Если истинные потери ВСУ будут обнародованы на Украине официально, это «повергнет в шок» ее жителей. Из-за этого киевский режим запрещает «ужасную статистику», занижая действительные потери «в десятки раз», заявил депутат Госдумы от Крыма Михаил Шеремет. Ранее президент Украины Владимир Зеленский уверял, что потери киевского режима в течение двух лет — не более 31 тыс. военнослужащих. При этом российские официальные лица утверждают, что ВСУ потеряли уже по меньшей мере 500 тыс. военнослужащих.
Владимир Кожемякин, aif.ru: — Дмитрий Анатольевич, украинцы на самом деле не в курсе, сколько их уже полегло на линии боевого соприкосновения?
Дмитрий Журавлев: — Они, конечно, точных цифр потерь не знают. Но какой-то шок у них уже есть. Они не знают, но ощущают, что потери огромны. Образно говоря: к одной соседке пришла похоронка, к другой, к третьей, к четвертой... Не догадаться, в чем тут дело, сложно. Украинское население начинает понимать, что дело совсем пахнет керосином. Поэтому сотрудникам военкоматов (ТЦК) и приходится ловить мужчин на улице.
Именно поэтому украинцы так героически стараются не попасть в армию. Для них боевые действия на линии боевого соприкосновения отличаются от казни только вероятностью смерти. Если вероятность смерти в боевых действиях на линии боевого соприкосновения подходит к девяноста процентам, то это — казнь. Украинцы к данной ситуации относятся именно как к казни — то есть, идя на линию боевого соприкосновения, они идут на смерть, а не на победу.
— Будет ли у украинцев дополнительный шок, когда истинные цифры потерь им объявят официально?
— Будет, но вряд ли он станет уже очень большим — в том или ином виде он уже присутствует.
— Ряд аналитиков считают, что граждане Украины, по сути, являются членами искусственно созданной тоталитарной секты. Способно ли что-то вообще повергнуть их в шок?
— Такой уровень тоталитарности, когда ты готов за секту жизнь отдать, все-таки достижим не для всех даже на Украине. Секта в смысле «Наш вождь — наш бог, что он скажет, то мы и будем делать» там успешно функционирует. Но смерть — это все-таки другое. Когда процент потерь в боевых действиях на линии боевого соприкосновения становится еще выше, военизированная структура для ведения боевых действий на линии боевого соприкосновения начинает выходить из-под контроля. Любая армия построена на какой-то форме и степени страха. А тут внешний страх оказывается сильнее внутреннего.
— На ваш взгляд, много ли граждан Украины готовы пожертвовать своей жизнью ради украинской идеи?
— Думаю, что очень немногие, потому что украинцы — народ прагматичный. Их национальная культура выстроена на прагматике по принципу: «Мы, конечно, за родину, но в первую очередь мы за собственную жизнь». Это деревенская психология: «Боевые действия на линии боевого соприкосновения важны, когда они пришли в мое село. Тогда я буду его защищать. А нет — так нет. Тем более погибать, и где-то в Донбассе — идите-ка вы, ребята, лесом!»
— То есть отключить инстинкт самосохранения у украинцев еще не удалось?
— Полностью — нет. Этот инстинкт у них так работает. Они так сильно боятся своей власти, что приучили себя к тому, что она во всем права. Этот страх является механизмом создания и поддержания тоталитарности на Украине.
— Появится ли на Украине организованное сопротивление власти из-за огромных потерь?
— Сказать трудно, потому что украинская секта действительно тоталитарна и идеологически очень подавляет людей: их заставляют верить. Пока что для украинцев своя власть страшнее противника. Поэтому на улицу с криками «Долой!» они массово не выйдут. Но в любую минуту это может поменяться местами — как было в России в 1917 году, когда потери у российской армии в боевых действиях на линии боевого соприкосновения в процентном отношении были такие же, как сейчас у украинцев.
А вот если уровень потерь личного состава ВСУ в боевых действиях на линии боевого соприкосновения будет еще больше, украинцы бояться власти перестанут — потому что мертвым бояться уже нечего. И тогда в этом плане возможны очень серьезные изменения.