Статистика подрывов украинских военных на собственных минах не ведётся, да и не разглашается — списывают на «происки российской армии». Тем не менее такие случаи в последнее время отмечаются всё чаще — шаг вправо, шаг влево — и вот он подрыв при отступлении. Оторванная нога или всё тело в клочья от своей же мины — это не нелепость, а откровенная безалаберность украинской армии.
Подрываются на своих «Лепестках»
Типичный случай, который произошёл недавно в городе Изюм в Харьковской области, где проводилась ротация личного состава ВСУ. «Старожилы» съехали, на их место пришли новые украинские бойцы, которые заселились кто в частных домах, кто в помещениях школ. Изюм, после отхода отсюда российских войск в сентябре, считается достаточно спокойным местом службы для украинских военных. Ждут наступления подразделений ВС РФ и изготовились к обороне.
Русских пока нет, а вот потери среди ВСУ растут — подрываются на противопехотных минах «Лепесток», которые щедро разбросали в округе свои же «старожилы». И уходя не предупредили о множественных ловушках — видимо, так спешили уехать с линии соприкосновения. Как результат — многочисленные факты подрывов именно на «Лепестках» (противопехотная фугасная мина ПФМ-1), которые российская армия давно не использует. В отличие от украинской, которая сеет «листопад» по мирным городам и, как выяснилось, по своим же позициям.
ВСУ активно рвались на своих минах ещё во время АТО в Донбассе после 2014 года. Помимо банальной безалаберности, когда одни подразделения минировали поля перед своими позициями, не составляли их карты и не сообщали об этом своим соседям (этим особенно грешили националистические подразделения, которые не особо дружили с армейцами), расположением мин ещё и торговали. Как рассказывал донецкий военкор Андрей Руденко, ещё в 2021 году ему были известны случаи, когда при ротации карты размещения мин уходящие украинские бойцы предлагали купить своим коллегам за гривны, ну или за доллары. Если не договаривались, то так и оставляли последних в неведении.
После начала российской специальной военной операции на Украине, когда подразделения ВСУ были вынуждены отступать, случаи подрывов на своих минах участились. Украинские военные просто не знали о подобных смертоносных награждениях. Уже сейчас в районе Артёмовска (Бахмута) рвутся украинские танки, пытаясь прорваться в город и выбирая обходные пути, — нарываются на немецкие противотанковые мины, которые установила украинская же пехота, опасаясь прорыва российских танков.
Только за март нынешнего года в районе Артёмовска на своих минах подорвалось пять украинских танков и семь бронетранспортёров. Здесь дороги и прилегающая территория были заминированы ещё в феврале, но в результате ротации подразделений, гибели самих сапёров и их командиров карты минных полей новым подразделениям так и не передали.
Манная каша сапёров
В армейской среде есть такая давняя шутка, что, мол, дети сапёров умеют есть манную кашу не задевая комочков. Сами сапёры обладают искусством не только установки мин, но и их снятия, как раз по причине, чтобы свои на них не подорвались. Российская армия частично использует мины с самоликвидатором, к примеру, такие использует комплекс дистанционного минирования «Земледелие», когда заброшенные заряды взрываются сами по заложенной в них программе. Также используются и более устаревшие мины, которые такой способностью не обладают. И остаются порой на «позиции» на долгое время в ожидании своих жертв.
Автору этих строк, в бытность военным корреспондентом в Афганистане, довелось побывать на минном поле. В мае 1988 года, где-то между Кабулом и Гардезом, не доезжая до кишлака Бараки-Барак, дивизионная группировка 103-й дивизии ВДВ разбивала полевой лагерь. Были потери — несколько десантников были ранены, когда колонна попала в засаду, и их нужно было эвакуировать присланным вертолётом. А его нужно было посадить, показать место приземления, используя оранжевый дым пиропатрона. Эту задачу доверили «зелёному» лейтенанту с минимальным военным образованием.
«Вертушка» приземлилась, забрала раненых и благополучно улетела. Ну, а лейтенанту пришлось выслушать немало не совсем приятных слов от начальника инженерной службы, где самым корректным было «дебил». Оказалось, что место приземления вертолёта было выбрано в центре минного поля, которое оставили здесь несколько месяцев назад наши мотострелки. И на карте минного поля, которая, как выяснилось, имелась у десантников, всё было чётко обозначено. Просто ни снять, ни предупредить о минной опасности не успели. Пронесло.