Палестино-израильский конфликт, разгоревшийся в самом сердце нефтеносного ближневосточного региона, пока не привел к заметным последствиям для глобальной экономики. Но его разрастание и втягивание стран-соседей грозит миру, по подсчетам британской Ernst & Young, потерями в размере 2 трлн долл.
Евгений Никтовенко, aif.ru: — Константин Николаевич, чем грозит мировой экономике возможное обострение ближневосточного кризиса?
Константин Андрианов: — Самым заметным следствием будет резкий рост цен на нефть. Спад деловой активности в Европе несколько снизил глобальный спрос на энергоносители, поэтому сейчас нефтяные котировки колеблются в диапазоне 80-85 долл. за баррель, но долгосрочный вектор движения цен направлен вверх. Даже без учета событий на Ближнем Востоке стоимость барреля в следующем году с высокой долей вероятности перешагнет отметку в 100 долл., при обострении конфликта цены вырастут еще больше. Вряд ли это будут шоковые значения, прогнозы в 250-300 долл., скорее всего, не сбудутся, но 130-150 долл. выглядят вполне реально.
Внешний контур
— Как такие высокие нефтяные цены скажутся на экономическом лидере — США?
— Влияние будет косвенным. В Америке добывают много нефти и газа, и высокие цены на энергоносители напрямую не являются угрозой для их экономики. Но при высокой стоимости нефти может запуститься очень неприятная «цепная реакция» — дорогие энергоносители разгонят инфляцию, на которую ФРС США будет вынуждена реагировать повышением ключевой ставки, что вызовет падение деловой активности и увеличение расходов на госдолг, что, в свою очередь, ускорит работу печатного станка и процессы дедолларизации. Конечно, американская экономика в абсолютном выражении все еще является крупнейшей в мире, и запас прочности у них есть, но в перспективе 2-3 лет такой сценарий может «спалить» финансовую систему Америки, их власти попросту не имеют опыта управления экономикой при высоких ставках. Текущее значение в 5-5,5% для них уже почти критично большое, задел для дальнейшего повышения очень маленький, они исчерпали монетарные возможности сдерживания инфляции и поддержки доллара.
— Получается, главные «враги» американской экономики — печатный станок и дедолларизация?
— Да, и негативные последствия обеих причин усиливаются при высоких ценах на нефть. Практически неконтролируемая денежная эмиссия заставляет работать «печатный станок» круглосуточно, постоянно наращивая и без того астрономический госдолг, который к концу года, вполне возможно, перевалит за 35 трлн долл., что составит примерно 150% от американского ВВП. Это спровоцирует существенное проседание фондового рынка и ослабление доллара. А слабая позиция мировой резервной валюты ускорит процессы дедолларизации, что является второй большой проблемой американской экономики. За последний год темпы сокращения доли американской валюты в мировых взаиморасчетах ускорились в 10 раз, негатив в экономике придаст дополнительный импульс этому процессу.
— Европе будет легче?
— Наоборот, тяжелее. Если для США рост цен на нефть несет угрозы, с которыми при грамотном управлении теоретически можно справиться, то у европейцев возможностей для маневра практически нет. Помимо собственной добычи, американцы могут увеличить объемы поставок нефти на свой рынок из других стран, например из Ирака, а страны ЕС и сами не добывают, и повлиять им не на кого. Высокие нефтяные цены для Европы станут экономическим кошмаром. Весь «накопленный жирок» Евросоюз истратил после разрыва сотрудничества с Россией, и если сейчас нефтяные цены под влиянием ближневосточного конфликта взлетят выше 150 долл., то экономика стран ЕС «схлопнется».
— Как это скажется на простых европейцах, американцах?
— Даже сейчас уже видно снижение реальных доходов населения и рост безработицы. Например, некогда престижный и богатый американский Сан-Франциско на глазах превращается в криминальный и бедный город. А в европейских городах уже все привыкли к многолюдным митингам и шествиям, когда люди массово выходят на улицу и требуют улучшения условий жизни. Рост цен на энергоносители повлечет прямо пропорциональный рост протестной активности.
Дружественные страны
— Мировой кризис затронет наших основных торговых партнеров — Китай, Индию, Турцию?
— С одной стороны, конечно, эти страны не на Марсе, и глобальные потрясения затронут и их. Но хорошие политические отношения с Россией и выстроенная между нашими странами инфраструктура торговли сгладит удар, и прежде всего это относится к Китаю и Индии. Учитывая все обстоятельства, скорее всего, Москва пойдет на подписание долгосрочных контрактов с фиксированными или корректируемыми ценами на поставки нефти Пекину и Дели, что купирует многие риски для крепких экономик Китая и Индии.
С Турцией несколько сложнее. Местная экономика достаточно слаба, в этом году инфляция ожидается на уровне 70%, поэтому этой страной удар глобального кризиса будет ощущаться гораздо болезненнее. Это не будет коллапс по европейскому образцу, но ситуация существенно усугубится.
— А как скажется на таком крупном производителе энергоресурсов и нашем партнере — на Иране?
— Эта страна находится совсем недалеко от эпицентра палестино-израильского конфликта, и риски втягивания ее в боевые действия достаточно велики. Последствия были бы тяжелые, это стало бы дополнительным катализатором для роста нефтяных котировок, но иранские лидеры трезво смотрят на ситуацию, они категорически не хотят ввязываться в конфликт. Кроме того, Тегеран установил прочные политические и экономические отношения с Москвой, наш товарооборот за 2021 год вырос на 80%, а по итогам 2023 года, скорее всего, достигнет 5 млрд долл., и мы заинтересованы в стабильном Иране. Эта страна уже вошла в ШОС, теперь речь идет о членстве в БРИКС и установлении зоны свободной торговли со странами ЕЭАС. Поэтому Россия, в случае необходимости, приложит усилия для сохранения стабильности в Иране. Учитывая, что такой же позиции придерживаются в Тегеране, сейчас бессмысленно рассматривать гипотетические последствия втягивания Ирана в ближневосточный конфликт.
Влияние на Россию
— Нашу страну напасти обойдут стороной или нам тоже достанется?
— Россия была, есть и будет неотъемлемой частью единого мирохозяйственного организма, и без последствий для нас глобальный кризис не пройдет. Но здесь важно, что зависимость российской экономики от мировой постепенно уменьшается, и уже сейчас уместно говорить о зависимости мировой экономики от российской. Мы повысили долю промышленности в структуре экономики до почти 30%, и в федеральном бюджете ненефтегазовых доходов уже больше, чем поступлений от энергетического сектора. Кроме того, у нас есть собственные системы межбанковских платежей, поэтому существенного ухудшения внешние факторы нам не грозят, на жизнь среднего россиянина они не повлияют. Для нас больше рисков несут внутренние факторы — долговая политика Минфина и жесткая денежная политика Банка России.
— Высокие мировые цены на нефть обернутся растущими доходами госбюджета, но они же разгонят глобальную инфляцию, которая затронет и Россию, что обесценит все наши достижения.
— Конечно, мы крупные экспортеры энергоносителей, и дорогая нефть прямо выгодна России. С другой стороны, закупая товары и услуги за рубежом, мы неизбежно импортируем мировую инфляцию, что разгоняет рост цен внутри страны. Но процессы импортозамещения постепенно дают свои плоды, и этот фактор с течением времени будет все менее значимым. Поэтому дорогая нефть укрепит российскую экономику, стабилизирует рубль и финансовую систему в целом, а влияние глобальной инфляции на наши внутренние макроэкономические показатели будет ослабевать.