Зачем России две переписи населения?

Догадки есть: «репетиция» переписи нужна для того, чтобы заранее подслушать и подсмотреть возможные ответы. А вдруг «низы» разоткровенничаются и «такого наговорят»… 

Словом, в высших сферах хотели бы избежать неожиданностей и (если таковые обнаружатся) по возможности подготовиться к ним. Такое в нашей истории уже случалось - в 1937 г. Тогда тоже проводили всеобщую перепись. И казалось, что страна идёт «могучей поступью по пути индустриализации». Но результаты статистического замера исполинских шагов не понравились Сталину. Перепись, несмотря на высокую в те годы рождаемость, показала убыль населения в несколько миллионов человек. Фактически были статистически вскрыты первые результаты коммунистического эксперимента, в том числе и последствия «красного террора», раскулачивания, эмиграции и сталинских чисток. Партийному руководству СССР не понравилось и то, что, несмотря на размах атеистической пропаганды и гонений на Церковь, верующими себя объявили 50% городского населения и 70% жителей деревни. Победы коммунистической идеологии оказались не столь блестящими, как виделось из-за стен Кремля. Результаты переписи засекретили. Советской власти, державшейся на высокопарной идеологии строительства всеобщего счасть­я, не нужна была социология, объявленная «буржуазной наукой». После войны перепись населения СССР провели только в 1959 г.

Зачем считать «дымы»?

Лев Толстой, участвовавший в переписи 1882 г. в качестве рядового переписчика, с восторгом писал, что перепись - это «зеркало, в которое, хочешь не хочешь, посмотрится всё общество». В одной из переписей участвовали А. Чехов и ряд других русских писателей, что свидетельствовало о том, какое значение русское мыслящее сословие придавало статистическим замерам состояния общества.

Но в проведении переписей была заинтересована и власть. Для неё это был полезный инстру­мент для выявления новых возможостей для налого­обложения. Повысился достаток неселения? Значит, можно поглубже залезть в карман. Подобная корысть, кстати, была продемонстрирована уже во время учёта населения во времена монгольского нашествия. Первые переписчики фиксировали количество «дымов» (домов) в той или иной местности и, исходя из этого, определяли размер дани. Интересно то, что от податей освобождались служители Церкви («не чтоша попов», как писалось в летописях). 

Комментируя результаты многочисленных переписей, учёные выявили одну из особенностей этой процедуры. Несмотря на нарастающее количество вопросов, имеющих целью выявить, что там у человека на уме, что за душой и в кармане, переписи оказались неспособны выявлять глубинные общественные процессы и противоречия. В частности, появление в России «смуты», а в более поздние времена - «нарастание в стране (как говорил Ленин) революционной ситуации». Так, всеобщая перепись 1897 г. «не услышала» никаких отдалённых примет разразившейся в 1905 г. первой русской революции. Возможно, в этом изъян не самих переписей, а их корыстных или идеологизированных интерпретаций. К­стати: всеобщая перепись 1897 г. была последней в Российской империи. Следующая проводилась уже в 1920 г. И царь, и ближайшее окружение, похоже, не хотели видеть ничего, что происходило в двух шагах от трона. Достаточно было пророчеств Григория Распутина. 

Что со слухом?

Изъяны «социального слуха» были характерны и для совет­ских переписей. Последняя п­ерепись в СССР была проведена в 1989 г. То есть всего за 2 года до распада «великого и могучего». В той, последней переписи поражает то, что и она не услышала гула приближающегося политического и государственного кризиса, никаких признаков краха советской империи. В 1989 г. совет­ские газеты продолжали писать о строительстве «социализма с человеческим лицом», о руководящей роли КПСС, а пропаганда твердила о «неувядающей дружбе советских народов». 

Опросы никак не выявляли центробежных процессов, активно нараставших в союзных республиках. Впрочем, вопросники были так составлены, что не могли этого выявить. Власть, упоённая воображаемым величием и «международным авторитетом», просто не желала видеть очевидного. Ни Брежневу, ни Андропову, ни Горбачёву и в страшном сне не могло присниться, что от братских объятий Москвы вскоре откажутся Киев, Минск, Алма-Ата, столицы других союзных республик. Кстати, подобную слепоту обнаружили и зарубежные политики и социологи. Вашингтон много делал для того, чтобы ослабить СССР (гонка вооружений, изоляция, пропаганда), но проглядел приближение распада СССР. 

*   *   *

Что выявит грядущая пере­пись, а главное, захочет ли власть увидеть и услышать то, о чём шепчут и всё чаще кричат московская улица и россий­ские окраины? Какие зеркала она выставит перед народом? Чистые и протёртые? Или - как в бывшем Парке культуры и отдыха им. Горького - намеренно искривлённые? Чтобы тот, у кого от недоедания впал живот, казался сытым и довольным, а у кого коррупционная рожа обросла жиром, смотрелся красавцем? Население страны сокращается. Выявит ли перепись «сталинский рост» населения? И если да, то за счёт кого? Доходы самых богатых продолжают расти, а что в карманах у бедных? Отразит ли грядущая перепись нарастание тревоги среди населения? Или власть прибегнет к старому советскому трюку: запретит в стране плохие новости и зальёт страну потоками оптимизма?

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции