Оценки исторических событий постоянно меняются. Одним из проявлений переоценок советского прошлого стала волна переименований городов, прокатившаяся по стране в конце 80-х – начале 90-х гг. Ленинград стал снова Санкт-Петербургом, Свердловск – Екатеринбургом, Калинин – Тверью, Куйбышев – Самарой, Брежнев – Набережными Челнами и т. д. Сегодня о многих героях Советской энциклопедии почти не вспоминают.
К сегодняшнему дню раскрыты многие ранее недоступные архивы, переизданы запрещённые книги. Меняются критерии оценки «великих деяний». Изменилась трактовка некогда неприкасаемых в СССР Ленина, Сталина, Дзержинского, Свердлова. История перестала рассматриваться лишь сквозь призму «успехов освободительного движения в России». Усложнились образы царей, героев, народа. Николай II перестал быть лишь Николаем Кровавым, а превратился в фигуру трагическую и даже причислен Церковью к лику страстотерпцев.
В белом кителе
В России в целом сформировалось объективное представление о её историческом пути. По-иному воспринимаются события Первой мировой войны (в СССР её трагическая история оказалась в тени другой войны – Великой отечественной). Сменились трактовки революции 1917 г. Масштабы переоценок порой поражают. Вспомним, как менялись данные потерь во время Великой Отечественной войны. При Сталине боевые потери оценивались в 7 млн человек, при Хрущёве – в 20 млн, а сегодня – в 26,6 млн. Меняются не только цифры, меняется осмысление событий. От мифов страна возвращается к реальной истории.
В этой связи интересно вспомнить один из самых известных советских фильмов – «Падение Берлина». Он стал апофеозом прославления Сталина. Фильм между тем сплошная политическая мифология. Завершается он триумфальным прибытием Сталина на самолёте в Берлин. Финальная сцена впечатляет: Сталина, идущего на фоне Рейхстага вдоль рядов немецких военнопленных, радостно приветствуют представители освобождённых народов Европы.
В реальности ничего подобного не было. Но фильм, вышедший на экраны в 1949 г., советским зрителем воспринимался как реальность. Будь эта лента показана по телевидению в наши дни, она, я думаю, вызвала бы иные эмоции. В оценках Великой Отечественной сегодня на первый план выходят трагический подвиг народа, судьбы солдат, цена победы, а не человек в белом кителе.
Старые сказки
К сожалению, и оценки, и переоценки истории у нас в России нередко носят конъюнктурный характер. Как это ни покажется странным, но сегодня, после почти 30 лет исторического протрезвления, у нас вновь предпринимаются попытки загнать историю в раздел «Легенды и мифы». Реставрируются образ Сталина, значение советских пятилеток, роль КПСС. Снова мелькают слова «мы за ценой не постоим», «зато мы делаем ракеты».
Возродившаяся пропаганда достижений СССР уже привела к тому, что в народной среде всё шире распространяется мнение о том, что жизнь в СССР была лучше, чем в нынешней России. В умах – брожение и беспамятство. Многие стали забывать об очередях за мясом и мукой, за ситчиком, что молоко для новорождённых приходилось получать по талонам. Что для успешной карьеры нужно было стать членом КПСС. Что поездка за границу была редкой удачей, а покупка джинсов или импортного магнитофона считалась большой удачей.
Тем не менее последние соцопросы свидетельствуют, что при сравнении прошлого и настоящего люди всё чаще говорят о том, что советская власть была ближе к народу, а нынешняя – криминальная и коррумпированная (41% опрошенных), бюрократическая (24%) и всё более отдаляется от людей. В. Путина любят (как Сталина – за сильную руку), но саму власть называют чужой и несправедливой.
Можно ли верить таким оценкам? Единодушного мнения у социологов нет. Многие считают, что пятёрки, которые народ выставляет жизни в СССР, – это эмоциональные оценки, оценки обиды, обусловленные углубляющейся пропастью в уровне доходов между богатыми и бедными. Похоже, недавно опубликованные данные о том, что 3% богатого меньшинства принадлежат 90% национального богатства, произвели на граждан сильное и тяжёлое впечатление. На фоне этих данных советская уравниловка многими воспринимается как благо и социальное достижение.
Впрочем, часть социологов говорит о том, что негативные оценки положения в стране характерны прежде всего для стареющей части населения, что у молодёжи более позитивный настрой. Но так или иначе обещания новых прорывов в развитии страны сегодня воспринимаются населением с возрастающим недоверием. Что же касается будущего, то оно становится всё более неопределённым и напоминает оценки, которые давались России 100 лет назад.
«Кремлёвские мечтатели»
В этой связи вспоминается история приезда в Россию в 1920 г. известного английского писателя Г. Уэллса. После встречи с Лениным в Кремле он написал свою знаменитую книгу «Россия во мгле». Рассказывая собеседнику о планах электрификации, Ленин убеждал его в том, что уже в ближайшие годы России предстоит шагнуть в великое будущее. Знаменитая фраза Ленина «приезжайте к нам через 10 лет» впоследствии вошла в известную пьесу Н. Погодина «Кремлёвские куранты» и стала хрестоматийной. В школе о ней говорили на уроках истории. Однако самому Г. Уэллсу рассуждения Ленина о будущем России показались неубедительными. И в своей книге он называет Ленина «кремлёвским мечтателем».
Тем не менее нескольким последующим поколениям «кремлёвских мечтателей» удавалось поддерживать у населения иллюзию успешного строительства коммунизма «в одной отдельно взятой стране». Приходится лишь удивляться, что эта иллюзия просуществовала вплоть до М. Горбачёва, заявлявшего, что в СССР строится «социализм с человеческим лицом».
Новым поколениям, вооружённым Интернетом и имеющим доступ к реальной истории, расположенность «кремлёвских мечтателей» к прорывам в будущее всё менее свойственна. Причина негативизма в целом понятна: итоги последних десятилетий не дают достаточных оснований для радужных прогнозов. Августовский опрос Фонда общественного мнения подтвердил нарастание пессимизма. Две трети жителей страны не готовы строить планы на завтрашний день, а половина сомневается, что через 20 лет жить будет лучше. Не верят в это и эксперты. В том числе и те, которые пасутся у подножия кремлёвского холма.
Историки, говоря о склонности русских правителей к прожектёрству, часто приводят слова главного жандарма страны при Николае I графа Бенкендорфа: «Прошедшее России было удивительно, её настоящее более чем великолепно. Что же касается будущего, то оно выше всего, что может нарисовать себе самое смелое воображение». Сегодня эти слова вызывают иронию. Но великие мечтатели в России, похоже, не переводятся.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции