Лариса Рубальская: «Хотите сделать хит - ищите спонсора»

Я дружу с Интернетом. Я скорее юзер, но многое могу: и в почте работаю, и записываю видео и музыку, посылаю артистам, дальше закачка. Я есть в «Одноклассниках». Что ж тут такого особенного?

Не продавали – слово не очень подходит. Хорошим артистам я песни не продаю, я просто дарю и делаю это с удовольствием. Недавно подарила Таисии Повалий песню, она будет ее петь. Мне это очень приятно. У меня есть внутреннее поверье, что мои счастливые песни те, которые я подарила. Я продажей песен не занимаюсь, этим занимаются композиторы.

Тепло принимают везде, могу похвастаться мне очень это приятно. Даже удивительно, когда в северном городе люди приносят цветы зимой… В Москве был концерт 2 ноября. В Иваново будет, потом в Белоруссии, в Вологде, в Череповце, в Перми, в Нижнем Тагиле. В Москве пока нет.

Это нормально, что после потрясений. Неприятности просто нежелательно, чтобы у людей были. Потрясения даже хорошие двигают, что-то в душе происходит. Мне из последнего просто заказали песню к кинофильму, я прочитала сценарий и написала. Она еще в работе, не легла в то место, где должна быть. У меня импульсы редки, а заказывают часто, вот под заказы пишу.

Это просто случайность. Мама читала газету, в которой был набор на курсы японского языка, а она понимала мои способности лингвистические. Я не умею ни читать, ни писать по-японски, но говорю так же бойко, как и по-русски. Лет за 7 последние стала забывать. Поэтому решила в апреле слетать в Японию. Боюсь летать. Готовлю себя к этому. У меня там есть друзья и знакомые. Хочу вспомнить это ощущение, я очень любила говорить по-японски. Хочу, чтобы это во мне ожило опять. Думаю, что я ничего не забыла.

Я целый день жду телефонных звонков. Для меня радость, что они звучат, и меня зовут то на съемки, то на интервью. Самое главное – чтобы было что делать. И я этим живу. Сейчас мне не по душе быть одной. Когда одна – читаю или дружу с Интернетом. Я играю в игры в Интернете. У меня есть помощница дома, постарше меня, мы с ней вечерком садимся и играем. Очень замечательно играем.

Есть правила написания песни: повторяющееся слова или фраза, рефрен. Но будет ли шлягером, я не могу прогнозировать. Важно, как ляжет на музыку, кто споет, а теперь уже и сколько и где заплатят за ротацию. Сейчас это определяющее. Ищите спонсора, повторяйте одно и то же слово, платите за ротацию, и есть надежда на популярность. Годами такая песня жить не будет, но несколько месяцев будет в хит-парадах.

Ничего не пишу социально-политического. Пишу про жизнь, я бы сказала. Первую песню помню. Это было удивительное ощущение. Был 84-й год, киноконцертный зал «Октябрь», первая песня с Владимиром Мигулей, ее спела Валентина Толкунова. Тогда это было для меня потрясение – сама Толкунова поет мою песню! Я пришла в концертный зал, и когда она спела песню «Воспоминания», меня Володя Мигуля объявил, надо было встать и поклониться, я дрожала, у меня упала сумка, из нее упало все, что там было… Было острое и замечательное ощущение, я хотела бы пережить его еще раз. Это было счастье. Это сейчас я нагло встаю, машу, уже привыкла. А когда дрожит душа – это здорово.

Мне не хватает мечты. У меня нет совсем. Это очень грустно. И я жду, когда же у меня появится мечта. Я мечтаю мечтать. Вот этого мне не хватает. Был очень серьезный период глубоких и тяжелых потерь, пока не восстановилась после этого.

Я не знаю. Я ничем этим особенно не занимаюсь. Накраситься, причесаться. Как получится. От того, что внутри, зависит, как ты выглядишь. Когда тяжело очень, никакая подтяжка не поможет, все равно изнутри эта тяжесть выходит на лицо. Это вопрос не ко мне, это к тем, кто выглядит моложе своих лет. Я, как мне кажется, выгляжу на свой возраст. Я просто улыбаюсь все время, когда на людях. Улыбка точно не старит. Я была в декабре в Эмиратах, немного загорела. Но я к спорту совершенно равнодушна, не делаю даже зарядку. Покупаю уже подороже косметику. И все.

Мне кажется, что очень сложно сейчас пробиться. Я даже не знаю, как. Если приходите в издательство, вряд ли будут печатать книгу неизвестного человека, если кому-то не будет озарения, что у него дар. Поэтому берут издавать книги, которые принесут доход. Сейчас многие пишут песни для молодых артистов, но если просто поэт – я даже не знаю, как помочь человеку. Раньше мы ходили, относили стихи в «Юность», в другие журналы. Может быть, сейчас тоже относят стихи в журналы, я не знаю. Мне кажется, что сейчас сложнее. Раньше существовали такие журналы, как «Юность», «Молодая гвардия», «Смена», там были литературные консультанты. Я работала в редакции, сначала машинисткой, потом корректором, я видела, как внимательно люди читали стихи, отбирали те, которые стоят внимания, писали отзывы на них, если было очень стоящее – обязательно публиковали. Не знаю, как это сейчас происходит.

Спасибо за интерес ко мне. Есть книга «Ранняя ночь», уже около года продается, там много рассказов, и все они про меня. Все мои стихи – это автобиография. Они время от времени выходят.

