В растерянности социологическая наука. Учёные всё чаще высказывают мнение, что в условиях тотального господства телевидения и пропаганды в умах населения чистая социология как наука отмирает и становится производным от пропаганды, а следовательно, не частью науки, а частью политики. Знакомясь с публикациями о социсследованиях, всё чаще хочется задать вопрос: а не будем ли мы вскоре говорить о социологах так же, как в советские времена говорили о журналистах - «подручные партии»?
В стране идёт уже почти нескрываемая война между различными источниками информации и различными социологическими службами. Многие опросы и публикации не проясняют, а затемняют картину происходящего. Читаешь результаты одних исследований и видишь, как день ото дня крепнет держава, растёт оптимизм, ширится всенародная любовь к власти и вождям. Читаешь других - и в голову лезут сомнения и страхи. Вот на днях сотрудники Института Гайдара обнаружили, что многие из «блестящих показателей» в агропроме, о которых рапортовало президенту прежнее руководство Минсельхоза, нарисованы по методу советских приписок. Если верить альтернативным социологам, схожая ситуация и в ряде других отраслей, в частности в здравоохранении. Врачи жалуются на то, что от них постоянно требуют улучшать отчёты о снижении смертности и увеличении продолжительности жизни. Они и улучшают. На бумаге.
Кубанские казаки
Порой возникает ощущение, что к нам возвращаются времена фильма «Кубанские казаки». Напомню молодому читателю, что для советского человека означал этот фильм. Он вышел на экраны в 1950 г. Несмотря на быстрые темпы послевоенного восстановления, страна всё ещё пребывала в разрухе. Народ бедствовал, недоедал, ходил в перелицованных пиджаках, стоял за мукой в очередях. В колхозах фактически не платили за труд. Начисляли трудодни, за которые давали сено, зерно, выделяли покосы.
И вот выходят «Кубанские казаки». Лирико-комические события фильма разворачиваются вокруг колхозной ярмарки изобилия. Прилавки изобилуют товарами, едой. Все нарядны, все ликуют и поют. Сталин, посмотрев фильм, остался доволен.
Конечно, послевоенный зритель, привыкший готовить на керосинке и закупать ситчик по карточкам, понимал истинную цену «всеобщего колхозного счастья». Карточная система была отменена в 1947 г., а на ряд товаров - в 50-е гг. Но в народе жила вера: вот пройдёт немного времени, залижем раны войны, восстановим заводы - и к нам привалит такое вот счастье. Проверить эту народную веру на аргументах и фактах было невозможно. Социологии (да и истории), которая могла бы показать истинную цену победы и масштабы разрухи, в те времена в СССР не существовало. Статистика подвёрстывалась под планы партии.
Многие верили, что страна живёт именно так, как показано в «Кубанских казаках», и что только у них в районе или городе плохо. После выхода фильма в газеты потоком пошли письма киношному председателю колхоза «Заветы Ильича» с просьбой принять в колхоз: «Хочу быть трактористом», «Хочу быть пахарем». Режиссёр фильма И. Пырьев и ведущие актёры получили Сталинские премии.
Сколько нужно мифов?
В 1956 г. Н. Хрущёв подверг фильм жёсткой критике. Прошла кампания против лакировки действительности. Но во времена Л. Брежнева фильм немного переформатировали и пустили по телеканалам. Новая установка по поводу «Кубанских казаков» была такая: создатели фильма ничего не лакировали, они просто разглядели потребность советского человека в мифах о счастье.
Сам вопрос о необходимости мифов сегодня, похоже, уже не стоит. Конечно, они нужны! Вопрос в другом: а сколько их нужно, мифов? Опыт последних российских лет говорит о том, что много. Народ (судя по опросам социологов) так уверовал в неизбежность скорого счастья и величия, что для подтверждения этой веры мифов нужно всё больше.
Российская социология оказалась в затруднительном положении. Она как бы зажата между народом и властью, между реальностью и мифотворчеством. Власть стремится так расставить свои социологические и статистические зеркала, чтобы они максимально отражали неуклонное движение к счастью и близость партии и народа. К счастью, значительная часть российского социологического сообщества сохраняет с таким трудом отвоёванные у власти профессиональные стандарты. И далеко не все замеры народной жизни нравятся политикам и чиновникам. В результате власть и социология всё чаще оказываются в конфликтном положении.
Ты жизнью доволен?
Жертвами этого конфликта становятся не только социологические центры, но и народ: многие не понимают, что же происходит в стране и кому верить. Идём мы, как при социализме, от успеха к успеху или пятимся назад в СССР? Становимся ли Европой или пора примеривать азиатский халат?
В такой ситуации страдает и сама система социологических опросов. Когда социолог приходит в дом и начинает задавать вопросы, люди часто отвечают так, будто бы разговаривают не с социологом, а со своим начальником цеха, района, губернии, страны. На вопрос, счастливы ли они, верят ли в то, что живут в великой и процветающей стране, опрашиваемые часто отвечают «как надо», забывая, что вчера снова подорожал бензин, а снарядить детей в школу становится всё дороже. В результате в ряде соцопросов (к счастью, не во всех) и появляются, как в «Кубанских казаках», образы одной абсолютно счастливой деревни.
***
История России, к сожалению, богата примерами того, как рисуемые властью в безоблачном небе журавли превращаются в скромных синичек или даже в полинявших ворон. Вспомним знаменитое хрущёвское «наше поколение советских людей будет жить при коммунизме». По свидетельству социологов, люди часто даже не понимают, настоящее у них счастье или нарисованное. В советские времена залы Третьяковской галереи и особенно провинциальных музеев были забиты картинами о счастье советского человека и о безмерной любви к великому Сталину. Сегодня большинство таких картин перекочевало в запасники. Неловко показывать.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции