Сотрудники благотворительных организаций, работающих с детскими домами, писали депутатам открытые письма. Актёры, писатели и музыканты пытались воззвать к их совести. Блогеры и журналисты клеймили их «подлецами». «Новая газета» собирала сто тысяч подписей против введения антисиротского закона в действие (которые, к слову, были проигнорированы. Как ответил Владимир Плигин: «Вопрос закрыт»). Наконец, 13 января много тысяч людей вышли на марш протеста по бульварам Москвы.
Несмотря на всё это, наши государственные мужи остались непоколебимы. Согласно их твёрдой позиции, даже дети, уже нашедшие себе семью за океаном, должны будут остаться в отечественных детдомах и приютах. Точка.
Чтобы обосновать такую упёртость, в стране развёрнута масштабнейшая пропагандистская кампания (надо отметить, традиционная, заведённая ещё в советское время, когда при каждом возникновении внутреннего кризиса в противовес и отвлечение подогревались антиамериканские настроения). Государственное телевидение, газеты, сайты и блоги на протяжении последних недель регулярно пополняются материалами, агрессивно доказывающими: лучше жить в российском детдоме, чем в американской семье, а все, кто не согласен с этим – враги народа, работающие по заказу из-за границы. Помимо эмоциональных ругательств и оскорблений, в материалах, обосновывающих необходимость антисиротского закона, обычно содержится та или иная комбинация из следующих тезисов (каждый из которых базируется либо на прямой лжи, либо на передёргиваниях):
1) Приёмные родители в Америке могут сделать с усыновлённым ребёнком что угодно. Как только суд узнает, что пострадавший малыш родом из России, с родителей будут сняты все обвинения.
Разумеется, это неправда. Вот краткий список всех случаев, когда усыновлённые из России дети погибали или получали серьёзные травмы на территории США, с вынесенными приговорами. В то время как в России с 1991 года погибло почти полторы тысячи усыновлённых детей в противовес тем пяти, погибшим в Штатах. И отдельно хотелось бы обратить ваше внимание на подробный рассказ о Диме Яковлеве, чьё имя провластные пропагандисты цинично используют всякий раз при упоминании антисиротского закона.
2) В «цивилизованных странах», в т.ч . и в самих США, международное усыновление тоже запрещено.
Это прямая ложь. Таких запретов нет нигде, даже в Румынии, которую наиболее часто приводят в пример как предшественницу России – на самом деле несколько лет назад там всего лишь ужесточили требования к иностранцам, желающим усыновлять румынских сирот.
3) Усыновление российских детей американцами – это огромный рынок. Существует множество агентств, имеющих коррупционные связи с директорами детдомов и сотрудниками опеки. Чтобы получить себе ребёнка, американским родителям приходится платить этим агентствам большие деньги – порядка 50 тысяч долларов.
Это правда. Однако совершенно непонятно, почему она используется как аргумент в пользу того, чтобы вообще запретить усыновление в США. Не проще ли начать борьбу с коррупцией в этой области? Никому же не приходит в голову отменять правила дорожного движения из-за того, что гаишники берут взятки.
4) В самих США 100 тысяч детей ждут очереди на усыновление.
Это полуправда. На самом деле речь здесь идёт о детях, находящихся в т. н. «фостерных» или временных семьях, большинство из которых хочет быть усыновлёнными не абы кем, а своими «фостерными» родителями – из-за чего и задержка.
5) Внутри России существует длинная очередь на усыновление. Если бы не подкупленные американцами коррупционеры из п. 3, все наши сироты уже давно нашли бы себе отечественных родителей.
Это игра с цифрами. Очередь на усыновление действительно существует, в настоящий момент в ней стоит около 25 тысяч семей. Однако сирот, ожидающих усыновления, более 100 тысяч. И многие из них, особенно т. н. «особые дети», не имеют никаких шансов обрести семью на Родине – у нас таких практически никогда не усыновляют. В то же время американцы могли усыновлять только тех детей, от которых ТРИЖДЫ отказывались российские очередники. Например, внутри России, в основном, усыновляют младенцев, в то время как иностранцам такие разрешения удавалось получить лишь в единичных случаях.
6) Американцы усыновляли ничтожный процент детей, всё равно проблемы сиротства в России это не решало. Поэтому нам надо не надеяться на добрых заокеанских дядь, а налаживать ситуацию внутри страны.
Это отличная идея, только непонятно, почему надо ставить телегу впереди лошади. Не лучше ли сначала кардинально улучшить жизнь сирот здесь, и лишь потом задумываться о том, нужно ли нам международное усыновление?
7) Люди, которые протестуют против антисиротского закона, используют это исключительно как политический пиар-повод. А в реальности проблемы сирот их совершенно не интересуют – далее обычно приводится список видных фигур отечественной оппозиции с риторическим вопросом «усыновил ли хоть кто-то из них ребёнка в свою семью?».
