Один день с создателем тату-машинок

Имя тридцатиоднолетнего Владислава Барихина в профессиональной среде татуировщиков известно, но главной его особенностью является специализация. Vlad Blad, именно так звучит творческий псевдоним Барихина, самостоятельно производит и собирает тату-машинки. Из студии в здании бывшей Хохловской мануфактуры на Китай-городе, где он живет и работает, продукция расходится не только по России, но и по Европе и США.

   

   

От татуировки к металлообработке и «машиностроению»

 

Его рабочий день сегодня начался в восемь часов утра. Владу не нужно ехать на работу в офис, живет он здесь же в студии. Кухня, ванная, мастерская и комната-зал, где раньше располагался тату-салон, а сейчас идет ремонт. На полу валяется сноуборд, в углу компьютерный стол, на стене плазменная панель. После сеанса у врача-остеопата в девять, Влад чувствует себя заметно посвежевшим.

«Мне помяли кости, поправили внутренние органы и энергетику, — улыбается Влад, — это и вынужденный — трудоголизм молодости — и приятный процесс». Обычно по утрам после завтрака он также читает накопившуюся электронную почту (от 20 минут до часа), отвечает на сообщения в социальных сетях, затем раздает поручения персоналу салона и приступает к основной работе. Впрочем, он признается, что пока не достиг идеала, к которому стремится, и постоянного расписания у него нет. Стабильно только одно — два полноценных выходных в неделю и один «полувыходной».

 

В «полувыходной» Влад занимается стратегическим планированием и тем, «что нравится». В такие дни в студии трудится всего два человека, вместо обычных четырех. Тесть Барихина, бывший сотрудник «космического завода» в Королеве, Виктор Егорович, обрабатывает на станке основу для будущих тату-машинок, а Влад доводит все «до ума». В студии работают и две девушки — они отвечают за административную часть и оплату заказов. «Относительно недавно я летал на месяц в Таиланд, — рассказывает Влад.  — Соответственно нужно было сделать много машинок. Без финальной настройки, которую делаю я, машинки на рынок не выходят. Делали мы это в последние 5 дней. Работали по 14 часов в день. Зато потом три недели валялся на пляже».

 

   

   

«Началось у меня это увлечение в юности. Тогда я жил в Бирюлево, а мой сосед Паша Гудвин был татуировщиком. Для подростка это все загадочно и интересно. Сосед мой интерес поддержал, помог сделать первую тату-машинку. В Москве было не больше двух десятков мастеров на весь город и он, разумеется, был известен. Дальше сосед умер, и помогать стало некому — рассказывает Владислав. Какие-то самодельные машинки работали лучше, какие-то хуже. Все время узнавал о процессе билдераства и татуировки разные новые вещи. А там уже купил профессиональный комплект, начал работать в салонах. Периодически я принимал попытки как-то перестроить машинки, которыми работал. Все время что-то не устраивало».

Круг общения и профессия не могли не оставить след на образе Барихина. Забритый «под ноль» Влад «забит мастями» достаточно плотно — «традиционные» татуировки на животе и ноге, биомеханика на ноге — и даже имеется «шрамирование». Впрочем, улыбка и добродушие брутальный внешний вид компенсирует.

 

«Очередной виток машиностроительства случился у меня благодаря компаньону Александру Масолову (он же «Саныч»). Саша мне показал, что работать с металлом достаточно легко, — рассказывает Влад, демонстрируя свою мастерскую. Виктор Сергеевич тем временем, как раз работает над одной из рам на станке. «Раньше я работал инструментом только на уроках труда в детстве. С деревом было работать легко, а что с металлом делать не представлял… ну отпилить, напильником подработать. Сейчас все по-другому. Знания „Саныча“ и мои стремления, а также интерес людей, которым я раньше делал машинки, привели сейчас к тому, что есть».

«Тачки», студия, Стив Джобс

Тату-машинки, или на жаргоне «тачки», подразделяются на два типа: контурная машинка (Liner) и покрасочная машинка (Shader). Первая обладает большой скоростью работы, легким весом. Пружины, которые приводят в действие иглы короткие и жесткие. Под кожу под воздействием такой машинки краска проникает быстро и не успевает расплываться — ложится ровно очерченной линией. Шейдер имеет меньшую скорость, тяжелый вес. Машинка работает медленнее, но и кожу травмирует тоже меньше, позволяя добиться плотной забивки и качественной прокраски. Пока игла находится в коже, машинка как бы «пробуксовывает», давая возможность краске расплыться в подкожном слое. В мастерской Влада делаются приборы обоих типов.

 

По словам мастера, машинки его студии «классические татуировочные». «Следуем канонам, сложившимся больше ста лет назад: пружины, два электромагнита, нагреватель, очень лаконично, ничего лишнего, — говорит Влад — У меня все начинается, как и в любом машиностроительном бизнесе, с проектирования. В инженерных программах разрабатывается рама — основа машинки. Дальше она заказывается у аутсорсера».

Значительную часть рам для своей студии Влад закупает в Америке у знаменитого билдера Остина Рили (Austin Riley). Тот делает их на «ЧПУшном» фрезерном станке (числовое программное управление — прим. Ред.) станке из монолитных кусков железа. Это очень точный процесс. Погрешность в резке составляет 1–2 микрона. Такие рамы летят потом к Владу через полполушария ко мне. Он их дообрабатывает, отдает на гальваническое покрытие на заводы в Москве или Калуге или красит порошковым способом в своей мастерской. Кстати, в разговоре выяснилось, что в городе на Оке производится подавляющее большинство деталей для тату-индустрии в России. Катушки, рамы и.т.д. делают строго индивидуально, по чертежам.

«От других приборов подходят теперь только винтики. От кустарного производства, когда делали машинки из звонков и моторов магнитофонов, давно отошли», — говорит Владислав.

В мастерской Барихина светло и чисто, приборы и инструменты аккуратно разложены по ящикам, стеллажам, полкам. Свою жизнь, судя по многочисленным вырезкам с мотивирующими цитатами, которые развешаны по стенам наряду с фотографиями машинок и тату-эскизами, Влад тоже старается держать в порядке.

 

«Мне уж 31 год и кризис среднего возраста, как мне кажется, начался гораздо раньше, чем по статистике, — делится он с корреспондентом АиФ.ru, — Я сейчас понимаю, что потратил много сил не так как был должен. Работал хаотично, не было системы».

 

Сейчас чтобы компенсировать пробелы Влад ходит на бизнес-тренинги и курсы развития личности. Музыку в его айподе сменили аудиокниги по маркетингу. Художественная литература отошла на второй план. Ничего интересного, по словам Влада, в его поле зрения давно не попадало. Стоит отметить, что герой репортажа всерьез заморочен на технике безопасности. Для пайки деталей Влад купил гидролизную установку, так как если она, не дай бог, взорвется то ничего страшного не произойдет. Взрыв ацетиленовой горелки, лишит жизней и помещения не только Влада, но и его соседей. В том же здании расположены фотостудия и магазин «раста-культуры».

«Я помешан на безопасности, — говорит Влад и показывает на огнетушитель рядом со станком. — Вытяжку поставил, чтобы не дышать всякой химией».

 

Несколько раз за рабочий день работу Влада прерывают посетители. «Пришли, потому что цены у него хоть и солидные, но качество отличное», — говорит один из них. Новые машинки со склада выносят большими коробками. «А еще у меня самый расфуфыренный дизайн, — хвастается Влад — В России любят понтовые дорогие вещи, а я стараюсь и эту потребность людей удовлетворить. У меня есть машинки отделанные золотом и серебром, и даже кожей питона. Спрос на такие вещи есть всегда. Клиенты обращают внимание на то, чем работает мастер. Многие клиенты-татуировщики отмечали, что чем дороже машинка и качественнее в их руках, тем больше меняется собственно ощущение собственной значимости».

 

«Я люблю цитировать знаменитую фразу Стива Джобса, — говорит Влад, переводя взгляд на токарный станок украшенный логотипом компании Apple, — о том, что художник производит продукт. Я уже отошел от стадии, когда я сидел в ручную с напильником и выпиливал одну раму из литой заготовки, мотал и ставил на нее катушки и все прочее. Так невозможно добиться идеальной работы и больших партий. Настоящее искусство, это, по-моему, когда у тебя большущая партия вещей одинаковых и все они стабильно работают. Это гораздо сложнее, чем делать полностью „тачку“ с нуля. У меня нет трудовой. Моя пенсия — это мои руки, мозги, имя. Если я буду делать все качественно, то это все может обеспечить и доход и пенсию».

 

Свой труд Влад сравнивает с деятельностью тюнинговых авто и мотомастерских, при этом отмечает, что не ставит перед собой задачи «завалить рынок» товаром.

 

«Есть простые серийные машинки, есть ограниченные серии (например, только одного конкретного такого цвета), дальше идет one-off или custom, — рассказывает он демонстрируя уже готовые „тачки“, для которых в студии сделана специальная витрина с подсветкой. — В России custom воспринимают, как полностью сделанное с нуля. Мне ближе американский подход. Если заниматься только этим, то я смогу делать 5–10 машинок в месяц (сейчас Влад выпускает до 50 — прим. Ред.), а это не удовлетворит ни спрос, ни меня лично. Опять-таки, как у Стива Джобса. Главное шашечки, а не ехать. Мне главное, чтобы мой товар работал лучше всех остальных и коллеги зарабатывали с помощью него деньги, и говорили спасибо».

Под вечер Влада навещает компаньон, разговор у двух приятелей — татуировщика и билдера — идет о девушках, машинах и сложностях работы в России. «Главная проблема, на мой взгляд, это то, что здесь никто не хочет ничего делать качественно. Я не могу понять этих людей, когда они тебе протягивают кривую деталь, которая совершенно не похожа на чертеж, делают честные глаза и говорят, что так, мол, получилось. Пока несколько поколений не вымрет, производство не восстановится. Можно еще, конечно, завести китайцев», — сетует Влад. Тем не менее, отказываться от своей мечты — строительства технологичного производства полного цикла в России и развития рынка тату-оборудования он отказываться не собирается. «Главное не распылять усилия, а долбить в одну точку», — резюмирует он.