Протянувшаяся от Бульварного до Садового кольца улица Малая Бронная изначально слыла местом компактного проживания московских оружейников. Своё название слобода, а затем и улица получила именно из-за большого количества ремесленников, изготовлявших панцири и кольчугу. Вспомнить об этом сегодня не так просто, ремесленная застройка выгорела в 1812 году и фактически все окрестные здания были построены как доходные дома в первой половине XX века. Тем не менее, нескольким из них всё же удалось прославиться. АиФ.ru вспомнил историю двух самых заметных памятников-общежитий на Малой Бронной.
Общежитие искусств. Романовка
Здание на углу Малой Бронной и Тверского бульвара появилось на карте города в первой половине 1770-х годов. Дом с двумя трёхэтажными флигелями для князей Голицыных построил зодчий Матвей Казаков, ключевой придворный архитектор своего времени. В 1880-х здание выкупил московский рантье Романов и оно приобрело современный вид: флигели надстроили четвёртым этажом и соединили между собой, главный дом остался в подворотне. На первом этаже здания открылся кабак и стоматологический кабинет, на верхних оборудовали дешёвые меблированные комнаты, которые сдавались студентам консерватории. Постояльцы прозвали голубой дом и местный трактир Романовкой, по фамилии владельца. Среди известных жильцов оказались композиторы Сергей Танеев и Василий Калинников. А занимавший первый этаж ресторан считался излюбленным местом Владимира Маяковского: по свидетельству современников, именно здесь поэт читал свои первые стихи.
Но ключевую роль в судьбе Романовки удалось сыграть их другу и соседу, оперному критику Семёну Кругликову. В 1980-х, по свидетельству москвоведа Нины Молевой, именно в его комнатах начинает складываться своеобразный музыкальный салон. В числе завсегдатаев оказываются Фёдор Шаляпин, Николай Римский-Корсаков, Сергей Рахманинов, Ольга Книппер-Чехова, Надежда Забела-Врубель со своим мужем-художником. Здесь же, в непринуждённой обстановке, проходят репетиции Московской частной русской оперы Саввы Мамонтова и Художественного театра.
Сцена располагалась в бывшем клубе извозчиков, втором строении дома четыре на Малой Бронной. «Я был на репетиции без костюмов и декораций, но ушёл из Романовской залы очарованный и обрадованный до слёз. Как играют Москвин, Качалов, Ольга Леонардовна (Книппер-Чехова), Савицкая! Все хороши, один другого лучше… Художественный театр — это так же хорошо и значительно, как Третьяковская галерея, Василий Блаженный и всё самое лучшее в Москве», — вспоминал о прошедшей репетиции «Снегурочки» Максим Горький. В 1920-х годах здание занимает Государственный еврейский театр декорации, в 1950-х — Театр сатиры, в 1960-х в здание вселяется существующий до сих пор театр на Малой Бронной.
Первый конструктивистский. Дом Госстраха
Дом 21/13 на пересечении Малой Бронной и Спиридоньевского переулка в 1926 спроектировал архитектор-конструктивист Моисей Гинзбург. Уже к концу 1927 года постройку начали заселять. Жилой корпус можно условно можно считать страшим братом «дома Наркомфина» на Новинском бульваре. Оба здания на карте города появились по инициативе Николая Милютина, возглавлявшего в то время наркомат финансов. Революционер считается автором схем-проектов так называемого социалистического расселения, предполагавшего появление в городе своеобразным домов-коммун. Здание на Малой Бронной по плану предназначалось для работников новой государственной структуры — Госстраха. Большинство работников организации, равно как и другие, перебравшиеся из Петербурга в Москву чиновники, в 1920-х годах размещались в гостиницах, не имели собственных квартир и выглядели идеальными участниками нового жилищного эксперимента.
По своей планировке дом Госстраха куда меньше, нежели корпусы Наркомфина и напоминает общежитие. Первые четыре этажа отданы под 2-3 комнатные квартиры с отдельными кухнями, ванными и туалетами. Их отличительная черта — вариативность, планировка жилья не повторяется ни в одном из случаев. В угловых квартирах предусмотрены панорамные окна, во всех остальных добавляются балконы. Межкомнатные и входные на дореволюционный манер сделаны двухстворчатыми. Гинзбург был убеждён, что такой вариант оказывается удобнее в эксплуатации: проще внести мебель.
На пятом этаже заложено 12 отдельных комнат, жильцы которых должны были пользоваться одной большой кухней и двумя ванными. На первом этаже здания работал универсальный магазин. Половину площади подвала отдали под прачечную, а оставшуюся часть разбили на своеобразные сарайчики для каждой квартиры. Шестой этаж у здания появился лишь несколько лет спустя. Изначально на его месте располагалась галерея для сушки белья, солярий и сад на крыше.
Значительная часть постояльцев дома, видных советских чиновников, в конце 1930-х оказалась расстреляна или репрессирована. О развитии проекта домов-коммун власти со временем тоже забыли. К 1940-м годам жилой комплекс Госстраха превратился в обычный многоквартирный дом: сад и галерею на крыше заменили шестым этажом, подвал закрыли, а постояльцы общежития со временем разбили в своих комнатах собственные кухни.