Свидетели событий, дети войны и их потомки стали первыми зрителями масштабной реконструкции битвы за Москву, состоявшейся в столичном кинопарке. События были воссозданы с эффектом полного погружения: по полю ездили и стреляли танки, в небе вели бой истребители. На месте событий побывали и корреспонденты aif.ru.
Все было, как в 1941 году
В честь годовщины начала контрнаступления советских войск в Москве провели историческую реконструкцию «Говорит Москва! Битва за Москву. Первая Победа». Московский кинопарк, расположенный возле деревни Юрово, превратился в машину времени.
Здесь все, как было тогда. Тот же пейзаж, что в Дубосекове, под Химками, где стояли немцы и видели в бинокль Кремль. Те же окопы, танки. Абсолютное ощущение, что ты в декабре 41-го и неизвестно, выйдешь ли ты с этого поля живым.
В кинопарке воссоздали аутентичную картину происходящего во время битвы за Москву с единственной разницей — в температуре. Сейчас на градуснике было — минус 6, а тогда, в военном 41-м, мороз зашкаливал за тридцать. Немцы к такой погоде были совершенно не готовы. Они планировали Новый Год встретить в Кремле и были очень легко одеты. Много врагов полегло тогда под Москвой не только от пуль, но и от холода.
«Советские солдаты, конечно, тоже мерзли, — объяснил нам участник военно-исторического объединения „Гарнизон А“ Григорий Батюшков. — Но они были намного лучше экипированы. У них были ватные штаны, шинель, а под ним ватник, который так и назывался „подшинельным“. В такой одежде они могли неделями жить в окопах. Но шинель сильно сковывает движения, поэтому, идя в атаку, бойцы ее скидывали».
Григорий рассказал, что оба его деда воевали, но никогда не говорили про войну своим детям и внукам — слишком тяжелым было это воспоминание. В этом момент по полю проехали вереница автомобилей ГАЗ-АА, знаменитых грузовиков-«полуторок». Именно на них подвозили снаряды и доставляли на фронт продукты, именно они курсировали по «дороге жизни» в блокадный Ленинград. Мы заметили, что они все с одной фарой.
«Не хватало металла, поэтому производство техники сильно упрощалось, — объясняет Батюшков. — По военным дорогам ездили автомобили с одной фарой и деревянными кабинами».
То, что забыть невозможно
Ветераны Великой Отечественной, их дети и внуки, приехавшие в кинопарк, оказались на полевой кухне, где раздавали горячий чай, пирожки и солдатскую кашу с тушенкой. Каша была перловая. Почему не гречка? Как рассказали реконструкторы, во время войны гречка почти не использовалась на фронте, потому что была слишком дорогая. Кашу варили из перловки, сечки и гороха. Перловка, которой угощали здесь, была очень вкусной и ароматной, с большим количеством мяса. Так, с каши, и началось погружение в подмосковный декабрь 1941 года.
«Когда началась война, мне было четыре года, — рассказывает корреспонденту aif.ru москвичка Нина Волкова. — Я помню постоянные налеты, вой сирен воздушной тревоги. Папа при первых их звуках хватал меня на руки, укутывал в тулуп и нес в бомбоубежище, расположенное в подвале нашего дома в Коптево. Сейчас это район возле станции метро Войковская».
Нину Михайловну на представление сопровождала дочь Ирина. Пока мы шли к трибунам, она заботливо поддерживала мать за руку и передавала нам воспоминания своего отца.
«Папа жил в бараке на Большой Академической улице, — говорит Ирина. — В этом районе не было бомбоубежищ. Жители бараков сами выкопали глубокие ямы и закрыли их сверху металлическими листами. По словам папы, сначала люди в них прятались, а потом перестали, привыкнув к налетам, настолько они стали частыми».
Отец, Вадим Евлампиевич, которому на начало войны было 12 лет, вспоминал, как однажды они с друзьями подшутили над соседом, который при звуках сирен всегда дисциплинированно спускался в эту яму. Мальчишки стали кидать камни в металлическую «крышу» импровизированного убежища. Сосед вышел, когда прозвучал отбой воздушной тревоги, и сказал, что зря никто не полез прятаться, «обстрел был знатный». Пацаны лишь хихикали. Но понимали, что все происходящее взаправду — совсем не смешно.
«Папа еще вспоминал голод, — отмечает Ирина. — Они с ребятами ходили на опытное поле Тимирязевской сельхозакадемии и выкапывали с него мерзлую картошку. Однажды папа варил суп, сыпал туда остатки круп из пакетиков, а последним высыпал пакет, и суп вспенился. Оказалось, в том пакетике была мыльная стружка. Папа так плакал, что испортил еду».
Отец рассказывал Ирине про день, когда началась война. Это был солнечный, теплый день, и у всех было хорошее настроение.
«Папа с сестрой сидели в квартире и думали, чем заняться, каникулы же, — говорит Ирина. — Сестра пела. Вдруг по радио передали, что на нас напали. Сестра тут же зарыдала, сказав, что их отца заберут на фронт. Так потом и случилось. Дети в один миг повзрослели. Бабушка осталась одна с тремя детьми, когда муж уехал на фронт. И она наотрез отказалась эвакуироваться. Сказала: «Никуда не уеду из моей Москвы. Я знаю, что ее не сдадут».
Не вытирали слез
Нина Михайловна и Ирина смотрели представление, затаив дыхание. Они тоже вздрагивали, когда грохотали взрывы и слышался треск пулеметных очередей, они вытирали слезы, когда артисты в военных гимнастерках читали проникновенные стихи и пели песни. Они тоже изумленно смотрели на танки и другую военную технику, занятую в шоу. Там даже были настоящие газгольдеры — похожие на дирижабли емкости огромной величины.
«В этих газгольдерах хранился водород для аэростатов, — тихонько объяснил нам участник военно-исторического клуба „Туман“ Данила Маркин. — Их запускали над Москвой перед воздушными налетами. Они висели над стратегическими объектами и защищали их от обстрелов. Во-первых, маскировали. Во-вторых, в металлических тросах, которыми они были прикреплены к земле, запутывались вражеские бомбардировщики».
Когда представление кончилось, все встали и стали громко аплодировать, благодаря за пережитые незабываемые эмоции.
«Это потрясающе! — воскликнула Нина Михайловна, даже не вытирая текущие по лицу слезы. — У меня просто слов нет».
Среди зрителей было много детей тех, кто пережил войну и рассказал о ней своим потомкам.
«Моя мама тогда жила в Сталинграде, — рассказывает москвичка Наталья Коэн. — Она видела, как взрывались дома. И боялась оставаться одна. Бабушка работала в госпитале и брала ее с собой. Мама кормила солдат с ложечки. А потом им удалось эвакуироваться из Сталинграда. Они плыли на катере по заминированной Волге. И на маминых глазах впереди взорвался на мине корабль с детьми из Артека. Мама так и не смогла оправиться от ужасов войны».
Зрители дождались создателя представления, режиссера Игоря Угольникова, чтобы высказать ему благодарность. «Этот премьерный показ — только начало работы, — рассказал Угольников. — Будет продолжение. В этом проекте соединились танки, пушки, самолеты и поэзия. Прекрасные стихи написал Влад Маленко. Спасибо Москве, что поддерживает такие начинания».