Доля правды в этом аргументе содержится – да, скорее всего, для какого-то количества тех, кто борется против «закона Ирода», это обычная политическая игра. Однако все без исключения люди, имеющие непосредственное отношение к проблеме – сотрудники благотворительных организаций, работающих с детскими домами, волонтёры, врачи, да и просто родители усыновлённых детей – также среди возмущающихся этим законом. Включая, к примеру, депутата-единоросса Бориса Резника, возглавляющего детский благотворительный фонд, или министра Ливанова, являющегося отцом приёмного ребёнка. В то время как на противоположной стороне таких нет вообще. Там действительно только люди, имеющие о сиротах самое приблизительное представление и совершенно не интересующиеся их жизнью.
Все эти аргументы и возражения на них уже не раз обсуждались. Каждый, кто искренне хотел разобраться в проблеме, имел для этого достаточно времени и возможностей. А того, кто несмотря на это, продолжает настаивать на своём, не переубедить. Поэтому я бы не стала никак реагировать на эту колонку, если бы её написал неизвестный мне человек. Кто-нибудь из числа платных блогеров, например. Однако поскольку в качестве её автора значится редактор раздела «Общество» «АиФ», просто так отмахнуться от неё не получится. Тем более Андрей Сидорчик – надо отдать ему должное – несколько расширил набор вышеприведённых аргументов.
Так, согласно его позиции, вся проблема детских домов родом из 1991 года. И виноваты в ней те же самые люди, которые сейчас протестуют против антисиротского закона. Именно они (или «такие же, как они») развалили СССР. В котором у всех детей были «летние лагеря, бесплатные секции и кружки, школьное образование и детская медицина, занимавшая одну из ведущих позиций в мире». Поэтому протестовать сейчас надо не против конкретного закона, а абстрактно – выходя на улицы с плакатами «Верните всё лучшее детям – здесь и сейчас!».
Конечно, колонка Сидорчика написана эмоционально. Впрочем, это вообще такая тема, на которую мало кто способен рассуждать спокойно. Поэтому я не буду придираться к деталям. Хотя не могу не сказать, что вопросы у меня возникают чуть ли не к каждому утверждению, в этой колонке высказанному. Например:
Что именно разгромила «безумная агрессивная колонна», от которой «буквально исходил запах разрушения», в августе 1991 года? Вроде и «горком партии», и прочие «заведения проклятого советского режима», на погром которых, по мнению Сидорчика, шли встретившиеся ему на улице люди, остались целы. Да и вообще, о каких-либо погромах и разрушениях, произошедших в те дни, история умалчивает. Памятник Дзержинскому с постамента скинули – это да. Но больше ничего, кажется, и не было.
Почему «духовными наследниками» победителей ГКЧП надо считать тех, кто сейчас протестует против антисиротского закона? Не логичнее ли считать таковыми президента Ельцина и его преемника Путина? А также большинство нынешних депутатов Госдумы, членов Совфеда и федеральных министров, начавших свою карьеру именно тогда, на волне августовской победы?
Зачем задавать риторический вопрос «что вообще может быть подлее, мерзостнее, унизительнее для страны, чем узаконенный экспорт собственных детей за рубеж?», когда ответ на него очевиден. Известно что: смерть или жизнь в нечеловеческих условиях этих детей на Родине.
Каким образом «причина бедствий детей России» может отразиться в зеркале, если туда посмотрит «каждый из вышедших на „Марш против подлецов“»? Особенно если учитывать, что изрядную часть участников марша составляли сотрудники благотворительных детских организаций. Те немногие, кто только и занимается брошенными, больными и обездоленными детьми в наших тяжёлых условиях.
И так далее, и тому подобное.
Скажу лишь о главном. Читая Сидорчика, создаётся впечатление, что проблема детских домов в России насчитывает всего 20 лет. А советские сироты жили в отличных условиях (либо их вообще не было – автор не поясняет).
Однако это ведь откровенная неправда! Я даже не буду говорить о раннем СССР с огромным количеством уличных «беспризорников» или малышей, отправляемых в специальные детдома для «детей врагов народа». Процитирую лишь несколько фрагментов из книги «Белое на чёрном». Автор которой – Рубен Гальего, внук генерального секретаря Коммунистической партии Испании – родился в 1968 году в Москве с ДЦП. В результате чего был разлучён с матерью и отправлен в детский дом, где и провёл всё время до распада СССР (после совершеннолетия переместившись в дом престарелых). Речь в этой книге идёт о 70–80-х гг. Самом, казалось бы, спокойном и успешном времени существования Советского Союза.
Я -- маленький мальчик. Ночь. Зима. Мне надо в туалет. Звать нянечку бесполезно.
Выход один -- ползти в туалет.
Для начала нужно слезть с кровати. Способ есть, я его сам придумал. Просто подползаю к краю кровати и переворачиваюсь на спину, опрокидывая своё тело на пол. Удар. Боль.
