Но дьявол, как всегда, прячется в деталях — параметры миротворческой миссии в Москве и Киеве видят по-разному.
По мнению российской стороны, «голубые каски» ООН должны находиться строго на нейтральной территории вдоль линии разграничения сторон конфликта в Донбассе, и лишь с одной задачей — обеспечивать безопасность сотрудников ОБСЕ, которые давно работают в зоне конфликта. Это
Владимир Кожемякин, АиФ.ru: Владимир Леонидович, и Путин, и Порошенко предлагают использовать миротворцев в Донбассе. Чем отличаются их предложения?
Владимир Жарихин: Путин предлагает расположить миротворцев по линии разграничения сторон конфликта. А Порошенко под видом миротворческих сил пытается ввести на территорию Донбасса иностранные оккупационные войска. Он говорит, что они должны находиться на границе с РФ и на территории Луганской и Донецкой народных республик. И обеспечивать там разоружение, как он выражается, «сепаратистских и бандитских» групп.
Собственно говоря, эта инициатива Порошенко не является никаким мирным предложением. Это силовое решение проблемы, только не с помощью украинских войск, у которых для этого просто не хватает сил, а посредством международного сообщества. На что, конечно, Россия никогда не пойдет.
Вообще-то говоря, прецедента, чтобы миротворческие силы устанавливали на границе между странами, я не помню. «Голубые каски» должны разводить противостоящие силы внутри государства. В районе, где располагаются миротворцы, не могут проходить активные боевые действия, наступательные операции, перестрелки через линию соприкосновения. Миротворцев и вводят как раз для того, чтобы всё это прекратить.
Противостоящими силами в данном случае являются Донецк и Луганск с одной стороны, и Украина — с другой. Если «голубые каски» вводят на границу Украины и России, это будет означать, что противостоящие стороны — Москва и Киев. Но Россия, по сути, не является и никогда не признает себя такой стороной в этом конфликте.
— Считается, что миротворческие силы вводят, когда вооруженный конфликт уже в целом погашен (заморожен), его участники согласились на перемирие, прекратили активные боевые действия, и поэтому можно не опасаться за жизни самих миротворцев. Это так?
— Не совсем. К сожалению, российские миротворцы в Абхазии не раз оказывались под обстрелом. За всё время нахождения там «голубых касок» погибло около 100 человек из этого контингента. Такого рода прецеденты были не только в СНГ, но и в Африке, например.
— Можно ли найти компромисс между предложениями Путина и Порошенко? Скажем, на переговорах участников нормандской четверки, подготовивших Минские соглашения 2014-2015 гг.
— Я думаю, что такой компромисс невозможен. Россия является одним из гарантов Минских соглашений, а не участником противостояния. Ее обязательств нет ни в одном пункте этих договоренностей. Там обозначено, что война в Донбассе — внутриукраинский конфликт, а не противоборство между государствами. И любой переход (который сейчас, кстати, собираются делать американцы) к версии, что тут речь идет о конфликте между Россией и Украиной, практически перечеркивает Минские соглашения и нормандский формат.
— Не для того ли, кстати, в Киеве хотят объявить Россию страной-агрессором, чтобы сделать юридически невозможным участие ее военных в миротворческой операции в Донбассе?
— Повторюсь, в Киеве не хотят никаких миротворцев на линии раздела. Там добиваются не разделения сторон, а решения чужими руками своей внутренней проблемы. А что касается того, будут ли среди «голубых касок» наши военные... На мой взгляд, заявление Порошенко о том, что он не хотел бы видеть в Донбассе российских миротворцев, как раз не является принципиально важным. В конце концов, там могут быть белорусские, казахские или, скажем, киргизские «голубые каски».
— Введение на линию разграничения миротворцев из Белоруссии или Казахстана действительно возможно?
— Тут все как в старом анекдоте про зверей, которые строили мост, но не решили только один вопрос: возводить его вдоль реки или поперек. Сначала должен быть решен главный вопрос: согласны ли все участники процесса, что надо разделять противостоящие стороны, а не проводить международную полицейскую операцию, или нет? Если согласны — хорошо, договариваемся дальше, обсуждаем, кто будет в этом участвовать. Мировой опыт тут накоплен богатый.
Кстати, почти никогда, кроме конфликтов на пространстве СНГ начала девяностых годов, в миротворческих силах не участвовали представители великих держав: России, США, Великобритании, Франции, Китая. Только контингенты небольших стран типа Голландии или Бангладеш.
— А почему?
— Такая практика связана с тем, что великие державы всегда являются заинтересованной стороной в любых конфликтах.
— Есть ли у Порошенко шансы провести свое предложение через ООН?
— Шансов тут, в общем-то, никаких. Потому что Донецку и Луганску возвращаться уже фактически некуда. Минские соглашения так и не были реализованы, а за это время Украина как государство кардинально изменилась. В тех договоренностях записаны слова об автономии, о правах русского языка и т. д. Но ничего не сказано, например, про закон о декоммунизации, который ДНР и ЛНР пришлось бы тоже выполнять в составе Украины, или о запрете российских теле-, радиоканалов и книг, о списках персон нон-грата, составленных сайтом «Миротворец». Этот перечень можно продолжить. Украинские власти уже совершили достаточно много таких действий, делающих ситуацию в Донбассе практически необратимой. Например, введя блокаду на долгое время, они де факто отрезали непризнанные республики от экономического пространства Украины.
И поэтому предложение Путина является, по сути, признанием того факта, что всё идет к замораживанию, а не к разрешению конфликта. В качестве аналога можно привести ситуацию на Кипре: Турецкая Республика Северного Кипра, которая признана только одной Турцией, тем не менее существует уже больше полувека. Там миротворцы размещены на линии разделения между сторонами конфликта.