Финансовый сектор России построен на хорошем фундаменте: отечественные банки конкурентоспособны и умеют делать ряд вещей (например, daily banking), которые больше не умеет делать никто в мире, — этим можно гордиться. Подобная конкурентоспособность простимулирована большим количеством кризисов и профессиональной политикой регулятора. Такую мысль высказал Герман Греф, президент, председатель правления Сбербанка, выступая на пленарной сессии «Структурная трансформация экономики и финансовых рынков» на Финансовом конгрессе Банка России.
Он подчеркнул, что структурную трансформацию лучше делать в спокойном состоянии. Собственно, такая трансформация финансового рынка под руководством регулятора происходила в последние 8–10 лет. Это позволило российской банковской системе подготовиться к событиям февраля 2022 года и достойно выдержать все испытания. В результате ни один российский банк не обрушился, вкладчики не пострадали. Безусловно, сейчас отрасль находится в перманентной донастройке к текущим обстоятельствам, что позволяет проактивно встречать новые вызовы.
«Мы часто жалуемся, что волатильность выросла. Но она уже давно выросла. Изменится она в будущем? Очевидно, нет. Раньше мы говорили про нормальное распределение, гауссовские кривые — сейчас говорим про жирные хвосты. В ближайшие 10 лет волатильность точно не закончится. Какой может быть ответ на это? Надо учиться жить под водой, это нормально. Управленческие модели нужно очень сильно изменять. Если раньше 85% персонала и 85% времени управленцев тратилось на оказание услуг или производство товаров, а 15% — на управление изменениями, проектный менеджмент и настройку всех систем, то сейчас пропорция обратная. Если у тебя такая структура, то дальше это может быть 90 на 10 или 99 на 1. Если ты в этом тренде — ты сможешь приспосабливаться. Банки здесь в хорошей форме: все освоили Agile, способы быстрого производства и так далее», — пояснил Герман Греф.
Если раньше принятие управленческих решений было на пределе когнитивных возможностей человека, то сейчас это находится за их пределами, отметил Греф. Поэтому нужно использовать новейшие технологии, чтобы осваивать данную сферу, — речь об аугментации своих возможностей с помощью систем искусственного интеллекта. Здесь у финансового сектора тоже всё неплохо. Очевидно, что для построения сложных систем и обучения сложных моделей нужны огромные мощности, требования к которым постоянно растут, но пока страна с этим справляется.
Президент банка также ответил на вопрос, какие угрозы он видит не для отечественного финансового сектора, а для экономики страны в целом. Он признал, что у российской экономики сегодня много вызовов, поскольку произошедшее требует очень серьёзной трансформации целого ряда секторов экономики.
«Каким может быть ответ государства на эти угрозы? Либерализация и конкуренция, создание конкурентных условий для частного сектора и сокращение бюджетных аппетитов, чтобы не увеличивать налоговую нагрузку, чтобы не создавать контрстимулы для экономического роста инвестиций, которые сейчас крайне важны. Процесс развивается логично, и есть стратегические отрасли, которые должны быть в приоритете, вне зависимости от того, несут ли они экономический смысл в моменте. Они должны быть развиты с помощью государства. Должна быть перестроена инфраструктура. И это требует колоссальных вложений со стороны государства. Соответственно, требования к эффективности государственной политики в целом возрастают в этот период времени. А остальное — налоговое стимулирование и сокращение государственного сектора там, где нужна конкуренция», — отметил он.
По мнению Грефа, события 2022–2023 года не оказали существенного влияния на работу банка в плане стратегического цикла. Стратегия по-прежнему планируется на трёхлетний период, каждые три месяца делаются небольшие надстройки, каждые полгода — настройка финансовых показателей.
«Считается, что, пока гром не грянет, мужик не перекрестится. У нас не так. Гром всё время рядом. Чем больше ты работаешь с данными, тем больше ты видишь: как только ты расслабился, у тебя сразу же какой-то показатель проседает. Конкуренция и есть постоянный гром. Мы находимся под давлением конкуренции, волатильности и многих других факторов. В этих условиях нам нужно эффективно работать и планировать. Чем длиннее стратегия, тем лучше. Пример из сферы технологий: чтобы большие языковые модели появились, нужно было предыдущие десять лет в них инвестировать. Чтобы их обучать, нужно иметь суперкомпьютерные мощности, а это минимум 3–4 года. От длинного горизонта планирования никуда не деться», — сказал он.
Президент банка порекомендовал книгу Стивена Котлера «Невозможное как стратегия», которая сегодня особенно актуальна. В условиях, когда, казалось бы, невозможно достигать результата, важно находить возможности и реализовывать их. В этом есть определённая прелесть. Это очень тяжело, но это надо делать. Даже в таком секторе, где, казалось бы, невозможно построить успех, с помощью правильного стимулирования, поддержки конкурентных начал и инициатив со стороны сектора можно построить правильную стратегию, которая уже сильно помогла стране адаптироваться в непростой период времени.
«Поэтому я не думаю, что что-то радикально меняется здесь. Стратегия нужна, горизонт стратегии должен быть достаточно длинным. Нужно реагировать на изменения, безусловно. Как я уже сказал, реагировать человеческий мозг быстро не может. Поэтому нужно использовать возможности для того, чтобы максимально учитывать эти параметры — данные, которые тебе даёт твой бизнес (это непросто, за один год не сделать), и построить автоматическую реакцию на них. И человек не должен заниматься быстрой реакцией: мы должны строить системы на основе искусственного интеллекта, которые ещё лучше на это реагируют», — рассказал Греф.