Судя по бурной реакции жуликов от благотворительности на первую часть этой статьи, я попал в точку. Это же отмечают и читатели: «Анна / 18.12 13:10:
Герману Пятову. Похоже Вы многих лохотронщиков и кидальщиков задели за живое — назвали воров ворами, раскрыв хоть немного их методы «зарабатывания» денег.
То, что набрасываются на Вас, «не берите в голову». Это естественная защитная реакция, ведь после таких статей заработки лохотронщиков на этом поприще значительно уменьшатся. Но человеческие желания «помочь» у людей не пропадут. Просто люди будут более разборчивы, те кто совсем не доверяет, найдёт способы помочь без посредников. Спасибо за статью. Ждём продолжения».
Ну что ж, я буду продолжать, ибо главной целью и стимулом для меня в данном случае является борьба со злом. Зло часто рядится в белые одежды, а волки прикидываются овечками, и я абсолютно убежден, что тот, кто хочет действительно помочь сиротам, не может ограничиваться лишь развозом ботинок и курток по детдомам и устройством праздников для сирот, но должен бороться со злоупотреблениями — как среди чиновников, так и среди благотворителей.
Судите сами:
- если бы государственные деньги доходили до сирот в полном объёме — была бы нужда в благотворительной помощи? Нет!
-если бы все, кто позиционирует себя благотворителями, действительно занимались бы благотворительностью, сироты нуждались бы сегодня в какой либо помощи? Нет! Конечно, нет! Ведь, как я уже писал в предыдущей части, у нас в России по одной благотворительной организации на одного сироту.
Но вернемся к мошенникам от благотворительности. Как в любой индустрии, в «зарабатывании» денег на благотворительности существуют отдельные направления.
Понятно, что наиболее привлекательны для таких махинаторов капиталоемкие схемы. Как правило, это или ремонт и строительство, или лечение. Как вы, уважаемые читатели понимаете, тут ничего нового нет, ибо чиновниками эти схемы отработаны уже давно.
Конкретный пример. Приехала как-то раз наша команда добровольцев в один захолустный интернат для сирот, расположенный почти на границе областей, далеко от Москвы. Несмотря на то, что мы заранее предупредили директора о своем приезде, сотрудники перепугались, и сказали, что пока директор не придет, ни шагу ступить нельзя. Ну, мы к этому с пониманием отнеслись, ведь интернаты для сирот и детские дома — закрытые учреждения. Подождали директора. Когда она пришла, то тоже как-то из поля зрения нас не выпускала, все боялась, что мы детям начнем вопросы задавать. Видно, по причине того, что она сильно боялась, что дети скажут что-то лишнее, она ослабила бдительность по другим направлениям. Особо показательным объектом были санузлы, недавно отремонтированные неким благотворительным фондом, и на мой прямой вопрос «а во что обошелся ремонт?» директор тут же ответила: «один миллион восемьсот тысяч рублей». Да, там был не один санузел, а 8, но все равно получилось 225 тысяч на один санузел. Кто вообще что-то понимает в этой теме, то знает, что за такие деньги можно в Москве однокомнатную квартиру отремонтировать. А тут интернат за 400 км от Москвы, где рабочая сила стоит в 3 раза дешевле, чем в столице. Сантехника и кафель там были тоже явно не элитные. Самые дешевые стройматериалы.
Среди наших добровольцев были люди, имеющие опыт работы в строительном бизнесе. По их оценкам даже в Москве такой ремонт обошелся бы в 2 раза дешевле. Если учесть разницу в стоимости рабочей силы, то смету можно было бы сократить раза в 2,5-3. Вот такая арифметика.
Но это ведь ни для кого не новость! Все, даже бабушки-пенсионерки знают, как «зарываются» деньги на строительстве и ремонте.
Теперь о том, как зарабытывают на лечении сирот. Для меня, как для врача с двадцатипятилетним стажем было вообще удивительно, что кто-то собирает деньги на лечение сирот!
Мы тоже лечим сирот, при этом совершенно бесплатно. Да и как иначе? Ответьте мне, ну кого еще можно лечить бесплатно в России, если сирот лечат за деньги?
Для сирот абсолютно легко выделяются квоты на дорогостоящее лечение в ведущих отечественных клиниках и центрах. Зачастую, от благотворительных организаций не требуется даже организационная помощь, потому что система работает (хоть её и ругают). Т.е. врачи сиротских учреждений направляют таких детей на обследование в областную больницу. Если подтверждается серьезный диагноз, требующий высокотехнологичного, дорогостоящего лечения, то областной департамент здравохранения делает запрос в федеральное министерство, и выделяются квоты. Единственная проблема — это обеспечить уход после серьезных операций.
Конкретный пример:
В 2007 году в ходе нашей акции «Три желания» мы получили письмо от сироты Оксаны Ш, воспитанницы одного из провинциальных сиротских учреждений. Поскольку Оксане было 4 года, письмо было написано воспитательницей. Одно из желаний было «Выздороветь» — у девочки был тяжелый порок сердца. Понятно, что желания исполнялись к Новому году, и прооперировать в таком режиме девочку было нереально. Но мы начали над этим работать. Выяснилось, что девочка уже обследована, и есть направление на операцию. Нужно было только обеспечить круглосуточный послеоперационный уход, так как основной причиной смертности при таких операциях являются послеоперационные осложнения, которые возникают чаще всего по причине отсутствия наблюдения за ребенком. Чтобы было понятно: если ребенка продует, он простудится, и возникнет пневмония, то это может закончиться летальным исходом.
Мы нашли и оплатили сиделку. Послеоперационный период был достаточно тяжелым, и никто не мог гарантировать, что девочка выживет. Но, слава Богу, всё обошлось!
Так вот, по деньгам: сиделка нам обошлась что-то около 30 000 рублей (не евро!).
И это у нас не единичный опыт! В этой связи я не понимаю, почему некоторые фонды, которые «как бы адресно» собирают деньги на лечение сирот, собирают на послеоперационный уход суммы с шестью нулями?!!! При чем они собирают не на заграничное лечение, а на лечение в России. Кого они нанимают в качестве сиделки? Шерон Стоун?
Ещё одно направление «благотворительных финансовых потоков» — это лечение за рубежом. Это очень популярная деятельность. Собирают не только на сирот, чаще мы видим призывы собрать какие-нибудь 400 000 евро на лечение детей из обычных семей. Большая часть того, на что собираются такие астрономические суммы, лечится в России — или бесплатно, или за куда меньшие деньги. Мало того, очень часто за рубежом то, на что ту собирают 400 000 евро, лечится за 40 000! Любопытно, куда идут остальные?
Но вернемся к лечению сирот.
Конкретный пример.
В комментариях к предыдущей части меня упрекали, что я описываю примеры должностных преступлений, но не называю конкретных имен. Так вот, в этом примере я назову, но не знаю, пропустит ли редакция. Им же тоже проблемы не нужны.
Итак, ситуация, которую я описываю, происходила около 5-ти лет назад, в Сафоновской школе-интернат Смоленской области, где директором тогда была Ольга Георгиевна Сиверцева. Её вскоре сняли. Собственно, к директору по данному случаю претензий нет, благотворители, которые вплотную занялись этим делом, могли использовать её «втемную». В один из моих приездов зашел разговор о том, что одна воспитанница нуждается в пересадке печени, и на это требуется очередная астрономическая сумма. Точную цифру я уже не помню, но была шестизначная в валюте, а не в рублях. Я немного удивился такому размаху, ведь в 2005 году и цены были другие. Директор мне объяснила, что за это дело взялся какой то фонд, и лечить будут за рубежом. Она не знала, что я 15 лет проработал в Научном Центре Хирургии РАМН, в котором много лет работал глубокоуважаемый мною профессор Готье Сергей Владимирович. (ныне Сергей Владимирович Готье уже академик, возглавляет центр трансплантологии — ФНЦ трансплантологии и искусственных органов имени академика В.И. Шумакова). Так вот, Сергей Владимирович Готье является даже не российским, а мировым светилом в области пересадки печени. И он постоянно повторяет в публичных выступлениях, что эти операции в России БЕСПЛАТНЫ! Вот что Сергей Владимирович говорит по поводу пересадки в интервью Российской газете: «Готье: Наш пациент за пересадку не платит ничего. Это абсолютно бюджетная процедура. Слава богу, нам удалось этого добиться. Я ни разу не видел, чтобы собирали деньги для взрослого пациента. Только для детей. Есть ли необходимость отправлять ребятишек на трансплантацию печени за рубеж? Если можно провести родственную пересадку, то однозначно — нет! Мы все делаем сами».
А я отмечу: в случае, о котором я веду речь, предполагалась пересадка как раз от матери этой девочки, т.е. родственная пересадка, о которой говорит академик Готье.
Сколько не рассказывай о махинациях так называемых «благотворителей», всех схем не опишешь, да и не могу я знать всех схем, могу рассказать только то, с чем лично сталкиваюсь.
В заключение хочу сказать, что те жулики, которые собирают шестизначные суммы в валюте на «лечение» сирот и не сирот, вовсе не дураки. Люди, которые оперируют такими суммами, не будут опускаться до банального «кидалова». У таких есть официально зарегистрированные фирмы, которые оказывают посреднические услуги по организации лечения за рубежом. Правда, стоимость таких «услуг» может доходить до 90%. Т.е. собирают, как я уже сказал, к примеру, 400 000 евро, а реально на оплату операции идет 40 000 евро. Да что там говорить, при таких оборотах можно и свою клинику открыть, тогда поди, разберись.
Продолжение следует.
Читайте по теме: Герман Пятов: Как «благотворители» воруют сиротские деньги. Часть I