Мы сидим с польским журналистом Мачеем Вишневским во Вроцлаве и обсуждаем политику. «Скажи мне, а какое у поляков отношение ко Дню народного единства в России?» Мачей даже не задумывается. «Никакое. Они ничего о нём не знают. Ну, иногда проскальзывает возмущение — если русские чего-то там отмечают относительно победы над Польшей, значит, они празднуют это против нас! И вообще, присутствует такое мнение — мы несли русским цивилизацию в XVII веке, а они её отвергли».
Польша сразу после распада СССР назначила Россию главным врагом и с тех пор неуклонно следует этой тематике. Дошло уже до откровенного вранья. Недавно, выступая на полуострове Вестерплатте в Гданьске, где в 1939 году польский гарнизон шесть дней держал оборону против немецких войск, премьер-министр Польши Дональд Туск сказал: «Сегодня угроза нашей независимости ОПЯТЬ пришла с Востока». Но извините меня, на Польшу (и с Запада) напали именно немцы, они же заняли Варшаву, положив конец польской государственности. По польскому телевидению каждый день рассуждают на темы, как быстро Россия распадётся, в какой момент Россия нападёт на Польшу и как плохо было Польше во время «советской оккупации». Обозреватель aif.ru решил выяснить, отчего Польша негативно относится к России и к чему по итогу приведут такие вот настроения.
Брыльска и «страшная страна»
Помню один прекрасный момент. Лет семь назад я приехал в Варшаву к своему другу. И там я общался с пенсионером, неплохо говорящим по-русски, он каждое утро и вечер выгуливал свою собаку. И как-то раз выхожу я на улицу, а он ко мне бежит с газетой. «Пан Ежи! (по-польски это Георгий — прим.), здесь пишут, что Россия может захватить Польшу за один день. Вы что об этом думаете?» «Я думаю, у них всё верно. И знаете, кто будет комендантом Варшавы?» «И кто же?» «Я. Меня сюда для этого и прислали. Вот хожу, смотрю, где лучше в вашем районе разместить штаб». Человек понимает, что я шучу, и обижается. «Пан Ежи, вы бред говорите». «Нет, пан. Это вы бред читаете». Так вот, нынче подобные высказывания не сочтут за шутку — госпропаганда день за днём убеждает поляков, что Россия вскоре обязательно возьмётся за Польшу, поскольку мечтает присоединить её к себе. Печально, но русофобия распространяется с каждым годом всё шире. Даже популярная у нас 83-летняя актриса Барбара Брыльска сделала заявление, как ей было «страшно выходить в России из самолёта, ибо там невозможно жить из-за нищеты». Правда, заявление Брыльска сделала тогда, когда её перестали приглашать в Россию: раньше ездить в «страшную страну» ей это абсолютно не мешало.
Не нужно спасать евреев?
Собственно, перековались почти все. Сделавший себе имя в коммунистическом кино Анджей Вайда, снявший в 1958 году «Пепел и алмаз» (боевик «Армии Крайовой» убивает невинных рабочих, затем стреляет в секретаря обкома и гибнет сам), выпустил фильм «Катынь», где русские показаны отвратительными убийцами. Министр обороны Польши сделал просмотр этого кино обязательным для военнослужащих. Польский экс-президент Лех Валенса, хвалившийся своими любезными отношениями с Ельциным, призвал «сократить население России до 50 миллионов человек, чтобы она не представляла угрозу Западу». Звезда детского кино при социализме, сыгравший вместе с братом-близнецом в сказке «О тех, кто украл Луну», и занявший позже пост премьера Ярослав Качиньский требовал от России 40 млрд долларов в качестве «компенсации за оккупацию Польши». Депутат сейма Анна-Мария Жуковская выступила с ценным мнением: «Для Польши было бы лучше, если бы Красная Армия остановилась на её границах». По национальности Жуковская еврейка, а нацисты в 1939–1945 гг. уничтожили 90% польских евреев. Но, видимо, депутат искренне уверена, что лучше поголовное убийство её народа, чем приход солдат РККА.
«Поляки — как инопланетяне»
«Мы наносим такими действиями ущерб самим себе, — считает журналист Мачей Вишневский. — Вот, наше правительство гордится, что перестало пускать в Польшу российских туристов. И какой толк? Раньше на трассе от Бреста до Варшавы всегда висели вывески на русском языке, на ваших отпускниках, что ехали в Европу транзитом, зарабатывали и маленькие отели, и харчевни, и магазинчики. Все они лишились денег. Русским досадили? Ну, так русские и без нас найдут, где потратить свои бабки, а нашим людям на чём зарабатывать? До санкций польские фермеры продавали в Россию только яблок на миллиард долларов, не считая мороженых ягод и другой сельхозпродукции. И в чём вообще успех, что Россия больше не покупает наши продукты? Один из фермеров, разорившийся ввиду экспорта дешёвых украинских товаров в Польшу, высказался о ситуации чересчур резко. Его отдали под суд, он получил пять месяцев условно. Кому стало хуже-то, по итогу? Россия, как все видят, от прекращения торговли не страдает. А ведь лучшие в истории отношения между поляками и русскими были во время Польской Народной Республики и СССР. Русские смотрели польские фильмы, читали польских писателей, у вас была экстремально популярна польская культура. Сейчас мы всего лишились. Для польской молодёжи русские — враги, для российской поляки — всё равно, что инопланетяне. А мы же соседи. Политика ненависти ни к чему хорошему не приводит».
Желчь из телевизора
За время нынешней поездки по Польше у меня нигде не было никаких проблем, хотя я не скрывал, что русский. Люди общались со мной любезно и вежливо: и в то же время с экранов телевизоров на Россию лились пена и желчь. В средневековье Польша и Россия постоянно воевали друг с другом, были соперниками — то поляки пытались поработить русских и насадить свой режим, как в Смутное время, то русские поддерживали деньгами и оружием удобных им кандидатов в польские короли. Эта вражда в итоге привела к прекращению существования Польши и разделу её между Россией, Пруссией и Австрией. Во времена социализма наши отношения получили второй шанс. Я зачитывался «Крестоносцами» Сенкевича, «Фараоном» Пруса, обожал смотреть «Ва-банк» и «Ставка больше, чем жизнь». Сегодня для моих детей польские писатели и польские фильмы — пустой звук. Моё поколение относится к полякам лучше, потому что при режиме, который Польша называет «оккупацией», мы замечательно с ними общались, ездили в гости и обращались именно как с друзьями. И видеть теперь, что эти же люди называют своё освобождение «порабощением», скидывают десятками памятники советским солдатам (а их лежит в земле Польши 628 000 человек) — уму непостижимо, больно и обидно. Да, мыслящие люди в Польше, слава тебе Господи, остались. Но их не так много, и они разводят руками, говоря, что долгая пропаганда сможет кому угодно вывихнуть мозги.
Я обсуждаю проблему российско-польских отношений за шикарно накрытым столом — в Польше умеют принимать гостей. «Мы были готовы дружить и после распада СССР, но вы решили сделать из нас врагов, и забыть всё хорошее, — говорю я. — Рушить памятники мёртвым воинам — это мерзко. Ну и как, вам нравится то, что получилось?» Хозяин застолья вздыхает: «Давайте, я лучше положу вам ещё ветчины». В принципе, что тут ещё ему осталось сказать? Уже и так всё ясно.