Нет, у меня такого опыта нет, но вокруг много девушек, которые рассказывают свои истории. Песня написана очень давно, и до сих пор современна по словам. Я всегда очень внимательно слушаю людей, расспрашиваю о жизни, есть ли любимый, даже у малознакомых. Часто рассказывают сами. Моей жизни бы не хватило на все эти истории. Но, конечно, адаптирую собой все рассказы, пропускаю их через свою жизнь. О том, что сейчас во мне, я не напишу, а если напишу, то никому не покажу. А то, что было, – я на это смотрю со стороны, это уже не имеет ко мне отношения. И это мои стихи. То, что сегодня во мне болит и радует – пока это мое.

На творчество не повлияло. Повлияло на характер. Вот я выдержанная, дисциплинированная. Японцы приучили меня сдерживать свои личные желания и всегда существовать так, чтобы быть удобной тем, кто рядом. Это главное, чему у них научилась. В Японии я не была, работала сначала в японском телевидении, а потом в газете «Асахи» очень много лет, больше 20. Все здесь, в Москве. Я с японцами больше общалась, чем с остальными, в то время. Сказать, что они мне сильно нравятся, не могу, я не покорена японцами и их культурой. Но дисциплина и сдержанность – мне это нравится.

Человек должен быть дисциплинированным, каждый может сам себя заставить. Я много лет работала с японцами, там дисциплина основной постулат. Я люблю людей, которые ни во что не играют. Не нужно забывать, откуда ты, не плевать вниз, поднявшись наверх. Искренне и честно себя вести, быть милосердным – важно. Все остальное может быть и не быть. Я не работаю в шоу-бизнесе. Просто я пишу песни, которые время от времени попадают к исполнителям. Я занимаюсь еще многими делами. У меня есть агентство брачных услуг, есть сайт, Бюро находок Ларисы Рубальской - мы делаем с моими друзьями праздники от начала до конца, пишу песни на заказ, мы снимаем, делаем клипы, я пишу еще какие-то вещи прозаические, езжу очень много с концертами. Я много чего делаю в течение жизни. Устраивать праздники – затратное дело, не каждый человек может поднять. Мы если делаем – то делаем хорошо, не за две копейки. Мы людей не грабим, но все-таки каких-то денег это стоит. Мы не делаем, как правило, корпоративы, мы специализируемся по юбилеям. Это наш конек. Я выступаю прежде всего как бренд, которому доверяют и не ошибаются в этом. Я делаю творческую составляющую, я пишу. А потом мои друзья – Ира Бархатова, журналистка, которая занимается организацией и подготовкой, и Андрей Савченко, композитор, который делает техническую поддержку, музыкальную работу. Мы втроем одолеваем огромные пространства в этом смысле.

Я - супержаворонок. Мне очень трудно дожить до 8 утра, так хочу встать раньше и начать что-то делать. Правда, я ложусь спать довольно рано. Но никого не могу прозвонить по творчеству до часу дня, у всех выключены телефоны. Не знаю таких, как я, чтобы рано вставали и мы могли пообщаться.

Было время, когда даже зрительские письма играли большую роль. Когда я начинала, сама даже их писала за себя: «Включите, пожалуйста, в «Песню года» песню на стихи Ларисы Рубальской». Кто же меня тогда знал, чтобы за меня писать? Мне так хотелось! Сейчас там другие правила. Но если песня в ротации, целый год звучит, естественно, попадает в «Песню года». Но ротацию определяют другие факторы, не любовь слушателей. А вообще, если долго-долго крутится, ее и любить начинают. Я сейчас не участвую в этом процессе. И открыток не пишу. В этом году мне дали рояль красивый во время записи «Песни года». Я посещаю все мероприятия, куда меня приглашают. Я люблю и тех, кто слушает, и тех, кто пишет, с удовольствием хожу. Я люблю быть на публике и в одиночестве. Я просто нормальный человек.

Это было давно. Была очередная «Песня года», Чайка, тогда еще неизвестный человек, но уже тогда очень красивый, смущаясь, подошел ко мне, у меня тогда тоже было не так много песен. Но мы с ним как-то сразу подружились и стали писать песни, сначала для Тани Овсиенко, они сразу стали популярны. Ира Аллегрова тоже была свободна, мы ей написали классные песни. Мы с ним продолжаем очень добрые отношения, видимся, он недавно выступал на моем вечере в Театре эстрады. Одна новая песня есть, но пока она никому еще не устроена. Но так, чтобы мы с ним потоком писали, сейчас нет. Отношения по работе складываются по-разному. Артисты, с которыми мы вместе начинали, которых зову не по имени и отчеству, а по имени, как в былые времена, пишу для них на дружеских отношениях. Никакой финансовой подоплеки в этом нет. Бывают заказные работы, тогда по-деловому все происходит. Я никогда не была в Стерлитамаке. Скажите у вас в филармонии, что я с удовольствием приеду. Пока не звали.

Она называется «Живи спокойно, страна». Была музыка Игоря Крутого, которая мне понравилась. Я написала три варианта, очень хотела угодить, был и такой наглый – «Я у тебя всего одна». Он и был выбран. Адресно она была к Алле Пугачевой, конечно. Она ни одного слова не исправила. Другие варианты потом были использованы другими композиторами для других песен.