Необходимость этого объяснялась в указе «общностью экономики, территориальной близостью и тесными хозяйственными и культурными связями между Крымской областью и Украинской ССР». Передачу Крыма считали вынужденной мерой из-за тяжёлой экономической ситуации на полуострове, вызванной послевоенной разрухой и нехваткой рабочей силы после депортации крымских татар. Многие воспринимали это как сущую формальность, ведь и Россия, и Украина были тогда частями единого государства — это как если бы человек переложил вещь из одного кармана брюк в другой. «От Крыма до России далеко, Украина ближе. Легче будет вести всякие хозяйственные дела», — будто бы говорил Никита Хрущев во время подготовки празднования 300-летия воссоединения России и Украины. В итоге, с распадом СССР в 1991 году Россия Крым потеряла, казалось, уже безвозвратно — пока в 2014 году не смогла вновь воссоединиться с полуостровом.
Владимир Кожемякин, АиФ.ru: Константин Федорович, почему все-таки передали Крым? Кому это было выгодно?
Константин Затулин: Настоящая причина заключалась в обстоятельствах борьбы за удержание власти, которую в тот момент вел Никита Хрущев. Прошло совсем немного времени после смерти Сталина, первое испытание в этой борьбе — дело Берии — было уже позади, но впереди ожидались новые схватки. Хрущеву нужно было опираться на прочные тылы. Как мы знаем, он настолько сросся с Украиной, что многие по сей день считают его украинцем, хотя Хрущев был русским. Но всем своим поведением он всячески демонстрировал близость к Украине: обожал вышиванки и т. д. Ему было важно заручиться твердой поддержкой партийных кадров УССР. Хрущев, по всей вероятности, уже готовился выкорчевывать культ личности Сталина, хотя сам он сделал для этого культа побольше, чем многие, и активно участвовал в репрессиях.
Говорят, что Хрущева страшно заботила хозяйственная жизнь Крыма, которая-де прозябала в условиях депортации крымских татар. Но ведь многие области Украины и России были разгромлены в результате войны, однако же это обстоятельство не привело к каким-то переуступкам территорий. Так что попытки оправдать передачу Крыма строительством северокрымского водоканала от Каховского водохранилища на Днепре, удобством финансирования этих работ в рамках одной союзной республики (об этом, например, говорит ныне живущий в Америке сын Хрущева Сергей) — на мой взгляд, совершенно неубедительны.
Гораздо вероятнее, что Хрущев просто решил воспользоваться 300-летием Переяславской Рады, которое праздновалось как раз в 1954 году, чтобы задобрить Украину, украинскую парторганизацию, сделать её благодарной ему лично за такой «подарок» — передачу Крыма.
— Чем же Крым был так выгоден Украине?
— Хотя бы тем, что туда приезжали на отдых партийные руководители из Москвы и других городов. И статус «главновстречающих», которое получили украинские партфункционеры на крымской земле, позволял им достигать больших результатов в лоббировании украинских интересов.
Правда, традиция отдыхать в Крыму укоренилась не сразу. Сам Хрущев чаще всего ездил с этой целью в Абхазию. А вот Брежнев и другие партийные руководители предпочитали именно Крым. Только однажды в 1973 году генсек поехал на хрущевскую дачу в Пицунде. Так что самое важное, что Крым дал украинской элите — это возможность, угощая вышестоящее начальство из Москвы, добиваться от него расположения по многим спорным вопросам.
Украина и при Хрущеве, и после него была впереди всех советских республик по объему инвестиций из союзного бюджета. Самые капиталоемкие объекты — атомные электростанции и пр. — строились именно на Украине. Ее лоббисты сидели во всех министерствах и ведомствах, в Госплане, выходцы с Украины занимали важные посты в партийно-государственном аппарате.
Сейчас, по иронии судьбы, именно Украина громче всех кричит о своих потерях за время её пребывания в СССР. Однако в реальности эта республика получила больше, чем кто бы то ни было. Кстати, Крым — лишнее тому доказательство. Как всегда, для партийных руководителей главным фактором была совсем не экономика, а политика, которая и привела к тому, что Крым оказался в составе Украинской ССР.
Кстати, если бы всем было абсолютно всё равно, то почему после передачи Крыма тогдашний первый секретарь Крымского обкома партии Павел Титов в знак протеста ушел в отставку?
— Можно ли было уже в 1991 поднять вопрос о возвращении Крыма? Почему Ельцин и его окружение этого не сделали?
— Поделюсь личным воспоминанием. В сентябре 1991 года я оказался участником политологической конференции в Западной Германии. Среди участников был один из деятелей «Руха» Александр Емец, который впоследствии занял пост вице-премьера в правительстве Кравчука, а через несколько лет погиб в автокатастрофе. Напомню, дело происходило в самом начале пути к «незалежности». Во время дискуссии я спросил у Емеца, который в своем выступлении говорил о горячем стремлении Украинской ССР к независимости: «Что же будет с Крымом, который стал последним на нашей памяти подарком России Украине?». Емец ответил буквально следующее: «Когда волк попадает в капкан, ему ничего другого не остается, как отгрызть себе лапу. Если ценой независимости Украины будет возврат Крыма России, то мы на это пойдем».
До беловежских соглашений оставалось всего несколько месяцев. Но в Беловежской пуще, вопреки распространенным слухам, никакого обсуждения Крыма не было. И вопроса Кравчука «что делать с Крымом?», и ответа Ельцина на этот счет — тоже. Российская власть в тот момент была озабочена не этим, а тем, чтобы сместить Горбачева и самой оказаться на олимпе. А для самооправдания очень пригодилась пояснительная записка, которая ходила по кабинетам чиновников. В ней утверждалось, что, мол, ничего страшного в распаде Союза нет, ибо вскоре республики, разбежавшись, поймут, что им не прожить без России, её народно-хозяйственного комплекса, и вынуждены будут попроситься обратно, в «обновлённый» Союз. Этим себя и оправдывали люди, которые в Беловежье представляли Россию. Они не понимали или не хотели понимать того, что после распада Союза его республики будут растащены по разным углам, в том числе амбициями своих элит, пожелавших строить собственные национальные государства.
— Что было бы, если бы в 1954 г. Крым не передали? Как бы могла развиваться история?
— Не было бы той мины под российско-украинскими отношениями, которая сдетонировала в 1991 г. — в результате чего Крым оказался самым крупным эксклавом русского населения за пределами России. Хотя в 90-е годы эту проблему замалчивали на официальном уровне, о ней говорили лишь немногие политики и общественные деятели. Если бы Крым всегда оставался в составе России, не случилось бы такого ухудшения российско-украинских отношений после распада СССР. Сейчас Крым, по справедливости вернувшийся в состав РФ, дает повод нынешнему режиму в Киеве постоянно требовать возвращения полуострова, убеждать украинцев в том, что Россия совершила акт агрессии, «забрала наш Крым, нашу Ялту, наше море».
Но ничего из этого «нашим» для Украины не было! Повод для таких утверждений возник исключительно в связи с передачей Крыма Украине в 1954 г. Скажем, во времена Гражданской войны в Российской империи разного рода марионеточные и прочие правительства, даже Директория УНР, Петлюра и другие атаманы не претендовали на Крым — в лучшем случае речь шла о степях Таврии перед ним. Все понимали, что это не украинская территория, и она чужеродна для будущей независимой украинской державы.
Я сторонник того, чтобы найти форму официальной отмены решения 1954 г., которое, по сути, было принято с нарушением союзного законодательства. Крым был просто сворован у России. Никто из наших мам, пап, бабушек и дедушек, живших тогда в РСФСР, не давал согласия на отчуждение части российской территории.