По стране идёт цепная реакция экономии: любой рынок – отражение доходов своих покупателей. По прогнозам DSM Group, внутренний валовый продукт России за 2015 год упадёт на 3,9%. А это вдвое меньше, чем сокращение ВВП в кризисном 2009 году. Только значит ли это, что сегодняшние экономические потрясения менее серьёзны?
Расти растёт, но…
На фоне отказа от крупных покупок относительно комфортно чувствуют себя лишь два рынка – продуктовый и фармацевтический. Лекарственный рынок даже растёт в упаковках. Правда, исключительно за счёт госпитального сегмента. Лекарств по льготным рецептам россияне получают на 3,4% меньше, чем в прошлом году. Однако на коммерческом рынке средства для лечения тяжёлых заболеваний становятся всё более востребованными. Административные барьеры, перекрывающие больному доступ к его лекарству, по закону положенным препаратам, вряд ли могут гарантировать быстрое и стопроцентное исцеление. Вот и платят пациенты из собственного кармана.
Ощутимую часть своих объёмов потеряла и коммерческая розница. Она сократилась «всего» на 1%. На 32 млн упаковок лекарственных средств. Но ведь лекарство – не телевизор. Его покупку опасно откладывать до лучших времён.
Цена важна, а скидка важнее
У любой проблемы есть две стороны: объективное положение дел и впечатление о нём. В случае с ценами на фармпрепараты огромную роль играет имидж. Крупная сеть хочет утвердиться в новом регионе? Осваивать территорию она придёт под видом дискаунтера. Вскоре у покупателей сложится впечатление, что все остальные аптеки завышают цены. Хотя дело будет обстоять с точностью до наоборот.
Нашему человеку важна не цена, а скидка. Он приобретает то, что кажется дешёвым. И не обращает внимания на свои подлинные расходы. В «экономных» продуктовых супермаркетах чеки бывают больше, чем в обыкновенных магазинах рядом с домом.
Мнение о непомерно завышенных ценах формирует и обилие дженериков. Многие посетители аптек, сами того не зная, полностью разделяют концепцию взаимозаменяемости лекарственных средств. Аналогичные препараты для них абсолютно одинаковые! И если дешёвое средство в аптеку не поступило, а сверхдорогое стоит на витрине…
Бороться с «имиджевой» составляющей ценовой проблемы не так и трудно. Аптекам, подвергшимся атаке дискаунтеров, можно посоветовать лишь одно: немного поднять цены и немедленно сделать скидку, чтобы препараты стоили столько же, сколько и раньше. А информацию о скидке довести до сведения покупателя.
Отечественное дорожает быстрее
За 2015 год лекарственный рынок упадёт в долларовом выражении до уровня 2009 года. Но это ещё не значит, что на рублёвом фронте всё в порядке. Российские препараты, например, растут в рублях вдвое быстрее импортных. Во многом благодаря валютной составляющей своей стоимости.
Ценовое же регулирование распространяется на 36% лекарственных средств, которые мы приобретаем на коммерческой основе. Это в рублях. В упаковках доля препаратов с «отрегулированной» стоимостью чуть выше – 40%.
Может быть, настало время антикризисных мер? Если да, то какими они должны быть, чтобы защитить и пациента, и прочих участников лекарственного рынка?
Жизненно важные… для госбюджета
Главным антикризисным инструментом фармацевтического рынка традиционно считается перечень жизненно важных и необходимых лекарственных средств.
А теперь сравним эти цифры с показателями коммерческого рынка лекарств, на котором рублёвая доля ЖНВЛП составляет всего-навсего 36%. Что касается остальных 64%, пока что избежавших регулирования цен… За два кризисных года – 2014‑й и 2015‑й – инфляция на жизненно важные лекарства составила 8,4%. На все остальные препараты – 28,4%.
«Получается, что заботятся не о розничном потребителе, а о государственном бюджете, – с горькой иронией отмечает Сергей Шуляк. – И пациент из своего кармана платит за то, что где-то регулируются цены».
В поисках решения
Можно ли считать перечень ЖНВЛП антикризисным инструментом? Конечно! Но исключительно для бюджета системы здравоохранения. Чтобы защитить больного человека, покупающего лекарства, нужно распространить регулирование цен… на 100% фармацевтического рынка. Или же организовать всеобщую программу лекарственного возмещения.
На первый вариант пациент согласился бы с радостью. А вот остальные участники обращения лекарственных средств, скорее всего, выступят против. Существующая система регистрации цен – не только причина огромного количества аптечных проверок, но и барьер, преграждающий многим препаратам путь на рынок.
Тем временем бизнес находит оригинальный выход из сложной ситуации. Государственный орган не одобрил предложенную цену? Ну и что! «Почти такой же» препарат можно зарегистрировать на более привлекательных условиях. А чем он отличается от своего предшественника – решающего значения не имеет.
Как превратить государственную регистрацию цен в помощницу для пациента? Надежда Шаравская предлагает полностью отказаться от затратного метода, благодаря которому фармацевтический рынок уже недосчитался ряда доступных по цене препаратов. Одновременно с этим необходимо очистить государственный реестр лекарственных средств от медикаментов, которые существуют лишь на бумаге, а в обращении при этом не находятся.
Предложение установить средневзвешенные цены в рамках МНН Федеральная антимонопольная служба считает опасным. Если уравнять цифры на ценниках «одинаковых» препаратов таким способом, то доступные лекарства значительно подорожают, а дорогостоящие уйдут с рынка. С новой, значительно сниженной ценой их производители попросту не согласятся.
А вот освободить препараты из Перечня ЖНВЛП от налога на добавленную стоимость… Такая антикризисная мера была бы полезна для всех участников фармрынка: от пациента до производителя. Тем более что жизненно важные медицинские изделия НДС не облагаются.
Ещё в 2014 году Минфин разъяснял, что и до, и после 1 января 2014 года освобождение от налога на добавленную стоимость применяется при реализации важнейших и жизненно необходимых медицинских изделий, на которые выданы в установленном порядке регистрационные удостоверения.
Цели у лекарств и медицинской техники – одни. А вот налоговые условия почему-то разные.
Всем и каждому?
Понять, над чем нужно работать при организации лекарственного возмещения, можно на примере программы ДЛО. В 2005 году в ней участвовали 14 млн наших соотечественников. В 2015‑м – всего 3,5 млн. Вместо фармпрепаратов люди выбрали денежные пособия. Мягко говоря, небольшие. Но из десяти с лишним миллионов таких компенсаций сложилась сумма, вполне ощутимая для бюджета здравоохранения. И для тех пациентов, кто в программе остался.
Почему больной человек выбирает копеечное пособие, а не спасающее жизнь лекарство? Не в последнюю очередь потому, что в ряде регионов нашей страны с физической доступностью препаратов большая проблема. В Сибири или на Дальнем Востоке ближайшая аптека может находиться в ста километрах от пациента. А необходимого средства там может и не оказаться. Получить деньги на счёт значительно проще. И выводы о том, что аптек у нас более чем достаточно, основаны на «среднем арифметическом».
Кстати, отечественные пациенты совсем не против лекарственного возмещения. 30% наших сограждан согласны даже на то, чтобы возмещение было частичным, и готовы выплачивать из своего кармана 30–50% стоимости лекарства.
Дело за малым – начать применять антикризисные меры на практике.