Мне часто снится, что ты ожила, смотришь на меня с легким напряжением в глазах, вдруг начну возражать, и говоришь, что хочешь уехать в Сухуми, к своей маме и нашей бабушке Ламаре.
И уезжаешь.
И говоришь оттуда голосом с эхом, жалуешься на ноги, от всего облика исходит изнурение. Бабушкин дом покосился, не так тепло, как мечталось, море неприветливое, с водой перебои, но все равно хорошо, лучше, чем в городе, и люди добры.
«Как дети?»- деловито спрашивает мама, слышит, что превосходно, нежно просит, чтоб я был с ними понежнее, я смеюсь, куда уж нежнее, мама.
И каждый раз, когда мне снится мама, нас прерывают шумы, гремит, пищит, связь ни к черту, я перестаю ее слышать, и сигналы в космос не работают.
Эти сны причиняют мне боль, но я ими дорожу, я их жду, эти сны с моей мамой Нелли в главной роли лучше, чем роскошный уголок на кутаисском погосте; эти ее реплики, голос и попытки даже оттуда не дать мне стать плохим - каждый сон с той поры, как мое солнце обернулось дымом.
| Отар Кушанашвили Журналист и телеведущий, называет себя «антипублицистом» |
Смотрите также:
- «Мама, долетел хорошо...» Как деревенский мальчик отправился в «Орлёнок» →
- Мелодия для саксофона. Дыхание души Вероники Кожухаровой →
- Один день со смотрительницей туалетов →