Прекрасная погода для декабря - плюс 15 градусов. В бронежилете, который меня заставили надеть сопровождающие, передвигаться тяжело и жарко. Стрельбу слышно со всех концов города: непрерывный треск калашниковых и звуки падения миномётных снарядов. Сразу начинаешь кашлять от дыма - боевики «Исламского государства» (организация, запрещённая в РФ) подожгли резервуары с нефтью, чтобы затруднить бомбардировки Мосула. Штурм города идёт уже два месяца, но ввиду отчаянного сопротивления террористов армия Ирака и курдские ополченцы заняли лишь северные пригороды. В 30 метрах от меня лежит убитый иракский солдат, тело не убирают - ждут сапёров: возможно, труп заминирован. У разрушенного магазина замерло изрешечённое осколками такси, на сиденьях полулежат два мертвеца - седобородый старик и молодая женщина. На лобовом стекле засохла кровь. «Это не мы, - отводит взгляд иракский лейтенант. - Американцы, с истребителя». - «Зачем?» - «Не знаю. Может, лётчику показалось, что они везли оружие». Дома на узкой, грязно-жёлтой улочке пусты, вместо одного здания - груда щебня, оттуда тянет трупным запахом. «Там внутри есть люди?» - «Уже нет».
За два часа пребывания в освобождённом вчера квартале на окраине Мосула я не видел ни одного убитого боевика - только мёртвых мирных жителей. В то время как США бездоказательно обвиняют ВКС России в ударах по больницам в сирийском Алеппо, в Мосуле происходит кровавая бойня. И, разумеется, Западу на это плевать.
«Сплошное кладбище»
- Мосул стирают с лица земли, - рассказывает вырвавшийся из города трое суток назад учитель средней школы Мухаммед аль-Хамиди в лагере беженцев под Дохуком. - Это просто ад кромешный. Бомбы падают постоянно. Я не знаю, кто нас бомбит… Говорят, американцы, канадцы, французы… Но самолёты наносят удары днём и ночью по любым скоплениям людей. Боевики отлично подготовились к штурму: пережидают налёты в заранее обустроенных подземных бункерах. Мы предоставлены самим себе - сидим в подвалах домов, выбираемся только по ночам набрать воды. Нам даже не обеспечили гуманитарного коридора для выхода из города, как это сделали русские в Алеппо. Многие погибли, когда пытались покинуть Мосул через позиции иракских солдат: их расстреляли, обвинив в помощи боевикам. Мне чудом удалось сбежать. Живём в лагере в палатках на голой земле, представители властей Ирака заявляют: вы сами виноваты, работаете для ИГ живым щитом. Скоро Мосул превратится в сплошное кладбище.
«Да, я убил старика»
Слышен страшной силы взрыв. Иракские военные инстинктивно пригибаются. Почва под ногами дрожит, словно при землетрясении. «Авианалёт, - кричит мне офицер. - Нам лучше убраться отсюда!» - «Почему? Бомбят же боевиков». Солдаты откровенно хохочут: «Да американцы бьют куда придётся! На прошлой неделе попали в госпиталь - сразу объявили, что внутри прятались террористы».
Пригороды Мосула уделаны ВВС США всмятку: десятки зданий сровняли с землёй, ощущение, что в городе не осталось ничего живого. Информацию о числе убитых мирных жителей не озвучивают: «неблагонадёжных» журналистов в гущу сражений не пускают ввиду формальной заботы об их безопасности (максимум можно побывать в двух километрах от линии фронта), а фотографии мест боёв тщательно фильтрует пресс-центр. У меня забрали камеру посмотреть снимки: когда вернули, «неприятные» кадры были удалены. Мосул штурмуют военные из мусульман-шиитов вместе с шиитским же ополчением, и местных суннитов считают пособниками ИГ. «Они жили вместе с игиловцами 2,5 года, - объясняет ополченец из Наджафа Мухаммед аль-Мустансир. - И не бунтовали, были всем довольны. Пусть погибают, меньше останется сочувствующих боевикам». Он признаётся, что вчера застрелил старика: «Тот бежал по улице в мою сторону. Но как понять, что на нём нет взрывчатки? Да, я убил его».
Здесь идёт не война, а межрелигиозная резня, мясорубка. С населением не церемонятся. Взрывы повторяются, грохот бьёт по голове молотком, поднявшаяся в воздух пыль хрустит на зубах. Мы поспешно возвращаемся назад.
«Думала, нам не выжить»
- На нашей улице погибло много людей, - вспоминает 28-летняя мать троих детей Фатима аль-Кабири, оказавшаяся в лагере беженцев в начале ноября. - В том числе моя соседка и её трёхлетняя дочь. Мы не знали, куда положить раненых. Натягивали простыни и рисовали красный полумесяц, чтобы было видно сверху, но это не сработало - наш квартал продолжали «утюжить». Американцы оправдывают себя тем, что в полевых госпиталях и импровизированных больницах Мосула могут лечить раненых боевиков. Город осаждён, у нас нет воды, лекарств, продуктов. Если боевик влез на крышу дома и стреляет по солдатам из автомата, самолёты сносят и этот дом, и десяток соседних вокруг. Аллах помог моей семье спастись. Я думала, мне не выжить.
Это ещё цветочки. Самые страшные вещи беженцы из Мосула рассказывают шёпотом, когда отходят в сторону наблюдающие за разговором иракские чиновники. Как на днях в южном пригороде солдаты-шииты отобрали всех мужчин от 15 до 60 лет, раздели, искали следы пороха на одежде, а не найдя, всё равно расстреляли. Как пытают, требуя признаться в принадлежности к ИГ. Как закапывают в землю живьём пленных боевиков. Правда это или нет - я не знаю, любая война славится небылицами. Однако подобные сообщения даже не пытаются расследовать.
К ночи я возвращаюсь в тыл. Начинается массированный обстрел города - бьют с вертолётов, из орудий, крупнокалиберных пулемётов: сплошной шквал огня. Непонятно, как вообще кто-то может уцелеть в этом аду. В Алеппо с помощью ВКС России были организованы коридоры, из зоны боёв вышли десятки тысяч мирных жителей, в госпиталях российские медсёстры, рискуя жизнью, под обстрелом террористов лечили раненых сирийцев. Несмотря на это, на Западе Россию продолжают без всяких доказательств обвинять в смерти гражданских лиц, бомбёжке больниц и угрожать санкциями за «военные преступления в Сирии».
В Мосуле под бомбами гибнут тысячи людей, но это никого в США и ЕС не интересует. Конечно, их же убивают во имя демократии.