Подползаю к двери в коридор, толкаю её головой и выползаю наружу из относительно тёплой комнаты в холод и темноту.
Ночью все окна в коридоре открыты. Холодно, очень холодно. Я -- голый.
Ползти далеко. Когда ползу мимо комнаты, где спят нянечки, пытаюсь позвать на помощь, стучу головой в их дверь. Никто не отзывается. Кричу. Никого. Может быть, я тихо кричу.
Пока добираюсь до туалета, замерзаю окончательно.
В туалете окна открыты, на подоконнике снег.
Добираюсь до горшка. Отдыхаю. Мне обязательно надо отдохнуть перед тем, как ползти назад. Пока отдыхаю, моча в горшке обзаводится ледяной кромкой.
Ползу обратно. Стаскиваю зубами одеяло со своей кровати, кое-как заворачиваюсь в него и пытаюсь заснуть.
**
Не лгали только нянечки. […] Давая конфету, они говорили: «Бедное дитя, скорее бы уж помер, ни себя, ни нас не мучил бы». Или, вынося покойника: «Ну и слава богу, отмучился, бедненький».
**
Из восьми человек выжил один Генка. Дом престарелых состоял из отдельных помещений барачного типа. Престарелые и инвалиды были рассортированы по степени инвалидности. «Наши» лежали в отдельном бараке с доходягами. Вдоль стен тянулись ряды кроватей, с которых стекала моча. К ним никто не подходил.
**
Она тыкала меня носом в говно и повторяла уже тихо: «Говори, говори, говори». Что я мог сказать? Я прекрасно понимал, что всё, что от меня нужно, это не какие-либо слова -- все слова я уже перепробовал. Нянечка хочет, действительно хочет только одного: чтобы я научился сам ходить в туалет. Пообещать этого я не мог, поэтому и молчал.
Да, у Рубена Гальего, как верно замечает Сидорчик, не было ни одного шанса быть усыновлённым в Америку (а ведь американские родители не так редко усыновляют детей с ДЦП и иногда даже ставят их на ноги). По отношению к Соединённым Штатам советская госпропаганда была ещё более нетерпима, чем нынешняя российская. Но как вы думаете, если бы у него был хотя бы малейший шанс вырваться из детдомовского кошмара, стал бы он хоть секунду раздумывать? Ответ на этот вопрос записан в книге прямым текстом:
Страну эту полагалось ненавидеть. Так было принято. Ненавидеть следовало все капиталистические страны, но Америку особенно. В Америке жили враги, буржуи, пьющие кровь рабочего класса. Американский империализм готовил для нас атомную бомбу. Рабочие в Америке постоянно голодали и умирали, перед посольством Советского Союза в США нескончаемым потоком лилась очередь желающих сменить гражданство. Так нас учили, мы верили.
Я Америку любил, любил с девяти лет. Именно в девять лет мне рассказали, что в Америке инвалидов нет. Их убивают. Всех. Если в семье рождается инвалид, врач делает ребёнку смертельный укол.
– Теперь вы понимаете, дети, как вам повезло родиться в нашей стране? В Советском Союзе детей-инвалидов не убивают. Вас учат, лечат и кормят бесплатно. Вы должны хорошо учиться, получить нужную профессию.
Я не хочу, чтобы меня кормили бесплатно, я никогда не смогу получить нужную профессию. Я хочу укол, смертельный укол. Я хочу в Америку.
Думаю, большинство российских сирот, особенно инвалидов, волею депутатов отныне обречённых на жизненный цикл «детдом – дом престарелых – кремация», готовы были бы подписаться под этими словами советского детдомовца-инвалида. Именно об их судьбе мы и говорим, когда возмущаемся бесчеловечностью принятого закона. А пафосные рассуждения о геополитике и истории лучше приберечь для другого раза. Уж больно цинично они звучат в данном случае.
Цинично ещё и потому, что есть свидетельства того же Рубена Гальего, который уже во взрослом возрасте оказался как раз в Америке:
Я могу долго говорить про Америку. Могу бесконечно рассказывать про инвалидные коляски, «говорящие» лифты, ровные дороги, пандусы, микроавтобусы с подъёмниками. Про слепых программистов, парализованных учёных. Про то, как я плакал, когда мне сказали, что надо возвращаться в Россию и коляску придётся оставить.
Но чувство, которое я испытал, когда впервые тронул с места чудо американской технологии, лучше всего передаётся короткой и ёмкой английской фразой: «I go». И на русский эта фраза не переводится.
**
Женщина в инвалидной коляске проносится мимо меня на большой скорости. У неё во рту – шланг респиратора. Спинка коляски откинута до горизонтального положения так, что на дорогу она смотрит через укреплённое на коляске зеркало. На борту яркая надпись крупными буквами: «Я люблю жизнь».
| Светлана Шмелева, координатор i-класса Московской школы политических исследований |
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции