество достойных учителей для общеобразовательных школ, если их не нашлось даже для школ воскресных, несоизмеримо меньших по количеству?
Можно ли научить смыслу жизни?
Скажу несколько слов и по существу вопроса, если бы мне пришлось всерьёз размышлять об уроке «Смысл жизни». Давно уже известен и понятен, и много раз доказан на опыте своего рода закон, который гласит, что смысл жизни нельзя никому дать, что невозможно человека подталкивать к кем-то выбранной цели. Такие попытки всегда сводятся к морализаторству, декларации безжизненных истин, а порой и к насилию. Желающих отошлю к известному учёному, психологу, философу с мировым именем Виктору Франклу. Смысл жизни должен быть найден, но не может быть выдуман или создан. Каждый сам должен и может распознать свой личный смысл и обрести его, причём в свободе и с пониманием ответственности, ведь и жить приходится самому, опираясь на свои силы, свой опыт и своё понимание. Для меня, кстати, это не означает равенства между жизнью христианина, атеиста или буддиста. Это значит, что невозможно стать учеником Христа или атеистом, или буддистом по приказу и что жизнь каждого христианина, как и любого человека, уникальна.
Смысл жизни можно уподобить замужеству девушки. Есть же общее положение, что хорошо бы барышням выходить замуж и иметь счастливую семью? Можно, конечно, навязать смысл, то есть выдать девушку замуж по приказу, но сегодня никто не возьмётся утверждать, что гарантированно со временем стерпится и слюбится. Обретение настоящего смысла – это взятие ответственности за его реализацию. Разговоры о смысле и любви останутся словами, пока девушка не полюбит юношу, пока их любовь не будет взаимной, пока они не назовут друг друга мужем и женой, пока тем самым не возьмут ответственность друг за друга и за своих будущих детей, чтобы быть вместе в радости и в горе до самой смерти.
Смысл жизни, как и любовь, является собственным гарантом своего воплощения. Если юноша полюбил девушку, если отчаявшийся обрёл смысл жизни, им не надо объяснять, что это такое. Они точно и ясно понимают, что и любовь, и смысл у них есть, хотя далеко не всегда могут выразить это словами. В этом контексте уроки смысла жизни – это как уроки о любви. Возможно что-то рассказать и чему-то научить, но по большому счёту, это может никак не повлиять ни на смысл, ни на любовь, да и не пригодиться вовсе.
Хотелось бы напомнить и ещё одну вещь. Обретённый смысл касается только самого человека – это своего рода задача, поставленная только перед ним. Об этом очень ярко говорит опыт одного из бывших узников Освенцима: «Подростком я думал, что расскажу миру, что я видел в Освенциме, в надежде, что мир станет однажды другим. Однако мир не стал другим, и мир не хотел слышать об Освенциме. Лишь гораздо позже я действительно понял, в чём смысл страдания. Страдание имеет смысл, если ты сам становишься другим».
Как передаётся смысл?
Возможно ли всё-таки помочь кому-то обрести смысл жизни? Возможны ли в принципе такие уроки или занятия? Думаю, что возможны, если они станут пространством помощи, пространством диалога, местом личной глубокой доверительной встречи учащихся с учителем и друг с другом. Лучше всего эту тему распределить по многим предметам, говорить о ней и на уроках истории, и литературы, и мировой художественной культуры, но вполне возможно сделать и отдельный урок. В любом случае, философия (или даже богословие) должна занять должное место на этих встречах, но не столько как матрица, форматирующая мировоззрение каждого (хватит с нас пионерии и комсомола), сколько как опыт прошлых поколений, как обучение мыслить, размышлять, думать, оперировать общими категориями, символами, образами. Надо только помнить, что время нотаций, лекций и голых нравоучений прошло, а в нашей теме, может, никогда и не наступало. Невозможно обрести смысл жизни, не научившись доверять людям, не научившись слушать и слышать их, не научившись говорить от себя и за себя, говорить правду. То же относится и к учителю, которому к тому же следует отказаться и от позиции носителя истины.
В конечном итоге смысл жизни можно привить человеку только через совместное проживание какого-то жизненного этапа, через сопереживание, через глубокие личные отношения, через доверие и диалог.
Чтобы было понятно, что я имею в виду, предлагаю вспомнить два бестселлера, две художественные книги Ирвина Ялома (психотерапевта и писателя с мировым именем) – «Когда Ницше плакал» и «Шопенгауэр как лекарство». Каждая из них раскрывает перед нами судьбы своих героев, так или иначе обретших смысл жизни. Ирвину Ялому, по-моему, удалось очень ярко и глубоко показать тот путь, что проходит человек в поисках смысла, показать значимость и даже неизбежность философии, с одной стороны, но и человеческого общения, глубокой личной встречи и диалога, с другой. Дело не в том, какие смыслы обрели герои книг, у каждого тут свой путь, а в том, как и с чьей помощью это произошло.
На уроках о смысле жизни мало предложить учащимся знания, религиозные схемы и истины, надо научить детей задавать вопросы, размышлять и общаться, быть открытыми к вопросам и просьбам других людей. Собственно, это даже важнее. Православная вера в Живого и Личного Бога это подтверждает. Ибо, по-хорошему, символ веры и догматы и каноны изучают уже после того, как человек встретил Бога и начал общаться с ним в молитве.
| Юрий Белановский, Руководитель добровольческого движения «Даниловцы» |
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции