Александр Дугин: А если Путин всерьез?

Фото: РИА Новости

По ту сторону виртуального

Представим себе, что все это было всерьез. И слезы Путина на Манежной, и его резкие и решительные слова про «победу», и его обращение к патриотам и третьей силе, организовавшей антиоранжевый митинг на Поклонной горе, и статьи, очерчивающие горизонты нового русского реванша, и игра желваков на суровом лице по время жестких антиамериканских выступлений…

Освобожденный Путин

Путин 4 марта 2012 года пережил самый драматический момент своей политической карьеры. Он думал об этом сроке с момента первого избрания, а последние четыре года это, видимо, стало для него настоящим кошмаром. Теперь же Путин снова на центральной позиции — легальные процедуры соблюдены, можно действовать открыто. 2024 год, когда ему придется снова принудительно отойти от власти, — это уже совсем другая история, и до этого времени может произойти все что угодно. А значит, Путин именно сегодня свободен в политике, идеологии и истории так, как никогда не был и, скорее всего, никогда не будет. И как же он распорядится этой свободой?

Принято считать, что на предвыборные обещания политиков вообще не стоит обращать внимания. В этом есть определенный резон. Ну а вдруг на сей раз все случится иначе, и Путин на самом деле последует по пути, который наметил?

Битва за Путина: народ против элиты

До самого последнего времени Путин балансировал между либерализмом и западничеством, с одной стороны, и патриотизмом и опорой на широкие народные массы — с другой. На одном полюсе были прозападные буржуазные космополитические элиты, прочно утвердившиеся на центральных позициях общества после 90-х и сосредоточившие в своих руках основные рычаги экономического влияния. На другом — те, кого принято называть народом во всех смыслах, то есть широкие слои простых россиян, отстраненных от богатства и влияния в обществе.

Оба полюса хотят от Путина реформ, но прямо противоположных. Элиты хотят демократизации, модернизации, либерализации и сближения с Западом. Народ — национальной идеи, сильной руки, укрепления суверенитета и державности, патернализма, социальной справедливости.

Чтобы удовлетворить и тех и других, надо, по сути, не делать ничего: тогда элиты удовлетворятся, что власть сдерживает национализм и требования «черного передела» социально обездоленных масс, а массы успокоятся на том, что шоковая терапия приторможена, а всевластие олигархов несколько ограничено. В этом и состояла политика Путина до 2008 года и отчасти (через Медведева) и в промежутке между 2008-м и 2012-м. Но сегодня фактом является то, что потенциал этой стратегии полностью исчерпан.

Либералы за последние четыре года поверили в то, что «второй срок» Медведева снова даст им шанс склонить весы политики в свою пользу. И когда Путин заявил, что возвращается, они впали в истерику. Отсюда белые ленты и отчаянная попытка раздать палатки для протестующих — в такой-то мороз. Одним словом, проба запуска оранжевого сценария, с успехом воспроизведенного ранее в ряде стран (совсем недавно в арабском мире) по точно такому же алгоритму и с такой же опорой на США и курируемые ими сети.

Патриотизм без либерализма

Либералы и западники, а соответственно, значительный сегмент российских элит, сегодня отозвали доверие к Путину. Естественно, это в первую очередь отражает позицию Запада, для которого возвращение Путина все последние годы было кошмаром. Кошмар стал явью. Считаю, что вряд ли отныне кто-нибудь поверит в «либерализм» Путина. Эта составляющая окончательно выпала из формулы Путина. И это необратимо. Даже если Путину удастся окончательно задавить внутреннюю оппозицию, давление со стороны США на него будет только нарастать.

Путину остается только патриотизм. И именно обращение к нему за легитимацией своего нового президентского срока он и проделал в ходе предвыборной кампании. Может быть, субъективно Путину такая ситуация покажется дискомфортной. Но другого выхода у него нет. Поэтому нам предстоит увидеть нового Путина — более однозначного, прямолинейного, более прозрачного. Путина-патриота без приставки «либеральный».

Речи, соответствующие этой новой роли, уже произнесены, соответствующие тексты написаны. Как воплотить в жизнь новую формулу «патриотизм минус либерализм»?

Многополярность

Во внешней политике Путину не останется ничего другого, как всерьез взяться за строительство многополярного мира, оппонирующего западной (американской) гегемонии. И тут немедленно возникнет довольно опасная ситуация: судьба тех, кто бросает прямой вызов этой гегемонии, плачевна (Сербия, Афганистан, Ирак, Ливия, сегодня Сирия, завтра Иран). Противники американской доминации автоматически становятся очередной мишенью западной интервенции. И если бы не наше ядерное оружие, то вполне можно было бы ожидать шума моторов американских беспилотников в подозрительной близости от российских городов. Но и увиливать от лобовой конфронтации с США и их союзниками больше нет возможности: после готовящихся вторжений в Сирию и Иран следующей логической целью станет Россия. Поэтому у Путина один выход — открыто и полностью поддержать Сирию и Иран, в том числе военной помощью, политикой и экономикой. Означает ли это открытое объявление Западу войны? Скорее, трезвое признание того, что эта война уже ведется. Не мы ее начали, но этот вопрос, кто начал первым, как показывает история, имеет далеко не первостепенное значение — важнее, кто войну выигрывает. Конечно, в одиночку столкновения с Западом России не потянуть. И поэтому остается только спешно создавать многополярную коалицию, делая все возможное, чтобы Китай, Индия, страны исламского мира, Азии или Латинской Америки оказались на нашей стороне.

Да, это третья мировая. Готовы ли мы субъективно в нее включиться или нет, непринципиально. Она в каком-то смысле уже началась, и нас никто не спросил. Теперь можно либо признать реальность, либо продолжать ее затушевывать. На кону — устройство будущего мира: либо гегемония Запада, либо многополярный мир.

Путин-патриот не имеет свободы выбора — только многополярный мир. Его и предстоит создавать. И для этого надо радикально менять атмосферу в стране, политику, информационное поле, культуру, стиль жизни, экономику, управление. Необходима мобилизация. Это нечто противоположное стабильности, расслабленности, комфорту и уюту, которые служили главными слоганами предыдущих лет.

Евразийский союз

Чтобы стать полноценным полюсом многополярного мира, России необходимо существенно расширить свой стратегический потенциал в смысле пространства, ресурсов, экономических и стратегических возможностей. Минимальным объемом для этого является интеграция постсоветского пространства, то есть построение Евразийского союза. Создание такого союза есть необходимое условие многополярности. Для того чтобы склонить на свою сторону Украину, а также Азербайджан, Узбекистан и Молдову, потребуется приложить огромные усилия. Но этим по-настоящему пока никто не занимался, уповая на вентиль газопроводов и мелких российских прощелыг пиарщиков. Придется заняться.

Новая экономика


Физкультурники? Бойцы? Люди будущего? Иллюстрация Алексея Беляева-Гинтовта

Патриот Путин должен будет радикально пересмотреть отношение к самим основам современной экономики. До сегодняшнего момента вся экономическая стратегия России сводилась только к решению следующей дилеммы: в каком темпе проводить либерально-рыночные реформы и какие издержки в этих реформах приемлемы и совместимы с сохранением суверенитета. То есть цель была однозначной: сделать российскую экономику такой же, как на Западе. При этом реформаторы предлагали делать как можно быстрее и не задумываться о суверенитете, а консерваторы, напротив, настаивали на замедлении ритма и соблюдении суверенитета. Но и те и другие не ставили под сомнение главное: рыночный капитализм западного типа есть единственная возможная модель современной экономики и безусловный универсальный образец для всех, в том числе и для России.

Теперь Путину придется размышлять и действовать совершенно иначе. Западный либерализм в России не может прижиться и пустить корни в силу историко-культурной особенности русского общества. Попытка продолжить либеральные реформы и сохранить элементы экономики западного образца неминуемо приведет к делегитимации Путина в глазах «народа», а народ, напомню, отныне единственный и главный источник его легитимности.

Кроме того, система мирового капитализма не готова полноценно интегрировать в себя Россию при сохранении и укреплении ее суверенитета; сама находится в глубинном системном кризисе; все больше открывает свою катастрофическую и тупиковую природу. Значит, вопрос в экономической сфере ставится отныне совершенно иначе: не с какой скоростью строить либеральный капитализм в России, а строить ли его вообще, а если не строить, то что должно прийти ему на смену?

Это открытый вопрос. Но и действовать по инерции не получится — лимит либерализма исчерпан. Основные ориентиры альтернативы, по-моему, таковы:

— создание евразийской валюты (евразийский рубль) с соответствующей реформой всей банковской системы;

— сохранение патерналистской модели;

— социальная ориентация;

— мобилизационное и концентрированное развитие приоритетных областей высоких технологий и производства;

— отказ от виртуальной, чисто финансовой экономики и сосредоточение на реальном секторе.

Безопасность

Безопасность становится базовым приоритетом новой патриотической политики. Это предполагает рывок в оборонных технологиях и концентрацию основного интеллектуального потенциала России в оборонно-промышленном комплексе с приоритетным и целевым финансированием именно этой области (в ущерб всем остальным). Все общество в целом должно приоритетно работать на армию и повышение обороноспособности страны. Это предполагает перестройку всей социальной системы и в первую очередь изменение нормативных нравственных идеалов и ориентаций: от расслабленно-гедонистских и карьерных мотиваций к идеалам служения, труда, героизма и жертвенности.

Совершенно недопустимо сохранение в самой России сети агентов влияния Запада, которые сегодня присутствуют и даже доминируют во многих секторах жизни: информационных каналах, экспертном пуле, культуре, образовании и т. д. Эти сети были имплементированы в России еще в 90-е с согласия Ельцина и до сих пор остаются важнейшим камертоном в модулировании социальных процессов и трендов. Это противоречило бы самой идее безопасности России в новых исторических условиях.

Национальная политика

Полиэтническая и поликонфессиональная структура российского общества делает его уязвимым для деструктивных технологий и операций сетевых войн. Путин-патриот писал о том, что национальная политика является сегодня приоритетной задачей. Если он начнет заниматься ею всерьез, это выльется в следующие направления:

— начнется крупномасштабная кампания по укреплению культурного самосознания русского ядра российского общества, возрождение национальной гордости;

— проблема этнических и конфессиональных меньшинств и планирование социальных процессов с ними связанных станет приоритетным направлением внутренней политики (с созданием эффективных механизмов контроля в этой сфере);

— интеграция меньшинств в российское общество с одновременной поддержкой их культурной идентичности будет проводиться планомерно и последовательно;

— все формы радикального национализма, ксенофобии и сепаратизма (включая «русский микронационализм») будут подвергнуты жестким репрессиям.

По сути, это курс на национальную мобилизацию и создание нового типа общества.

Социальная политика

Путин-патриот, отказавшись от либерализма, сделает ставку не на «сильных» и «успешных» (барыг, фарцовщиков и разводчиков, то есть олигархов разного ранга), но на «слабых» и «обездоленных» (то есть на честных людей, каких в России большинство — на них перед выборами Путин и сделал ставку). Взаимопомощь, социальная поддержка обездоленных, справедливое распределение средств по всем слоям общества станут альтернативой либеральному лозунгу «Помоги себе сам!». Вместо преобладающего сегодня социал-дарвинизма будет введена модель нового (недогматического) российского социализма.

Коррупция

Коррупция есть жизненная среда современной России. В таком качестве она непобедима и неискоренима даже с применением сверхрадикальных мер. Поэтому патриот Путин будет действовать в два приема. Он разделит коррупцию на две составляющие: коррупция, предполагающая торговлю национальными интересами России (нечто аналогичное саботажу или работа на противника), и коррупция, не предполагающая такого предательства национальных интересов. На начальном этапе чрезвычайные меры будут применены приоритетно к первой категории коррупционеров. Можно назвать это локализацией коррупции в пределах национальных границ. Таким образом, будет перекрыт доступ внешним сетевым технологиям модерируемой коррупции, расшатывающим российское общество извне. На следующем этапе будет осуществлена программа по борьбе с внутренней коррупцией.

Преодоление бессмыслицы и симулякров

Ранее власть Путина обеспечивалась в определенной мере использованием эффективных пиар-технологий. Это давало быстрый, но неглубокий эффект. Ценой за такое использование простейших методов социально-политического кодирования стали цинизм, неверие, привычка к бессмысленности и сиюминутности бросаемых властью лозунгов. Есть общества, где ложь строится на сокрытии истины, которая остается, тем не менее, известной тем, кто к этой лжи прибегает. Российское общество не таково, в нем люди лгут оттого, что не знают истины и не интересуются ею. Это особый и довольно тяжелый случай. Путину-патриоту придется дать бой затопляющей все общество бессмысленной лжи — чаще всего неосознанной, а иногда и осознанной, то есть мотивированной.

Культурная революция: бронзовый век

От прямолинейного копирования западных стандартов — постмодернизм, общество зрелища — придется обратиться к восстановлению русского культурного кода во всех его измерениях (в классике, модерне и даже в постмодерне, так как теоретически может существовать вполне оригинальный и самобытный русский национальный постмодерн). Русская революция в культуре и искусстве потребует радикальной ротации кадров в этой сфере и, скорее всего, коренного упразднения шоу-бизнеса как явления (с патриотической точки зрения, шоу-бизнес есть не что иное, как социальная патология).

Патриот поневоле

Здесь можно прерваться, хотя ничто не запрещает продолжать в том же духе. Теперь можно спросить читателя: «Ну как? Захватило дух?» У кого от радости, у кого от ужаса. Скептики пробурчат: патриотические фантазии, паранойя. Я не настаиваю на том, что это реалистично. На первый взгляд, совсем не похоже на то, что мы за 12 лет успели узнать о Путине. Он никогда не перегибал палку и не шел до конца. Но этот присущий ему стиль исчерпал себя. Если Путин попытается вернуться к старой модели компромисса между патриотизмом и либерализмом, то на практике быстро убедится, что это больше не работает.

Интересная складывается ситуация: Путин, скорее всего, по своей психологии и представлениям совсем не склонен двигаться в этом направлении и выполнять намеченный нами (а на самом деле, им самим в его предвыборных речах и текстах) план. Но… но не может и не выполнять. Пусть он сам сказал все это не всерьез — как раньше, как всегда. Но история ловит его на слове.

Одним словом, думаю, скоро будет весело.

Материал из издания «Не дай Бог!» №5, 14-21 марта 2012