Считалось, что в СССР не было рыночных отношений, а следовательно, и стремительного роста цен. Так ли это на самом деле?
«АиФ» вместе с экспертами попробовал разобраться.
Из документов ЦК
Понятно, свой трагический вклад внесла война. Как отмечал руководивший Госпланом во время Великой Отечественной войны экономист Николай Вознесенский, с 1941 по 1945 год оказались разрушены 65 тыс. километров железнодорожных путей, разграблены 98 тыс. колхозов, 1876 совхозов, 2890 машинно-тракторных станций. Одним словом, сельское хозяйство и торговля понесли колоссальные убытки.
Последствия не заставили себя ждать, что подтверждают данные Центрального статистического управления СССР. Если в начале 1940-го говядину можно было купить по цене 10 рублей за 1 кг, то уже к концу 1941-го это было 12 рублей. Килограмм свинины подорожал с 14 до 17 рублей, полукопчёной колбасы — с 20 до 23, судака — с 3,8 до 5...
Послесловие войны — денежная реформа 1947-го. Она была мерой вынужденной по многим причинам. Одна из основных — избавление от избыточной массы купюр, напечатанных для военных нужд, которая грозила обесцениванием рубля. Деньги были деноминированы, а карточная система упразднена.
Сахар не дорожал 16 лет
Изучим статистический сборник СССР за 1986 год. Там отмечается, что с 1970-го, т. е. за 16 лет, мясо птицы подорожало лишь на 4%, рыба — на 2%, кондитерские изделия — на 7%. При этом цены на самые необходимые продукты (сахар, соль, муку, хлеб, крупы, макароны) не изменились. Примерно такая же картина среди непродовольственных товаров. Более того, там даже можно обнаружить подешевевшие позиции. Например, чулки, носки, канцтовары.
Впрочем, цифры, которые озвучивала советская статистика, отличаются от выводов, к которым пришли экономисты спустя три десятилетия после развала Союза (см. инфографику).
«Думаю, что данные за 2020 год более точные, — говорит Башлыков. — Несмотря на то что 1987 год — это уже период перестройки, представляется, что советское руководство не хотело демонстрировать ни другим странам, ни собственным гражданам несоответствие реальности нарратива, который существовал в эпоху застоя. Ведь вплоть до середины 1980-х годов постоянно говорилось об экономических успехах, росте благосостояния граждан и т. п. Постсоветские исследователи, думаю, более объективны в этом вопросе».
И после распада
Из крайности в крайность
— Я, начинающий предприниматель, проходил через так называемый институт мебели ВПКТИМ. Там мы разрабатывали и защищали цены — это была серьёзная работа. Часть мебели можно было продавать по госзаказу в государственную сеть, например, через «Мебельторг» или «Росгосторг», а остальное реализовать по более высоким рыночным ценам. Также в ходу был бартер. Мы обменивали мебель на то, что нужно было для предприятия: станки, автомобили, — говорит Ковалёв. — В целом тогда был странный подход к ценообразованию, тем более что на свободном рынке мебель продавалась в 2 раза дороже. Но когда в 1990-е годы пришла полная свобода, это обернулось головной болью. Кредит можно было взять только под бешеные проценты. Первая крайность — это когда государство регулирует всё, вторая — когда полная свобода. Нужно было найти золотую середину.