Ряд экспертов считает ситуацию в Поднебесной главным риском для мировой экономики. Обвал на китайском фондовом рынке, начавшийся месяц назад, похоже, не собирается заканчиваться.
О том, чем «китайская угроза» опасна для российской и мировой экономики, АиФ.ru поговорил с руководителем центра экономических исследований Института глобализации и социальных движений Василием Колташовым.
Елена Трегубова, АиФ.ru: Василий Георгиевич, по данным опроса Bank of America Merrill Lynch, две трети управляющих глобальными фондами считают, что на китайском рынке надулся «пузырь». Какие признаки подтверждают это?
— Последние годы только ленивый не говорил, что будущее за китайской экономикой, которая вот-вот отнимет пальму первенства у американцев. Почему же так случилось, что ВВП КНР замедляется и в Поднебесной зреет кризис?
— Весь рывок китайской экономики был завязан на внешние рынки. Да, внутренний рынок в КНР действительно увеличился. Там даже сложился стомиллионный средний класс. Но природа его существования не сделала его основой для будущего роста экономики. Как следствие, в КНР начали надуваться пузыри.
Когда начинался глобальный кризис, в Китае были предприняты усилия по разгону национальной экономики. Китайцы резко увеличили производство, затем увеличили внутреннее потребление. Это произошло, в основном, за счёт роста строительных, инфраструктурных и жилищных проектов. И получилось, что в Китае надулось сразу несколько пузырей. Первый — это пузырь на рынке недвижимости. Явное перепроизводство жилья по сравнению со спросом.
Второй пузырь — на рынке кредитования. То есть банковский пузырь, составными участниками этого пузыря являются люди-должники и предприятия.
Самый важный пузырь — это пузырь в промышленности. Китай — огромный индустриальный пузырь. Как я уже говорил, после кризиса в КНР было наращено производство, но мировой спрос оказался не готов поглощать такое количество продукции. И это привело к тому, что в Поднебесной ещё несколько лет назад возникли проблемы с экономическим ростом. Власти тогда назвали замедление роста ВВП переходом к естественным темпам. Но понятно, что это движение никаким естественным темпом не являлось. Это оказалось медленным движением КНР к кризисному состоянию. И в такой ситуации у китайских капиталов возникла необходимость уходить из национальной экономики, искать внешние рынки. Из Поднебесной старались выйти и западные капиталы.
Но кульминацией стало надувание пузыря на фондовом рынке.
— Когда это стало очевидным?
— После длительной стагнации китайский индекс Shanghai Composite существенно вырос во второй половине прошлого года и в начале этого года. Когда это произошло, аналитикам было понятно, что последует падение. Слишком сильный рост на фоне падения продаж на рынке недвижимости, на фоне снижения ключевой ставки. Китай должен был пережить эту фазу биржевого кризиса. И это произошло. С середины мая по сегодняшний день Shanghai Composite упал на 30%. Проще говоря, произошёл биржевой крах.
Естественно, это не означает, что Китай полностью вошёл в экономический кризис. Но биржевые часы, как барометр китайской экономики, точно показали — экономика в кризисе.
— Какие последствия для Китая будет иметь биржевой кризис?
— Теперь очередь проявления этого кризиса в других сферах. Обычно за биржевым кризисом следует кризис банковский. Но мы не видим всю картину сразу.
Сначала мы увидим, как вскакивает опухоль на бирже, срочно предпринимаются меры, на бирже тут же всё гасится, выравнивается, вроде бы говорят, что всё хорошо.
Но потом начнётся волна в банковской сфере. Через некоторое время проблемы доходят до реальной экономики, которая фиксирует полномасштабный спад производства, рост безработицы, и весь этот набор Китай тоже, видимо, ждёт.
Падение китайского ВВП будет заметно не сразу. Не исключаю, что может быть период некоторого оживления, период кажущегося восстановления, но мне думается, что осень будет проходить под знаком Китая. Он будет оказывать негативное влияние на рынки, даже если в самой Поднебесной будет удерживаться какое-то равновесие, какая-то видимость стабилизации кризиса.
Вообще, события в Китае напоминают развитие кризиса в США во времена Великой депрессии. Очень похожа сама экономическая модель. Там как раз была большой зона промышленности, как у КНР сейчас.
Я думаю, что Поднебесную ждёт сокращение промышленности, за которой, видимо, последует жуткая экономическая депрессия с толпами безработных. Всё это будет тянуть за собой всю мировую экономику.
— После охлаждения отношений с Западом Россия развернулась в сторону Востока. И главным нашим союзником назывался Китай. Как экономические проблемы КНР повлияют на нашу экономику?
— Самое трагичное, что мы не сможем опереться на Китай. То, что нам рассказывали, что КНР создана богами, чтобы спасать российскую экономику на каждом трудном повороте, было популизмом.
Никакой якобы добрый и якобы щедрый Китай нас не спасёт. Не спасёт нас и отмена санкций. Нам нужно менять собственную экономическую политику, но, наверное, мысль эта дойдёт до многих россиян, когда мы увидим новое падение цен на нефть и новое ухудшение в российской экономике.
— Главным пунктом сотрудничества РФ и КНР был экспорт российских энергоресурсов в Китай. Что теперь ждёт это сотрудничество?
— Мы не успели построить трубопроводы, а Китай начал вваливаться в кризис. Мировые цены на нефть, а следовательно, и на газ закачались. Замедление экономики в КНР точно потянет их вниз.
Безусловно, мы потеряем выручку. Если Россия дотянет до Китая трубопровод, потратив на него огромные деньги, продажа газа будет происходить по невысоким ценам. Мало того, что китайцам был предоставлен дисконт по сравнению с мировой стоимостью газа, так ещё и сами цены на сырьё продолжат падать.
Получается, что Китай-то от этого выиграет, он получит гарантированного поставщика углеводородов, при этом платя за них смешные деньги.
КНР вообще концентрирует на себя огромное количество импорта сырья, не только нефти. Поднебесная закупает металлы, например. В условиях замедления темпов роста строительства, производства спрос на сырьё будет падать, следовательно, будут падать цены на энергоресурсы. Учитывая, что в краткосрочной перспективе на рынок нефти выйдет Иран, скорее всего, во второй половине года мы увидим новое падение цен на нефть. И рубля.
— До какого уровня могут рухнуть цены на нефть?
— Вполне возможно, что точка будет в районе 45–50 долларов за баррель. Нижняя — в районе 35 долларов. Что касается рубля, я думаю, что до 90 рублей доллар может подорожать. Я не склонен говорить, что мы уйдём за сто, но 90 — вполне. К концу года.
Всё будет зависеть от того, какие меры примут китайские власти — с одной стороны. С другой — как будут развиваться события в Индии и других экономиках БРИКС. Потому что эпицентром второй волны кризиса является именно БРИКС.
— А как же Евросоюз, где недавно не затихали страсти вокруг Греции?
— Если говорить о ЕС, там тоже есть признаки второй волны кризиса. Одним из этих признаков является почти одновременное падение британского фунта и евро. Эти валюты ослабли к доллару и падали, даже когда рубль стабилизировался. Это определённый признак нестабильности в экономике.
В Евросоюзе, который, кстати, является важнейшим импортёром товаров из Китая, замедляется потребление. Вместе с девальвацией европейских валют это становится источником проблемы для Китая. То же самое можно сказать и про Россию, и про Южную Америку.
Все эти зоны внешней опоры для китайского экспорта проваливаются во вторую волну экономического кризиса. Они тянут за собой Китай.
Для Китая наступает самое непростое время. А для РФ пока важно финансово-экономическое влияние Китая. Не риски греческого дефолта покачнули нефть и рубль, а именно ситуация в Китае. КНР — главный внешний источник проблем.
— Какие государства сильнее других пострадают от «китайской угрозы»?
— Я думаю, больнее, чем по нам, китайская ситуация ударит по Казахстану. Потому что он гораздо теснее связан с КНР. Он успел прислониться к Китаю, у него немалая зависимость от Китая, и поэтому Казахстан может провалиться довольно резко. Кризис также затронет Узбекистан, Киргизию, Туркмению, конечно же. Она привыкла жить в условиях высоких цен на газ.
Похоже, вот эта вся зона, не только РФ, но и азиатские, постсоветские государства будут в зоне последствий извержения китайского вулкана.
— А какие последствия кризис в Китае будет иметь для глобальной экономики?
— Падение китайской экономики станет кульминацией второй волны глобального экономического кризиса. Самое главное событие в мировой экономике. Не греческий дефолт, не падение рубля, не раскол в ЕС, не промышленный спад в Германии. Это всё ерунда. Самое главное событие — спад в экономике КНР. Потому что она настолько большая, и она настолько зависима от импорта сырьевых ресурсов, что она будет создавать мощные негативные волны на рынках. Это важнейшее событие.
Дальнейшие последствия: падение закрепит кризис. Вторая волна кризиса потихоньку ползла с юга на север еврозоны, она побывала в Бразилии, в ЮАР, в России…
Мне так кажется, что у китайского руководства была иллюзия, что они, разогнав свою экономику после прошлого кризиса, станут локомотивом мировой экономики и за ними все пойдут. Они действительно стабилизировали рынки, подняли цены. Во многом из-за Китая была такая дорогая нефть, 100 долларов за баррель.
Сейчас таких цен не будет, и потребуются новые технологические решения. Необходимо будет снизить себестоимость продукции. Китай не сможет снижать себестоимость дальше. Для него девальвации в РФ и в Южной Америке оказались очень болезненными, поскольку невозможно было ещё сильнее удешевить китайскую продукцию.
В результате встаёт вопрос о деиндустриализации в тех странах, где раньше промышленность убивалась для того, чтобы она росла в КНР. Поясню. Китай имел такие большие темпы роста промышленности не за счёт внутреннего рынка, а за счёт того, что под него расчищали внешние рынки.
Ликвидировали советские производства, и не только на территории советских республик, но и на территории стран Варшавского договора, в Югославии, например, это происходило и в ЕС.
Сейчас, видимо, будет запускаться обратный процесс, и это будет осложнять положение Китая. Китай может быть одним из последних, кто будет выходить из глобального кризиса.