На минувшей неделе в корзину отправились сразу 4 проекта резолюции по Сирии. Ранее, в марте, Россию в СБ ООН прокатили с заявлением по «делу Скрипаля».
Сергей Орджоникидзе, член ОП РФ, бывший замминистра иностранных дел РФ, зам. генсека ООН в 2002-2011 гг.:
— Казалось бы, вносить проекты решений, которые заведомо не будут поддержаны другой стороной, бессмысленно. Но так ли это? Нет. Во-первых, это способ громко, на весь мир заявить свою позицию. Во-вторых, это тактический ход: если одна сторона упорно вносит какие-то проекты, а другая постоянно их отвергает, то эта другая сторона оказывается в проигрышной позиции, обнаруживает свою неконструктивность.
Разговоров о неэффективности ООН в последнее время много. Но надо понимать, что Организация Объединённых Наций — это не какой-то сторонний арбитр с Марса, это совокупность государств — её членов. И если они не могут между собой о чём-то договориться, то это не вина ООН. Наивно думать, что ООН можно распустить, как в 1946 г. распустили Лигу Наций, и создать на её месте новую организацию, более эффективную. Чудес не бывает.
Замечу, что даже в годы холодной войны ведущие державы не раз находили в ООН общий язык. Так, СССР смог договориться с США по вопросам освоения космоса, морского права, по некоторым вопросам разоружения. По Ближнему Востоку был принят целый ряд резолюций СБ ООН (242, 338), которые легли в основу мирного урегулирования. Да и сейчас по некоторым вопросам (например, о ядерной программе КНДР) России и США удаётся найти точки соприкосновения.
А с чего начинается любая сессия Генассамблеи ООН? Встречаются главы государств и правительств, министры иностранных дел. Это удобная площадка для обсуждения любых вопросов мировой политики. Важно, что у России в ООН есть преимущество — право вето. Это гарантия того, что в отношении нас не примут какое-то решение, которое ущемит наши политические интересы. Не только РФ, все постоянные члены СБ ООН заинтересованы в сохранении этого механизма.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции